Любовь за кадром - Эммануил Тафель

Девушка чувствовала себя в центре внимания, щёки её раскраснелись, глаза блестели и улыбка не сходила с губ.

– Друзья мои, – громко сказал Шота, подняв в руках шампуры с шашлыком. – Я приглашаю вас к столу отведать дары нашей земли и почувствовать ту радость, которая переполняет меня как хозяина дома.

Он кивнул жене, средних лет полной женщине, и она, открыв двери, пропустила гостей в дом. Две девочки-близняшки заканчивали сервировку стола, а собака забилась под кровать, сверкая оттуда тревожными глазами.

Стол покорял изобилием: в самом центре стоял бочонок с вином, а вокруг него была расставлена закуска. Тут были помидоры, огурцы и зелень, красная фасоль перемежалась с куриным мясом. Шашлыки уже были разложены по тарелкам, рядом лежали ломти свежего хлеба и стояли блюдца с острой приправой.

Когда все расселись вокруг стола, поднялся Шота Гургаев, решив, как хозяин дома, произнести первый тост.

– Дорогие гости, – держа в руках рюмку с вином, сказал он. – Я рад видеть вас в своём доме и хочу поднять тост за ваше здоровье и успехи.

Как только была выпита первая рюмка вина, Виноградов надкусил кусок сочного мяса, который и жевать-то не было необходимости, так как он просто таял во рту. Ловкие руки хозяйки сразу же наполнили его рюмку, а Шота уже снова встал и предложил выпить за режиссёров, операторов и актёров. Не выпить за такой тост было грешно и Виноградов осушил свою рюмку до дна. Он таки дорвался до пахучего хлеба и горячего шашлыка, сдобренного острой приправой, а вкус спелых помидоров и хрустящих огурцов только раззадоривал аппетит.

Шота, как будто и не садился, уже стоял возле стола с наполненной рюмкой и его тост «За наших женщин», был повсеместно поддержан. Шурик интеллигентно ухаживал за Нелли, а она, хорошо разбиравшаяся в тонкостях кавказского застолья, лишь скромно улыбалась и подавала ему закуски.

Мужчины не забывали наполнять рюмки вином и его количество в бочонке заметно уменьшилось. Это прозрачное вино, приготовленное в домашних условиях, несмотря на внешнюю безобидность и почти полное отсутствие алкоголя, как-то странно действовало на ноги: Виноградов почему-то перестал их чувствовать и все его попытки хоть немного привстать над стулом заканчивались неудачей.

А хозяин дома уже провозгласил тост «За молодых», выразительно посматривая на Шурика и Нелли. Девушка наклонила голову, но всё равно было заметно как покраснели у неё щёки. Виктор Кравцов, воспользовавшись всеобщим замешательством, потянулся через весь стол, чтобы попробовать чурчхеллу, но внезапно опрокинул бокал с вином. Виноградов, ещё сохранивший ясную голову, поднял свою рюмку и громко сказал:

– Я предлагаю выпить за друзей, которые не оставляют нас в беде и оказываются рядом в дни наших праздников.

Веселье за столом набирало темп, мужчины затянули песню, женщины им подпевали, а дочери хозяина потихоньку кормили собаку кусочками мяса.

Шота поднял тост за детей, а потом сгрёб в охапку своих девчонок и под радостный визг закружил их по комнате.

В этот момент резко распахнулась дверь и на пороге появился шофёр.

– Вы тут веселитесь и пьёте вино, а я в машине совершенно продрог и к тому же голоден как волк! – он раскраснелся и глаза его сверкали от гнева.

Шота опустил девочек на пол и на правах хозяина предложил:

– Проходи дорогой, гостем будешь.

– Некогда мне тут с вами рассиживаться, – зло огрызнулся шофёр.

– У меня дома дел много. Я предлагаю съемочной группе собираться в дорогу, так как ехать нам далеко и путь предстоит нелёгкий.

За столом все сразу же зашумели, выражая несогласие, а Шота просто налился кровью, как бык перед схваткой. И хотя администратор Петров скептически поглядывал на водителя, всем стало ясно, что ехать надо и вопрос состоял в том, как спокойно, не обижая хозяина, выбраться из-за гостеприимного стола.

– Друзья мои, – Виноградов встал, слегка покачиваясь на нетвёрдых ногах, – как ни печально, но время позднее и мы должны отправляться в путь, но было бы неприлично покинуть этот дом не поблагодарив хозяев за гостеприимство.

Оператор поднял рюмку и провозгласил: – я предлагаю выпить за этот уютный дом и за людей, живущих в нём. За ваше здоровье, успехи и процветание.

Всё хмельное застолье одобрительно встретило этот тост, а растроганный Шота полез через стол обниматься с Виноградовым. Когда шумная компания высыпала на улицу, то все сразу же почувствовали чистоту горного воздуха: у Александра хмель как рукой сняло, Виктор бодро расправил плечи, а Шурик хоть и смотрелся орлом, но всё же осторожно вёл под руку Нелли.

