Пес Ее Высочества - Мария Камардина

Вся округа уже две седмицы только его и ждёт. Других развлечений в этой глуши и в это время года нет вообще. Я хочу хотя бы немного потанцевать, прежде чем засесть дома до весны. Потерплю.

— Тогда тебе придётся перед ним извиниться, — кивнул герцог. — Публично. И впредь воздержаться как от двусмысленных высказываний, так и от… Самообороны магическими методами.

Граф раздражённо передёрнул плечами и поморщился. Лицо его некоторое время отражало внутреннюю борьбу, но в конце концов он вздохнул и кивнул.

— Как скажете. Давайте ваши книжки, три дня побуду паинькой. Могу вообще не выходить из комнаты. И избавь от твоих шуток, Йоханссон!

Эрик с ухмылкой развёл руками, но промолчал. Генри ещё некоторое время смотрел на него со злым прищуром, потом кивнул герцогу, развернулся и вышел.

Хлопнула дверь.

Эрик хмыкнул, почесал щёку и присел на край стола, подвинув бедром горшок с чесноком.

— Не думал, что я это скажу, — проговорил он негромко, — но в чём-то племянничек прав. Это и в самом деле выглядит так, будто они подрались из-за девчонки, которая перед обоими крутит хвостом.

— Дрова во дворе, — напомнил герцог, но приказных интонаций в голосе не слышалось — только усталость. — Беттина — принцесса, и она осознаёт свои обязанности. Её этому учили. У неё открытый и лёгкий характер, и ей, насколько я понимаю, не хватает общения.

— Но из дворца её вышибли за то, что целовалась с конюхом, — возразил Эрик, одним пальцем поглаживая жёсткие пахучие листья на макушке Цезаря. Тот одобрительно заурчал и подтвердил:

— Р-р-разврат! Безобр-р-разие!

Герцог покосился на него с неудовольствием, потом вздохнул и потёр лоб.

— Хорошо, я поговорю с ней, — пообещал он с явной неохотой. Немного помолчал и уточнил: — Думаешь, со стороны Бьорна есть к ней интерес?

Эрик хмыкнул и осуждающе покачал головой.

— А вы-то, часом, в неё не влюбились? Хотя нет, тогда б дрались втроём, а то вы только вздыхаете и умиляетесь. Какой бы ни был характер, если она начнёт строить глазки всем подряд, пусть и без злого умысла, кто-то может и не устоять… — Он встретил укоризненный взгляд герцога и закатил глаза. — Ладно, Бьорн, пожалуй, устоит. Парень — кремень, и боец отличный. На границу я б его и сам забрал, когда поеду в патруль, чего ему тут киснуть.

Герцог покачал головой и повторил:

— Он нужен здесь. А к тебе у меня есть дело. Убери-ка.

Он указал ладонью на горшок, встал и сдвинул рычаг, замаскированный под чернильницу. Столешница дрогнула, гладкую поверхность прорезала быстро расширяющаяся щель. Цезарь испуганно пискнул, пришлось хватать чеснок и отступать на пару шагов, глядя, как скрытые в столе механизмы выдвигают ящики, поднимают декоративные элементы и поворачивают ручки.

Интересно, какие проблемы, кроме очевидных, принесёт замку появление принцессы. Герцог ведь явно что-то не договаривал — и Эрику заранее не нравилась тайна, которой не желали поделиться даже с самым доверенным человеком.

Не мог же он, в самом деле, влюбиться в девчонку⁈

Стол наконец успокоился. Герцог наклонился над открывшейся в самой середине прямоугольной ячейкой, отделанной медью, и осторожно вытащил плоский ящик. В таком могла храниться большая книга, или несколько книг поменьше, или, может быть, пара хороших кинжалов…

Или плотно сложенная скатерть.

Или нечто, в неё завёрнутое.

— Я подам жалобу в Лигу защиты разумных магических артефактов, — сдавленно пообещали из-под слоёв ткани. — Это издевательство. Это нарушение! Вы не можете меня запирать, там темно, там ничего не видно и не слышно.

Цезарь потянул любопытные листочки к свёртку. Эрик присмотрелся и под складками опознал контуры овальной рамы. Точно, вампир что-то говорил про зеркало.

— Разумный магический артефакт, не выполняющий возложенных на него функций и не способный к конструктивному диалогу, подлежит переводу в неразумные с соответствующим обращением, — спокойно отозвался герцог. — Моё предложение о сотрудничестве пока ещё в силе, однако терпение подходит к концу. В Усвене ведь имеется лавка, скупающая подержанные артефакты?

Вопрос был задан Эрику. Тот напряг память, потом поймал предупреждающий взгляд и ухмыльнулся.

— Три штуки, ваша светлость, скупают на перепродажу. Если нужно, слегка ремонтируют. А то, что не подлежит ремонту, сдают либо гоблинам на переработку, либо отцу Феодосию, в монастырь.

— Разве гоблины делают волшебные вещи? — нарочито удивился герцог.

— Шаманские амулеты, — хмыкнул Эрик. — Там не особо важно, что за артефакт, главное, чтоб хоть какие-то магические следы остались. Разобрать на кусочки, сделать бусы, подвески, или там посох украсить.

— Недоучки! — припечатал чеснок, тряхнув листьями. — Дилетанты!

Свёрток вздрогнул, под тканью громко икнули и шёпотом заявили:

— Не имеете права! Вы мне не хозяева!

— Но если предмет стеклянный, — продолжил Эрик, ставя горшок на стол поближе к свёртку, — то отцу Феодосию он подойдёт больше. Он-то до того, как в монастырь подался, стеклодувом был, а теперь из артефактов, особенно тёмных, церковную утварь делает — подсвечники там, рюмочки, фигурки богов. Обычная печь с зачарованным стеклом справляется не всегда, а у этого, с божьей-то помощью, ни разу осечек не было. Вредоносная магия испаряется, как не бывало, наши патрули все опасные стёклышки к нему везут.

Поверхность свёртка пошла мелкими волнами. Цезарь громко чихнул и заявил:

— Бестолочь! На компост!

— Да не могу я, понимаете⁈ — тонким плачущим фальцетом проговорило зеркало. — Не могу! Гномы встраивают защиту от взлома на всех этапах изготовления! Чтоб её вскрыть, нужен великий маг! Особо просветлённый жрец! Сильнейшая ведьма! Хотите — разбивайте, плавьте хоть на рюмочки, но ничего я вам не расскажу! И не покажу! И вообще!

Голос снова икнул, на миг умолк и тут же сменился новым — мужским, хрипловатым.

— Не мучайте его, ваша светлость. Оно действительно не может вам подчиняться без приказа хозяина.

Эрик стиснул зубы и медленно потянул из ножен меч. Герцог покачал головой и сложил руки на груди.

— Доброго дня, барон.

— И вам, — отозвался свёрток. — Возможно, вы соблаговолите убрать ткань? Не слишком удобно беседовать с пустым стеклом.

Герцог пожал плечами. Выглядел он собранным и напряжённым, но не удивлённым, и Эрику подумалось, что запугивать зеркало можно было в том числе и для того, чтобы заставить его связаться с хозяином.

Барон… Что ж, имя этого барона Эрик знал хорошо.

Герцог тем временем развернул ткань и установил зеркало на подставку. Сперва за стеклом клубился