Осада Будапешта. Сто дней Второй мировой войны - Унгвари Кристиан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Под страхом смерти гражданским лицам запретили прикасаться к содержимому контейнеров, которые сбрасывались с самолетов и планеров осажденному гарнизону. В некоторых немецких частях строго соблюдали этот приказ. Нехватку воды зачастую восполняли талым снегом, но и это было смертельно опасно, так как солдаты обеих сторон без предупреждения открывали огонь по жителям, осмелившимся высунуть нос из дверей своих домов. Многие гражданские люди были убиты ручными осколочными и фосфорными гранатами, которые швыряли в окна и подвалы.
26 декабря генерал Хинди по радио обратился к населению города. Он заявил, что положение серьезное, но город вскоре будет деблокирован. 30 декабря он направил министру обороны и начальнику Генерального штаба следующее послание:
«Положение со снабжением продовольствием войск и гражданского населения в первые недели января станет просто катастрофическим. Сегодня меня проинформировали, что поставки продовольствия в гетто, где проживают 40–60 тысяч евреев, прекратились полностью. Это вызвало тревогу еврейского населения. Если голод заставит евреев покинуть территорию гетто, последствия могут быть крайне неприятными. Пока я распорядился передать в гетто какое-то количество кукурузной муки… По полученной мной информации, население столицы считает положение безнадежным… По городу циркулируют самые дикие слухи. В частности, говорят, что я со своим штабом, а также немецкое командование еще несколько дней назад на самолете покинули Будапешт… Однако люди в своей массе, не ожидая, что Советы придут к ним как освободители, требуют, чтобы им по крайней мере предоставили возможность воспрепятствовать советской оккупации. Патриотизм горожан находится на таком высоком уровне, что никто сейчас не заботится о собственной судьбе. Каждый озабочен тем, что город будет разрушен…
Ни офицеры, ни рядовой состав больше не верят в возможность прорыва блокады извне… Большинство офицеров достойно исполняют свой долг. Некоторое незначительное количество думает только о том, как спасти свою шкуру, однако серьезные и дисциплинированные офицеры уже говорят о возможности прорыва. Они уже направили мне серьезные, хорошо обдуманные предложения по этому поводу.
Естественно, я не могу выразить свое мнение по поводу таких предложений, в частности, поскольку не я отвечаю за оборону Будапешта. Я счел нужным лишь высказать предложения командиру немецкого IX горнострелкового корпуса СС, который в ответ сегодня проинформировал меня, что планы на прорыв не будут рассматриваться».
Немцы редко информировали венгерское командование о своих намерениях. 31 декабря Хинди даже не знал, является ли целью обещанного немецкой стороной контрудара освобождение столицы или спасение гарнизона. В попытке прояснить этот вопрос он отправил министру обороны телеграмму следующего содержания:
«Силы населения Будапешта быстро тают. Для того чтобы психологически поддержать их волю к сопротивлению, я считаю необходимым подготовить заявление. Для этого мне следует ознакомиться с данными о том, как фактически обстоят дела».
В январе, когда предпринимались попытки прорвать блокаду, венгерским командованием была создана «группа Хенкея», как подразделение для действий в чрезвычайной обстановке, задачей которого было «наладить снабжение продовольствием в случае, если Будапешт будет освобожден». Продовольствие предполагалось по железной дороге доставлять до Бичке и Дорога, а оттуда — по шоссе до столицы. Через шесть часов после того, как город будет деблокирован, предполагалось доставить туда три партии продовольствия, всего около 1 тысячи тонн. Это позволило бы сразу решить проблемы со снабжением населения, а на освободившемся грузовом автотранспорте планировалось провести эвакуацию жителей из города. Группа была расформирована 14 февраля, через один день после того, как пала Буда.
Генерала Хинди навещали представители различных посольств, организации Красного Креста, а также папского нунция Анджело Ротты. 13 ноября и 23 декабря Ротта направил министру иностранных дел в правительстве Салаши два послания, где в жесткой форме осуждал депортацию евреев. 27 декабря вместе со шведским послом он пытался уговорить генерала Хинди прекратить бои, однако тот отклонил предложение под предлогом того, что не обладал для этого достаточной властью.