– Мне всегда становится грустно, когда я уезжаю из этих мест, – девушка была по-настоящему огорчена. – И приезжая в наш задымленный город, где не курить уже считается дурным тоном, мне становится по-человечески жалко себя. Вот так бы и жила всю жизнь в горах, питаясь брынзой и виноградным соком, а когда-нибудь, разменяв вторую сотню лет, стала бы читать лекции о здоровом образе жизни.

Когда все распрощались и съёмочная группа уселась в машину, из дома выскочил Шота, неся перед собой объёмистый бочонок.

– Пейте на здоровье, дорогие гости, – улыбнулся он. – Всегда рады вас видеть в нашем доме.

Машина медленно выехала со двора, затем выбралась на шоссе и, набирая скорость, помчалась в горы. Виноградов, сидя на переднем сидении, с волнением наблюдал за тем, как такси с включёнными фарами, которые вырывали из темноты лишь небольшой участок дороги, на большой скорости неслось вперёд.

Водитель, забыв об осторожности, с силой выжимал педаль газа. Встречные машины, уступая дорогу, проносились мимо со звуком реактивного самолёта. Стрелка спидометра перевалила за сто двадцать километров и колёса от скорости визжали так, что казалось ещё немного и они не выдержат чудовищной нагрузки.

– Послушайте, каскадёр, – обратился к водителю Виноградов. – Вам не кажется, что мы сейчас улетим в это звёздное небо?

– Спокойно, шеф, – успокаивающе кивнул шофёр. – Доставлю вас домой в целости и сохранности. Мне на автогонках и не такие трюки выделывать приходилось и, как видите, я до сих пор жив.

– Но вы всё-таки не забывайте, что в машине девушка.

На шоссе начались крутые повороты и водитель был вынужден снизить скорость. Нелли, наконец-то, открыла глаза и опустила ладони рук, которыми лихорадочно зажимала уши. Шурик с облегчением вздохнул и улыбнулся, увидев, что девушка успокоилась. Надо отдать должное шофёру: он вёл машину мастерски, за всю дорогу ни разу не ошибся, а лицо его было непроницаемо.

Лишь изредка, ослеплённый фарами встречного автомобиля, он негромко ругался сквозь зубы.

К дому они подъехали уже после полуночи. Петров сразу же подписал документы и, поблагодарив водителя, отпустил такси на ночную охоту.

– Он на всю ночь поехал кататься, – улыбнулся Шурик. – Будет подвозить припозднившихся пассажиров и попытается наверстать упущенную прибыль.

У подъезда они простились, договорившись встретиться на следующий день в автопарке. Виноградов и Кравцов направились к Серафиме Павловне, а Шурик, сославшись на поздний час, пошёл провожать Нелли. Чувствуя усталость после этого суматошного дня, Виноградов медленно поднимался по ступенькам.

«Пожалуй, пришло время бросить курить, – вяло подумал он. – А то сил на полный рабочий день уже не хватает.»

Открыв дверь своим ключом, Кравцов пропустил Виноградова вперёд. Они двигались по тёмному коридору почти бесшумно, стараясь не разбудить хозяев как вдруг к ним метнулась какая-то тень и с разбегу повисла на шее у оператора.

– Шурка, разбойник, наконец-то! – залепетал в восторге чей-то голос.

Виноградов, опешив от неожиданности, ощутил мягкое женское тело. Кравцов сразу же включил свет и от удивления застыл на месте: на шее у оператора висела почти обнажённая молодая женщина в короткой ночной рубашке, открывавшей красивые, немного полноватые ноги. Молчаливая сцена длилась пару секунд, так как женщина совершенно онемела, а Виноградов стоял раскинув руки, боясь к ней прикоснуться. Наконец женщина вскрикнула и метнулась в боковую комнату, откуда возвратилась через некоторое время, но уже в халате и в сопровождении заспанной Серафимы Павловны.

– Вы её простите, взбалмошную, – сквозь зевоту оправдывалась старушка. – Она вас в темноте за Шурика приняла. Они давние знакомые, ещё вместе в школе учились.

– Да мы что, мы не против, – усмехнулся Виноградов. – Только уж очень всё неожиданно.

– Нечего смущаться, вы уже заочно знакомы. Это Манана, жена Гии, а он двоюродный брат Гоги.

– Всё верно. Я жена Гии и мама двух ребятишек, – улыбнулась Манана и от улыбки её лицо стало ещё милее. – Вот мы и познакомились, но время уже позднее и я предлагаю всем идти спать.

Уже лёжа в постели, Виноградов подумал о том, что Гие здорово повезло: иметь жену, лицо которой напоминает лики икон, а тело списано с полотен Рубенса, это большое счастье.