Трон сломленных богов - Эмбер Николь

– Она близко.

Это объясняло странные перебои электричества. Должно быть, дело было в присутствии.

– Я ничего не видела и не слышала, – прошептала я.

– Мы должны спешить.

Он остановился в конце коридора, плотно прижавшись к стене. Быстро выглянув из-за угла, он махнул мне рукой. Мы направились в главный вестибюль, проверяя каждую дверь, – я осторожно двигалась у него за спиной.

– Я не смог найти карту. Думаю, Винсент куда-то ее убрал. Среди остальных бумаг ее нет.

Волосы встали дыбом у меня на затылке, и я остановилась.

– Как? Ты всегда хранил ее при себе. Винсент никогда бы не стал трогать твои вещи. И ты никому не говорил, где она лежит.

Самкиэль остановился.

– Правда?

Он повернулся, его глаза вспыхнули и окрасились в пронзительно-алый цвет. Он был настолько ужасен, что кровь застыла у меня в жилах. Если бы он родился Иг’Моррутеном, его бы убили в день его рождения. Даже Иг’Моррутены не позволили бы существовать чему-то столь могущественному и ужасному.

– Имоджин.

Самкиэль передо мной взглянул мне за спину, выпустив клыки. Настоящий Самкиэль стоял в конце коридора, и, повернувшись на его голос, я поняла, что совершила большую ошибку.

Огромная когтистая рука схватила меня за горло и потащила назад.

30. Самкиэль

– Король и королева Раширима, неужели это вы? Мне стоит поклониться? Сделать реверанс? – насмешливо произнесла Дианна, все еще находясь в моем облике. – Это такая честь.

– Дианна. Отпусти ее.

– А как же волшебное слово?

– Ты не хочешь этого делать. – Я вытянул руку, пытаясь уладить ситуацию.

– Неправильно. – Она сильнее сжала горло Имоджин. – Попробуй еще раз.

У меня не было шанса ее опередить. Ей хватило бы секунды, чтобы убить Имоджин. Глядя на то, как искусственная версия меня держит Имоджин за горло, я знал наверняка – одно неверное слово, и она превратится во вспышку синего света. У меня больше не было права на ошибку.

– Пожалуйста, отпусти ее. Она не имеет к этому отношения.

– Как насчет того, чтобы заключить сделку? Ты отдаешь мне карту, а я отпускаю ее.

Она улыбнулась. Было неприятно видеть это выражение на собственном лице.

Мое сердце сжалось, но не из-за Имоджин.

– Мы уже играли в эту игру раньше. Обязательно это повторять? – сказал я, напоминая ей о том, как почти шесть месяцев Тобиас так же сжимал ее горло.

– Думаешь, в этот раз ты окажешься быстрее?

Рука Дианны стиснула горло Имоджин сильнее.

Ее слова попали точно в цель. Мучительный кошмар, который до сих пор преследовал меня каждую ночь. Лампы надо мной вспыхнули ярким огнем, прежде чем взорваться.

Ее взгляд снова остановился на мне.

– Похоже, мы оба зашли слишком далеко, Губитель Мира, но это не обязательно закончится кровопролитием. Отдай мне карту, и ты вернешь свою драгоценную королеву. Вы оба сможете вернуться домой к своему благородному народу, прекрасным дворцам и верным слугам, а убийство оставьте профессионалам.

– Нет, – отрезал я. – В отличие от тебя, я не бросаю тех, кто мне дорог, поэтому я не уйду без тебя.

Мне ответил жесткий и холодный голос:

– Тогда ты вообще отсюда не уйдешь.

Дианна притянула Имоджин ближе, из ее горла вырвался тихий вздох. Одновременно с этим она встала, преграждая мне путь к двери. Если бы она заметила мой взгляд, то поняла бы, насколько близка к тому, что ищет. Нужно было ее увести. Придется найти другой выход. Дианна глубоко вздохнула, ее ноздри раздулись, и в глазах пробудилось что-то гневное и ревностное.

– Ох, Имоджин, ты была плохой девочкой? – промурлыкала Дианна, покусывая Имоджин за ухо, ее клыки были всего в нескольких дюймах от ее горла. – Ты пахнешь так же, как Губитель Мира.

Имоджин едва дышала.

«Не лги ей, – мысленно произнес я. – Она это чувствует».

Имоджин пристально посмотрела на меня – она поняла, чего я добиваюсь, ее рот сжался в тонкую линию.

– Не лгать мне! – потребовала ответа Дианна, ее голос представлял собой ужасающую смесь моего собственного голоса и низкого звериного рыка.

– Я узнала о тебе недавно, но очень рада, что ты здесь, – насмешливо произнесла Имоджин. – Иначе я бы никогда не осознала, как сильно скучаю по Самкиэлю и как мы друг другу дороги.

Дианна сжала ее горло чуть сильнее, с губ сорвалось беззвучное шипение. Было странно видеть это выражение на своем лице, но я мог разглядеть настоящую Дианну в любом облике. Я знал ее и знал, куда бить, поэтому направлял свои слова точно в цель.

– Пожалуйста, я отдам тебе карту, если ты ее отпустишь.

– Как насчет того, чтобы отдать мне карту, пока я буду вырывать ей сердце? Знаешь, как в старые добрые времена.

Моя вторая версия провела рукой по груди Имоджин, обнажив когти прямо над ее сердцем. С болью я смотрел на то, что сделал с ней Каден, как низко она пала. Я слышал, как она смеялась над шутками, которые я не понимал. Я видел ее улыбку, даже когда весь мир пытался ее сломить. Она отказалась от всего, думая, что спасет меня, свою сестру и все миры. Теперь она делала с Имоджин то же, что однажды сделал с ней Тобиас. Каден действительно ее уничтожил. Она думала, что боль на моем лице была болью из-за Имоджин, но на самом деле это была боль из-за нее. Всегда и только из-за нее.

Мне пришлось действовать быстро.

Я сделал шаг вперед, она – шаг назад.

– Ты уже знаешь, на что я пойду, чтобы защитить тех, кто мне дорог.

Она замерла.

– Имоджин мне дорога. Очень. И она была права. Я не осознавал, как сильно скучал по ней, пока она не вернулась. Спасибо тебе. Я понял это, когда целовал тебя, но думал только о ней.

На этот раз из ее горла не вырвалось рычание, и мое сердце сжалось от осознания того, что она ждала, когда я скажу нечто подобное. Это подтверждало то, что в ней нет ничего особенного, что она заменима. Это доказывало, что разрушительные слова, сказанные Каденом, были правдой. На ее лице отразилось полное опустошение, и я был тому причиной. Все мое существо пронзила агония, но в то же время в моей груди яркой звездой вспыхнула надежда. Она была чище и сильнее любой боли. Сама того не зная, Дианна открыла мне правду. Я все еще был ей дорог.

Хватка Дианны усилилась, глаза Имоджин расширились от ужаса.

– Все кончено, Дианна. Весь город в безопасности. Ты не сможешь отсюда уйти. Не в этот раз.