В телеграмме организации Красного Креста от 6 января ее представители потребовали от немецкого и советского командования разрешить эвакуацию гражданского населения. Для этого предлагалось на некоторое время прекратить огонь. Гитлер в принципе согласился с этим и попросил представителей военного командования вермахта высказать свою точку зрения по этому поводу. Представители немецкого командования, опасаясь, что венгры сделают это в одностороннем порядке, потребовали от военного министра Венгрии Кароя Берегфи, чтобы венгерская сторона отказалась от любых переговоров без предварительной консультации с Берлином. В свою очередь советская сторона, очевидно, опасалась, что после эвакуации гражданского населения скудные запасы продовольствия в городе будет делить уже меньшее количество едоков. В любом случае предложение Красного Креста так и не было реализовано.
3 января Ротта и его секретарь архиепископ Дженнаро Веролино обратился к Пфефферу-Вильденбруху. Веролино вспоминает:
«Повсюду, где мы шли, лежали раненые, в каждой комнате и в каждом коридоре. На операционных столах делали операции. Везде мы слышали стоны и крики. Это был ад. Наконец где-то в глубине бункера мы нашли немецкого генерала, который заявил: «Если кто-то намерен сдаться русским, это его дело. Дунай уже замерз, и его можно перейти по льду».
Когда потрясенный Ротта спросил Пфеффера-Вильденбруха, почему тот не желает принять предложение о прекращении огня, генерал заявил, что у него нет на это полномочий, однако пообещал доложить обо всем вышестоящему командованию, хотя отлично знал, что это не даст никаких результатов.
Отношения между венгерским и немецким командованием становились все более натянутыми. На первых порах Хинди предпочитал сносить оскорбления немецких коллег, отмечая в своих донесениях лишь самые возмутительные случаи, как, например, 30 декабря:
«Капитан немецких саперов, не раздумывая, приказал взорвать баррикаду на улице Оштром. При этом он совершенно не озаботился тем фактом, что одновременно на небо взлетит и водокачка. В результате в Замке три дня не было воды… Я доложил об этом командиру немецкого IX горнострелкового корпуса СС… Но мой предыдущий опыт подобных обращений подсказывает мне, что никакого толку от этого протеста не будет.
…Как правило, немцы не только ведут себя агрессивно. Они прямо отказываются называть номера своих подразделений и открыто угрожают оружием сотрудникам промышленных предприятий. Если немецкие командиры от имени своего командования конфискуют транспортные средства или топливо, то это имущество, разумеется, потеряно для его владельцев навсегда…
Лично у меня сложились нормальные отношения с командиром немецкого армейского корпуса и начальником его штаба. Наши мнения по главным вопросам никогда не были настолько различными, чтобы это мешало общему сотрудничеству. По сути, именно он взял на себя задачу обороны Будапешта, и в связи с этим я полагаю, что с моей стороны будет естественным идти навстречу всем его пожеланиям и всегда протягивать ему дружескую руку… Тем не менее не могу не отметить тот факт, что до настоящего момента у меня успели побывать командиры всех венгерских частей и каждый из них просил, чтобы я взял на себя вопросы командования на тактическом уровне».
На самом деле наличие в венгерской столице двух командований было чисто формальным фактом. Пфеффер-Вильденбрух никогда не консультировался с венгерскими коллегами и в лучшем случае информировал их о своих планах и распоряжениях уже после того, как они становились свершившимися фактами. Растущее раздражение Хинди видно в его донесениях о состоянии дел в городе, составленных в середине января:
«Решающим фактором в разрушении Будапешта стала полная беззащитность перед ударами авиации противника».
«Среди гражданского населения страх смерти отодвигает назад все прочие вопросы; их положение и судьба отчаянные. Многие центральные районы города сейчас представляют собой просто груду руин».
«1. На южном участке Пештского плацдарма сейчас держатся лишь отдельные опорные пункты. Если противник и впредь будет продолжать усиливать натиск, та же судьба ждет и Буду.
2. Непрекращающиеся авианалеты и минометный и артиллерийский обстрел являются причиной огромных потерь при скоплении войск и военной техники.
3. Улицы загромождены огромными кучами мусора. Нет никакой надежды, что их удастся очистить.
