Круглый год с литературой. Квартал четвёртый - Геннадий Красухин

Оно-то подтверждало: угодил! Издавало большими тиражами, награждало большими орденами. Но, разумеется, прав оказался Владлен Бахнов, так закончивший пародию о Коктебеле:

Пусть говорят, что я своюДля денег написал статью,Не верьте, бля, не верьте, бля, не верьте!Нет, я писал не для рубля,А потому что был я бля,И есть я – бля и буду бля до смерти!

Вот поэтому Первенцев и не смог написать ничего путного. За все 76 лет, которые прожил, – родился 26 января 1905 года.

Один из любимых поэтов Блока Яков Петрович Полонский известен прежде всего своими романсами – то есть, конечно стихами, ставшими романсами. Например, «Мой костёр в тумане светит» («Песня цыганки»).

По правде сказать, рядом с его прозой, иными поэмами да и многими стихами эти романсы смотрятся чужеродно: словно всё это писала не одна и та же рука.

Да, наследие Полонского невероятно неравноценно. И всё же, не будучи гражданским поэтом, именно Полонский написал знаменитую декларацию гражданского писателя:

Писатель, если только онВолна, а океан – Россия,Не может быть не возмущён,Когда возмущена стихия.Писатель, если только онЕсть нерв великого народа,Не может быть не поражён,Когда поражена свобода.

В окружении Полонского очень ценились его «пятницы» – собрание писателей у него на квартире по пятницам. Они продолжались с 1860 года и до его смерти, случившейся 30 октября 1898 года. Он прожил долго: родился 18 декабря 1819 года.

По-моему, о нём замечательно сказал Владимир Соловьёв: «Очень чувствительный к отрицательной стороне жизни, он не сделался, однако, пессимистом. В самые тяжёлые минуты личной и общей скорби для него не закрывались «щели из мрака к свету», и хотя через них иногда виделось «так мало, мало лучей любви над бездной зла», но эти лучи никогда для него не погасали и, отнимая злобность у его сатиры, позволили ему создать оригинальнейшее его произведение «Кузнечик-музыкант».

А поэму «Кузнечик-музыкант» Соловьёв сравнивает с Дантовым «Адом»: «Чтобы ярче представить сущность жизни, поэты иногда продолжают её линии в ту или в другую сторону. Так, Дант вымотал всё человеческое зло в девяти грандиозных кругах своего ада; П.[олонский], наоборот, стянул и сжал обычное содержание человеческого существования в тесный мирок насекомых. Данту пришлось над мраком своего ада воздвигнуть ещё два огромные мира – очищающего огня и торжествующего света; П.[олонский] мог вместить очищающий и просветляющий моменты в тот же уголок поля и парка. Пустое существование, в котором всё действительное мелко, а всё высокое есть иллюзия, – мир человекообразных насекомых или насекомообразных людей – преобразуется и просветляется силою чистой любви и бескорыстной скорби. Этот смысл сосредоточен в заключительной сцене (похороны бабочки), производящей, несмотря на микроскопическую канву всего рассказа, то очищающее душу впечатление, которое Аристотель считал назначением трагедии».

Я согласен с высокой оценкой Соловьёва поэмы Полонского, по которой и вправду можно судить о характере творчества этого незаурядного поэта.

Иван Иванович Макаров, родившийся 30 октября 1900 года, уже в 20 лет написал пьесу, шедшую в сельских клубах. Пьеса агитировала крестьян поддержать революционные изменения, предложенные большевиками.

Известность приобрёл, напечатав в 1929 году роман «Стальные рёбра». Хотя уже тогда критика была недовольна тем, что крестьянская масса показана в романе как толпа, которой управляет строитель электростанции Филипп. Не удовлетворил критику и Филипп, который полагается на себя и не стремится получить каких-нибудь руководящих партийных указаний. Следующей публикацией Макарова был рассказ «Остров» (1930), за который писателя объявили подкулачником. А роман «Миша Курбатов» (1936) вызвал дикую злобу официальной критики. Роман объявили антипартийным, а его автора – врагом народа. Как враг он и был арестован в 1937-м и расстрелян в тюрьме 16 июля того же года.

