Лимеренция - Х. К. Долорес

Прошло почти четыре дня, а Адриан так и не позвонил. Ни телефонного звонка, ни смс, ни даже дымового сигнала в небе, который дал бы мне знать, что он не погиб в авиакатастрофе.

Не то чтобы это меня беспокоило. Вовсе нет.

В конце концов, я та, кто хотел пространства. Подумать. Переварить последние три месяца моей жизни без того, чтобы он крутился поблизости, покупал мне платья и сумки и нашептывал мне на ухо сладкоречивые обещания.

Это просто странно.

В Лайонсвуде он взял за правило проникать во все сферы моей жизни только для того, чтобы раствориться в воздухе в тот момент, когда мы покинули территорию кампуса.

Может быть, он изменил свое мнение обо мне.

Это мимолетная мысль, но…

Не совсем нелепый случай.

В конце концов, Адриану потребовалась доля секунды, чтобы решить, что его интерес из дружеского превратился в романтический. Кто сказал, что он может решить, что я просто не стою этого, после небольшого уединения?

Моя грудь сжимается почти до боли.

Где бы я была, если бы он внезапно проснулся и решил, что не хочет иметь со мной ничего общего? Либо мертва и погребена под всеми секретами, которые привели меня туда, либо, по крайней мере, вернулась на круги своя. Посторонняя, которой нечем заполнить свои дни, кроме сплетен из вторых рук и школьных занятий.

Так или иначе, первый сценарий менее удручающий, чем второй.

Боже, что со мной не так? Я веду себя как…

Ну, я веду себя как моя мать, и это достаточно страшно, чтобы отвлечь меня от любых размышлений на эту тему. Мне не нужен Адриан. Мне не нужны его подарки, или его внимание, или его новообретенная одержимость.

Как по команде, мой телефон звонит, и я подавляю укол разочарования, когда понимаю, что уведомление только от мамы.

«Сегодня утром я разговаривала с Риком, и он обеспокоен тем, что ты, возможно, употребляешь наркотики, учитывая твое поведение в последнее время. Если это правда… Я крайне разочарована, и у нас будет разговор позже вечером.»

Отлично.

Не прошло и недели, а Рик уже ищет предлог, чтобы меня выгнали пораньше. Я могу только представить, что моя минутная выходка в гараже несколько дней назад просто послужила боеприпасом.

Он, вероятно, пичкал маму всевозможными историями о паранойе, вызванной наркотиками, и перепадах настроения под маской отцовской заботы, которую она так сильно хочет ему передать, — и теперь мне нужно будет провести большую часть вечера, убеждая ее, что я не единственная ненормальная в этом доме.

То, что мне нужно вести себя хорошо в течение трех недель, не означает, что я позволю ему выйти сухим из воды.

Гнев закипает в моих венах, пока я обдумываю свой выбор для возмездия. Я могла бы выбросить его пиво, но, зная Рика, он просто возьмет больше у приятеля или пожертвует маминым бюджетом на продукты ради нового дела.

Но его сигареты.

Пристрастие Рика к курению было предметом спора между ним и мамой целую вечность, и если бы его запасы в гараже исчезли, я сомневаюсь, что она стала бы покупать новые.

Я вскакиваю на ноги и направляюсь к гаражу, прежде чем успеваю отговорить себя. Рика здесь нет, я это знаю. Я слышала, как его винтажный пикап дремал на подъездной дорожке около часа назад.

Сигареты тоже там, где я и ожидала: во втором ящике его ящика с инструментами, за разводными ключами. Три полные пачки "Палл Малл" созрели для того, чтобы их забрать.

Если ты собираешься сказать, что я принимаю наркотики, я с таким же успехом могу принять твои.

Подстегиваемая злобой, я хватаю сигареты, размышляя, куда и как мне следует их выбросить, когда новый голос останавливает меня.

— Я что, только что наткнулся на кражу сигарет?

О, черт.

Я слышала его всего несколько раз в своей жизни, но я бы узнала хрипловатый тембр голоса Йена Кризи где угодно. Даже в восемнадцать лет он все еще звучит так, словно взрослеет.

В моем животе образуется комок страха.

Просто мне чертовски повезло.

Рика здесь даже нет, так какого черта он здесь?

Тем не менее, мне удается натянуть на лицо неуверенную улыбку, когда я оборачиваюсь.

— Йен. Привет. Что ты здесь делаешь?

Приподняв брови, Йен прислоняется к открытому дверному косяку, купаясь в тени грязного сарая.

— Ну, я закончил работу пораньше, поэтому решил заскочить. Узнать, не хочет ли Рик еще несколько часов покататься на мотоцикле. — Его зеленые глаза скользят по мотоциклу, стоящему между нами, а затем возвращаются ко мне. — Что-то я тебя раньше здесь не видел.

То, что он меня не узнает, приносит мне небольшое облегчение, но каждый мускул в моем теле все еще напрягается от инстинктивного желания убежать.

— Я дочь Мэй, — представляюсь я, прежде чем повертеть сигареты в руках. — И это… Не говори об этом Рику, ладно?

— Эй. Тебе не нужно беспокоиться. Я хорошо знаком с Риком. — К моему удивлению, Йен ухмыляется, демонстрируя щель между двумя передними зубами. — Я предполагаю, что бы ты ни делала, он, вероятно, заслуживает этого.

— Спасибо. — Я благодарно улыбаюсь и пытаюсь бочком протиснуться мимо него.

— Поппи.

От звука моего собственного имени у меня в животе все сжимается, как камень, и я неохотно замолкаю.

— Поппи Дэвис. — Он щелкает пальцами. — Теперь я вспомнил. Мы вместе ходили в школу, не так ли?

Мое сердце бешено колотится.

Черт.

— О, да… — Я потираю затылок. — Думаю, так и было.

— Это из-за твоих волос, — указывает он. — Я знал, что откуда-то узнал тебя. Твои волосы такие же, как в средней школе. Белые, как у привидения.

Прямо сейчас я бы сделала все, чтобы стать призраком.

— Раньше я мог заметить тебя через всю столовую, — добавляет он. — Ты выделяешься, как больной палец.

— Так мне сказали.

К моему ужасу, Йен делает несколько шагов вперед, его глаза светятся интересом.

— Ты ведь не ходишь в среднюю школу Мобиля, не так ли?

Неохотно я качаю головой.

— Нет.

— А куда?

Хуже всего то, что он действительно выглядит просто любопытным, что делает ситуацию еще хуже. Йен понятия не имеет, что я сделала, чего лишила его, но чем дольше я буду стоять рядом, отвечая на его вопросы, тем скорее он сможет собрать все воедино.

Или он просто спросит Рика, и кто знает, что он скажет.

По крайней мере, здесь, со мной, я могу лично оценить реакцию Йена.

Я сглатываю.

— Я хожу в Лайонсвуд.

У него отвисает челюсть.

— Лайонсвуд? В Лайонсвудскую