Пес Ее Высочества - Мария Камардина

только мутный серый туман, но мало-помалу сквозь него проступили контуры фигуры, потом проявились цвета — черный, алый, белый. Спустя ещё несколько мгновений зеркало отразило собеседника.

В кабинете барона Вэлериу, повелителя вампиров, окон наверняка не было. За спинкой его кресла сгущались тени, отблески свечей бликовали на длинных белых волосах, прятались в складках чёрно-алого костюма…

Пространство между волосами и воротником было пустым.

Эрик постарался вытаращиться не слишком сильно, но его лицо с той стороны наверняка было видно во всех подробностях.

— Прошу прощения, — место, где должна была находиться голова вампира, слегка наклонилось вперёд. — Магические особенности моего вида не позволяют мне отражаться в зеркалах, даже зачарованных. Если позволите…

Рука в чёрной перчатке поднесла к провалу над воротником маску — белую, гладкую, с разрезами на месте глаз. В пальцах второй руки мелькнула кисть, быстрый жест — и на маске проявился алый росчерк улыбки.

Эрик почувствовал, как по спине бегут мурашки. Не то чтобы он боялся вампиров, но барон умел подать себя.

— Кровосос! — придушенно пискнул Цезарь и попытался спрятаться в собственных листьях.

Маска повернулась к нему, спустя несколько мгновений пустые глазницы уставились на герцога.

— Я слыхал, что у людей есть традиция проращивать луковицы зимой, — произнёс вампир. — Одобряю. Зелень полезна для здоровья, а в здоровом теле, как известно, здоровая кровь. Буду благодарен, если вы поспособствуете распространению этого обычая среди жителей королевства.

— А теплицы с чесноком у Храбропузика извели, — негромко проворчал Эрик в сторону.

Рука в перчатке кончиками пальцев поправила улыбку на маске, делая её шире.

— Во всём нужна мера. Любой продукт может навредить, если употреблять его в неразумных количествах. Однако я хотел бы поговорить о другом, ваша светлость. И это личный разговор, при котором свидетели только помешают.

— Я доверяю капитану Йоханссону, — негромко произнёс герцог. — Можете говорить при нём.

Глазницы маски уставились на Эрика, и тот едва сдержал желание передёрнуть плечами: показалось, будто по спине под рубахой прополз, цепляясь лапками за кожу, большой паук.

— Я и сам хотел с вами поговорить, — продолжил герцог. — Некие личности из ваших, барон, подданных посмели напасть на мою жену во время её путешествия. Одному это стоило жизни. Будьте любезны передать второй, что при появлении на территории герцогства её ждёт та же судьба.

Повисла тяжёлая пауза. Эрик кожей ощущал сгущающиеся в комнате невидимые тучи — вот-вот ударит молния. Но вампир вдруг рассмеялся, подался вперёд и положил руки на стол перед собой вместе с маской. Крупные кисти с тонкими длинными пальцами, плотно обтянутые блестящей тканью, снова напомнили Эрику о пауках.

— У меня нет подданных, — проговорил Вэлериу. — Вампиры — вольные существа, не желающие подчиняться никому. Объединить все Тёмные земли под своей властью мне до сих пор не удалось. А принцесса вам ещё не жена, и вряд ли вы решитесь, судя по тому, как тянете с церемонией. Во избежание лишних жертв я предлагаю вам отдать её мне. По-хорошему.

Эрик покосился на герцога с недоумением, но тот продолжал смотреть только на вампира.

— С вашей стороны наглость даже думать о ней, — проговорил он. — Беттина — дочь моего друга, сестра моего короля, и мой долг — позаботиться о её благополучии.

Вампир поднял маску к лицу и покачал головой. Теперь на месте рта красовалась короткая косая черта, похожая на мрачную ухмылку.

— Не волнуйтесь, с нею всё будет благополучно. Она слишком ценна. Платья, украшения, лакомства, любые подарки, любые капризы… У неё будет всё. Я даже не стану её обращать — впрочем, она, скорее всего, попросит сама, так намного удобнее. Вечная молодость и красота — не об этом ли мечтает каждая женщина? Человеческая, я имею в виду.

— Она — человек, — тяжело произнёс герцог. — И я буду за неё бороться.

Вампир пожал плечами, плавным движением откинул за спину волосы и выпрямился.

— Что ж, я могу вам только посочувствовать. Я не люблю ждать, но дам вам возможность подумать как следует. Моё предложение действует бессрочно — хотя вернее будет сказать, что оно действительно до конца вашей жизни. И не мучайте больше зеркало, это жестоко.

Поверхность зеркала потемнела. Эрик хмыкнул и облизал пересохшие губы.

— Лицо в зеркале не отражается, а волосы очень даже, — проговорил он нарочито бодрым тоном. — Явно парик. А может, он вообще лысый?

Герцог шутить не пожелал. Он поджал губы, завернул зеркало в ткань и, не слушая возражений, упаковал обратно в ящик. Пока стол сворачивался, пряча тайник, Эрик тоже молчал, держа в руках испуганно бормочущий чеснок. Когда столешница снова стала гладкой, он поставил на неё горшок и поймал взгляд герцога.

— Есть что-то, что мне стоит знать?

Альберт Монтгомери долго смотрел ему в глаза.

— Нет. Пока — нет. Можешь идти.

Нет — значит нет. Эрик пожал плечами, подхватил чеснок и развернулся к выходу. Все несколько шагов до двери он ждал, что герцог его окликнет, но тот молчал.

Выйдя в коридор, Эрик прикрыл за собой дверь, прислонился к ней спиной и тихо вздохнул.

— Только бы он не влюбился, Цезарь, — доверительно проговорил он. — Любовь — это такая пакость, что лучшим из нас сворачивает мозги.

— Любви не существует! — оживился чеснок. — Бабы — зло!

Эрик невесело рассмеялся. И чему он, спрашивается, мог научить это юное дарование?

Разве что заливать печаль хорошим пивом.

Он вздохнул, выпрямился, в последний раз оглянулся на дверь и двинулся к кухне.

Эпизод 27, в котором цветет герань и идет снег

Вожделенные двери кухни, тяжёлые, дубовые, высотой в полтора роста, были уже совсем близко, но попытка скрасить полный неприятностей день кружечкой чего-то хмельного и пенного успехом не увенчалась.

— Эй, капитан!

Эрик неслышно вздохнул и покосился влево. Часть небольшого холла занимала широкая лестница: на высоте второго этажа она упиралась в высокое витражное окно и разделялась на две галереи, одна из которых за поворотом превращалась в лестницу поуже — путь в башню принцессы начинался именно тут. И целители, оставившие в покое пострадавшего, тоже обнаружились тут, судя по виду, весьма друг другом довольные. Пришлось остановиться и подождать, пока они спустятся, мысленно вознося молитвы всем богам сразу, чтоб до его собственного здоровья ни один не докопался. Да он даже пива пить сегодня не будет, лишь