И вот настало Рождество - Эмма Хэзерингтон

свечами с корицей, ванилью и специями, а входную дверь украшает самодельный венок.

Даже Марион проглотила гордость и восхитилась убранством дома, когда приехала забрать ключи, чтобы я мог выселиться раньше срока. Они с Расти договорились, что на Рождество будут друг к другу добрее. Они женаты уже двадцать пять лет, рассказала она, и это стоит того, чтобы приложить усилия и проявить больше уважения, чем им удавалось в последнее время.

– Я хотела бы извиниться перед Роуз за то, как себя вела, – сказала мне Марион, выставив подбородок, когда я укладывал в машину вещи. – Может, я наберусь смелости и позвоню ее отцу, чтобы мы наконец восстановили некогда сожженные мосты. Жизнь слишком коротка, чтобы цепляться за обиды, особенно внутри семьи.

– Я очень, очень рад это слышать, Марион, – ответил я. – У вас доброе сердце. Жаль ссориться из-за чего-то настолько прекрасного, как коттедж «У моря».

– Ты хочешь сказать, коттедж бабушки Молли, – поправила она меня. – Думаю, пришло время вернуть этому дому его истинное название и открыть его двери людям, которые так же заслуживают наслаждаться этим местом, как и мы.

– Думаю, вы абсолютно правы, Марион. И вам, и Расти будет от этого только польза. Есть у меня чувство, что все у вас будет хорошо.

– Ох, мы одинаковые, – сказала Марион. – Два упрямых осла, которые не могут разглядеть то, что у них прямо под носом.

– Я рад это слышать, – искренне сказал я, и мы попрощались.

И сейчас, в дороге, я все еще слышу смех Роуз в ту ночь, когда она поскользнулась и упала в лесу. Чувствую тепло ее тела. Запах ее волос. Слышу ее голос. Я скучаю по ней так сильно, что это причиняет боль, но я благодарен судьбе за наше знакомство, хоть оно было таким мимолетным и закончилось в одно мгновение. За эти девять дней мы стали ближе, чем я мог даже надеяться, и за это я благодарен.

Надеюсь, когда-нибудь, когда она будет готова, мы увидимся вновь.

Я тянусь к радио, чтобы переключить песню, когда вдруг машину начинает заносить. Я уверенно выворачиваю в другую сторону руль, но это не помогает.

– О нет. Пожалуйста, только не это.

Я торможу. Выдыхаю. Снаружи падает снег, так что это последнее, что мне сейчас нужно.

– Боже, Макс, день у меня, что ли, несчастливый, – говорю я вслух, но Макс валяется на заднем сиденье, абсолютно равнодушный к моим проблемам. Я включаю левый поворотник и медленно съезжаю на обочину, пока не нахожу достаточно безопасное место. Мы на границе графства Донегол, не проехали даже часа, и я обнаруживаю именно то, чего боялся.

Спустившее колесо.

Чудесно. Этот день с каждой минутой становится все лучше и лучше.

Утренний дождь сменился очередным снегопадом: получается, что прогноз в кои-то веки оказался прав. Нас правда ждет снежное Рождество; это очень порадует Хелену. Она не верит в Рождество без снегопада.

Я ставлю машину на аварийку, надеваю пальто и копаюсь в багажнике. Натыкаюсь на огромный зонт для гольфа, ругаюсь на то, как все это некстати, особенно в такую погоду. Следом вытаскиваю запаску.

– Ну могло же так повезти, – бормочу я, когда рядом со мной вдруг останавливается машина. От света фар приходится прищуриться, так что я не могу разглядеть доброго самаритянина, когда он выбирается на улицу.

– Могу я чем-то помочь?

От звука ее голоса я чуть не ударяюсь головой об открытую дверцу багажника.

– Не лучший день для проблем с машиной, – говорит она, – хотя проблемы с машиной всегда некстати, да?

Я поворачиваюсь к ней, не в силах скрыть широкую улыбку.

– Удачно, что я остановился, – говорю я, одной рукой закрывая багажник, а другой пытаясь удержать огромный зонт. – Надо поменять колесо.

Я смотрю ей в глаза, а она смаргивает на щеки снежинки, опустившиеся на ее ресницы.

– У тебя тут, кажется, все под контролем.

– Все так, – отвечаю я со скромной улыбкой и подхожу к ней ближе. – Думала, мне нужна помощь, потому что я мужчина? Что меня выдало…

– Помада или сапоги на каблуках? – говорим мы одновременно, вспоминая нашу первую встречу. Кажется, она была так давно.

– Прости, что так жестоко тебя бросила, Чарли, – говорит она. – Наверное, ты ужасно злишься, но я была так растеряна и напугана. Я чувствовала себя такой виноватой за то, что влюбляюсь в тебя, но теперь я понимаю: нельзя делать поспешных выводов о том, что я должна чувствовать, или каких чувств от меня ожидают другие, или что другие думают обо мне. Мысли – это всего лишь мысли.

Я не могу сдержать улыбки, как не могу остановить тепло, разливающееся в моем сердце, несмотря на то что мы стоим на обочине оживленной дороги, постепенно заметаемой снегом. Роуз снова в том же голубом пальто. К счастью, уже без пятен.

– Я не застала тебя в коттедже и предположила, что ты поехал домой, в Белфаст. Но я не обижусь, если ты больше не захочешь меня видеть.

Она так близко, и все, чего я хочу, это притянуть ее к себе. Почувствовать ее тело рядом.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю я, придвинувшись к ней.

– Гораздо лучше, – шепчет она. – Еще и дня не прошло, а я уже так сильно соскучилась. Прости меня.

– И я соскучился, Роуз, – говорю я, нежно прикасаясь к ее щеке. Ее губы оказываются так близко, и поцелуй согревает меня изнутри.

В этот раз ничто не сможет нас прервать. Ни вина, ни стыд, ни горе, ни боль. Словно мы остались одни в этом мире.

– Так что… все-таки встретим Рождество вместе? – спрашиваю я, целуя ее в лоб, а потом оставляя легкие поцелуи на шее, отчего ее ресницы трепещут. Вернувшись к губам, я целую их с еще большей страстью, чем прежде.

Проезжающий грузовик сигналит нам, и водитель, опустив окно, кричит:

– Найдите омелу, голубки.

Мы улыбаемся и прижимаемся друг к другу еще крепче.

– Думаю, да. Встретим Рождество вместе, – говорит она. – Спасибо, что простил меня.

– Спасибо, что поехала за мной.

Она смотрит на машину. Шину спустило чуть ли не полностью.

– Неисповедимы пути вселенной, – говорит она. – А теперь в сторону, я быстро со всем разберусь.

– С чем?

– С колесом, – говорит она.

– Ты?

– Да, – отвечает она, потирая замерзшие руки. – Еще когда я была маленькой, Расти научил меня всему, что нужно знать про машины. Так что я могу заменить все, начиная с масла и дворников до шин, пока ты успеешь только в затылке почесать.

Я отступаю в сторону и смотрю, как она работает. К счастью,