Вот я снимаю с одного из сайтов о Макарове библиографию отзывов критики ещё до рокового «Миши Курбатова». Оцените, как его заклёвывают:

Ревякин А., За большевизацию крестьянской литературы, «Известия», 20/ХІ 1929; Шишкевич М., Иван Макаров, «Земля советская», 1930, II; Федосеев Г., Стальные рёбра, «Печать и революция», 1930, III; Сольц, За пролетарское руководство крестьянской литературы, «Правда», 2/IV 1930; Глаголев Арк., Трагедия одного энтузиаста, «Новый мир», 1930, III; Немоляев А., Снижение темы, «Книга и революция», 1930, X; Плиско H., Иван Макаров (Тенденция творчества), «Октябрь», 1930, IV; Тоом Л., Кризис или агония, «На литературном посту», 1930, XI; Чaрный M., Об «Острове» И. Макарова, «Литературная газета», 1930, № 17 (54); Соловьёв В., Об «Острове» Макарова и «Правде» Чарного, там же, 1930, № 19 (156); Блюм Э., Стальные ли рёбра? «Молодая гвардия», 1930. Отзывы о «На земле мир»: Росславская В., «Красная новь», 19 1, VII; Низовцев А., «Земля советская», 1931, № 7.

Роман «Порт-Артур» я читал в детстве. Не скажу, чтобы он меня захватил, но следить за его событиями было интересно. Потом я узнал, что автору Александру Николаевичу Степанову за этот роман присуждена сталинская премия.

Я не знал, что Степанов пишет продолжение «Порт-Артура». Он не закончил этого продолжения – романа «Семья Звонарёвых». Умер 30 октября 1965-го. Но многое успел описать в жизни героев первого романа, начиная с революции 1905 года и кончая февралём 17-го.

Собственно такая привязанность к теме понятна: Степанов родился 2 февраля 1892 года в семье капитана артиллерии. После 1903-го переехал с семьёй в Порт-Артур и разделил все тяготы, связанные с этим городом в русско-японской войне.

31 ОКТЯБРЯ

Надо сказать, что с Ниной Валериановной Королёвой (родилась 31 октября 1933 года) я сперва познакомился по её работам о Тютчеве.

Я писал о Тютчеве и читал всё, что было о нём написано.

Не скажу, что меня восхитила работа о поэте Нины Валериановны, но впечатление добротности от неё осталось.

Потом я узнал, что, оказывается, до того, как она защитила кандидатскую диссертацию по Тютчеву (1970), она выпустила в Ленинграде книгу стихов и была принята в Союз писателей как поэт.

Ну, а про её неприятности, связанные с публикацией в 1976 году в «Авроре» стихотворения «Оттаяла или очнулась?…», я узнал, уже давно работая в «Литературной газете».

Сейчас привожу это стихотворение в авторской редакции:

Оттаяла или очнулась? —Спасибо, любимый.Как будто на землю вернулась.На запахи дыма,На запахи речек медвяныхИ кедров зелёных,Тобольских домов деревянных,На солнце калёных.Как будто лицо подняла яЗа чьей-то улыбкой.Как будто опять ожила яДля радости зыбкой…Но город, глядящийся в реки,Молчит, осторожен.Здесь умер слепой КюхельбекерИ в землю положен.[Здесь в церкви купчихи кричали,Качая рогами,Распоп Аввакум обличал ихИ бит батогами.]И в год, когда пламя металосьНа знамени тонком,В том городе не улыбаласьЦарица с ребёнком…И я задыхаюсь в бессилье,Спасти их не властна,Причастна беде и насильюИ злобе причастна.

Понятно, что вызвало тогда ярость партийных властей: сочувствие убитым царице с ребёнком, сознание своей причастности к этому злодеянию, – причастности хотя бы потому, что до сих пор молчала об этом.

Словом, до перестройки путь Королёвой на страницы печати был перекрыт.

Но, слава Богу, после перестройки она печатается очень активно. Причём не только со стихами, но и с очень интересными воспоминаниями о своих современниках.

Долго в моей библиотеке сохранялась книжка Евгения Андреевича Пермяка «Кем быть?», где на титуле было красивым почерком выведено: «Гена Красухин, ученик 3 класса «Г» награждается за отличную учёбу и примерное поведение». Куда-то она потом запропастилась, да я о ней и не жалею: книжка мне тогда же не понравилась.

Значительно позже я листал роман Пермяка, родившегося 31 октября 1902 года, «Сказка о сером волке», послеживая за его сюжетом. Там из Америки приезжает в Россию в гости к колхознику его родной брат – фермер. И убеждается, насколько колхозная система ведения сельского хозяйства лучше американской единоличной.

На одном из сайтов, посвящённых Пермяку, я прочитал, что он создал сказку, в которой неосуществимая в прошлом смелая народная фантазия становится былью.