Колонна и горизонты - Радоня Вешович

квалифицированной силой для инженерных работ подобного рода был саперный взвод под командованием Йована Вуйовича. В работах по постройке плотов взводу помогал боец кралевацкого батальона Панто Гавран, уроженец здешних мест. Над поляной, превратившейся в мастерскую, не раз появлялся немецкий разведывательный самолет, после чего поляна тщательно «обрабатывалась» вражеской артиллерией, расположенной на горе Крчино. Командир бригады Лекич и комиссар Седой не покидали места работ до тех пор, пока бойцы не начали переносить плоты к воде.

Каждый плот несли двадцать человек. Случалось, что уже при первых шагах сооружение распадалось, отчего все нервничали и еще больше суетились. Бойцы использовали пояса и ремни винтовок, чтобы лучше укрепить эти непрочные устройства. Около полуночи на берег доставили тринадцать плотов. Один из них тут же потонул, а экипаж другого, состоявший из Драго Грбовича, Петра Попиводы и Юро Боначича, погиб от огня вражеского пулемета. Третья попытка форсировать реку также оказалась безуспешной.

Штаб бригады собрал командиров батальонов в селе Оджак на совещание и в присутствии комдива, товарища Кочи, подверг их острой критике за медлительность и нерасторопность в работе. На этом совещании было принято решение предпринять силами добровольцев из всех батальонов еще одну попытку. Личный состав тщательно готовился к этому ответственному мероприятию. Во всех ротах были проведены партийные собрания. Вызвалось тридцать пять добровольцев. Некоторые из них скрыли, что не умеют плавать.

Милош рассказывал мне о дальнейших событиях в бригаде, и я, как воочию, видел ту четвертую, исключительно напряженную ночь. На первом плоту, который бойцы спустили вниз по течению, находились Янко Чирович с пулеметчиком Божо Прлем, два его помощника, Джуканович и Лекич, и еще два далматинца, выполнявшие роль гребцов. Вместе с ними от берега отошла лодка с Войо Кадиевичем и Анте Раштегорацем.

Причаливая к противоположному берегу, Янко бросил с плота гранату. Анте и Божо открыли огонь из ручных пулеметов. Затем они стали преследовать бегущих четников и вслед за ними вошли в Цвилин. Таким образом был создан маленький плацдарм. В село сразу же прибыли Саво Машкович, Бато и Милева Щепановичи. Высокая и решительная Милева всегда мне напоминала Милицу Мушикич — отважную комсомолку из беранской гимназии, уроженку Забрджа. Начали прибывать и другие группы. В Цвилине никого не было. В домах кое-где еще догорали дрова. Через некоторое время бойцы схватили здесь повара четников. Он рассказал, что гору Крчино обороняют незначительные силы четников, а артиллерийские расчеты состоят примерно из двадцати итальянцев.

Оставив нескольких человек для связи с переправой, бойцы бросились через низкорослый лес к этой горе. До них доносился топот бегущих людей. Вскоре наши бойцы достигли итальянской палатки. Она была заполнена продуктами питания. Круги душистого сыра, по своим размерам напоминавшие жернова, приковали к себе зачарованный взгляд изголодавшегося Бато. Саво Машкович приказал ничего не трогать. Нужно было спешить: противник мог в любую минуту прислать подкрепление и ликвидировать наш плацдарм.

Бойцы собрались около одного из пересечений итальянских траншей, стенки которых были обшиты сплетенными прутьями. Вдруг где-то совсем рядом застрочил пулемет. Противник находился настолько близко, что мог спокойно забросать наших бойцов ручными гранатами. На вершине Крчино не вспыхнул костер, который для подразделений в Цвилине должен был послужить условным знаком о занятии высоты. Вместо этого начался кровопролитный рукопашный бой.

Новая группа, выделенная для поддержки боя за высоту Крчино, встретила выше Цвилина Экрема Дурича и Драго Джукановича с ранеными. В этом бою погибли комиссар 2-й роты колашинец Спасое Драгович — студент юридического факультета и боец Душан Бошкович — студент из Берана. К упавшему Драговичу подбежал раненный в глаз Саво Николевич — крестьянин из Брчела, что у Вирпазара, и был также сражен вражеской пулей. Вынося погибших с поля боя, тяжелое ранение получил комиссар 1-й роты Блажо Попивода, крестьянин, родом из-под Цетине. Блажо Црвенко, служащий из Цетине, обливался кровью: осколок мины оторвал ему нижнюю челюсть.

Сильный огонь противника и развернувшиеся события свидетельствовали о том, что слова повара четников оказались подвохом. Бригаде противостояли итальянский горнопехотный батальон «Интра» и несколько сотен четников. Стремясь ослабить наш натиск на итальянский участок обороны и овладеть хребтом под Цвилином, откуда можно было помешать нашему дальнейшему форсированию Дрины, группа из четырехсот четников начала обходить левый фланг наступавшей бригады. Наши подразделения на левом фланге пришли в замешательство от такого маневра противника и начали отход за Цвилин. Все пути дальнейшего отхода оказались отрезаны. На Дрине все еще продолжалась переправа, но прибывающего подкрепления было явно недостаточно для замены раненых и погибших. Вежа и Кадиевич со вчерашнего вечера находились в воде, пытаясь заделать пробоину от минного осколка в барже, но дело подвигалось очень медленно.

Бойцы собрали все боеприпасы, оставшиеся у раненых и убитых, и вновь бросились в атаку. Подошло подкрепление, и в наших рядах уже насчитывалось около семидесяти человек из двух батальонов вместе со штабами. В самый напряженный момент боя Мико Новович крикнул: «Коммунисты, вперед!» И четники были сломлены. Несколько вражеских солдат подняли было руки вверх, но Саво Бурич крикнул им, что не выносит такой трусости, даже если ее проявляет противник. Охваченные паникой, они рассеялись по лесу.

Это была одна из самых крупных побед нашей бригады. О ней рассказала в своей передаче радиостанция «Свободная Югославия». В репортаже Радована Зоговича назывались имена Душана Бошковича, Блаже Попиводы, Саво Николевича, Ягоша Срдановича, Милии Рашовича, Спасое Драговича, Блажо Црвенко. Отмечались также штабы 1-го и 2-го черногорских батальонов под командованием Саво Бурича и Божо Божовича. Подробно описывался бой этих батальонов с четниками. В передаче упоминалось об одном интересном эпизоде. Бато Щепанович, получив легкое ранение в голову, упал на землю. Подбежавшие товарищи хотели отвести его на перевязочный пункт, но Бато сказал: «Мой пулемет привык только к моим рукам». Назывались также имена Раштегораца и Хамида Беширевича. Оба мужественно сражались и были ранены. Истекающий кровью Хамид убил еще троих солдат противника. Тяжелые, продолжительные марши сильно подорвали здоровье раненого Хамида, и его перевели в дивизионный госпиталь. Там он, к несчастью, заразился тифом. Погиб он позже, во время боев на Сутеске.

Раненная, Милева Щепанович сражалась до конца дня, никому не говоря о своей ране. И только после того как мы овладели высотой Крчино, Милева явилась на перевязку. Отделение Милии Рашовича, заброшенное в тыл итальянцам, сыграло решающую роль в борьбе за высоту. После боя командира отделения нашли убитым. Казалось, он уснул, склонив голову на приклад винтовки. В блиндажах