Круглый год с литературой. Квартал четвёртый - Геннадий Красухин

Более десяти лет он там участвовал в общественной жизни своего народа, не имея возможности печатать свои стихи: балкарский язык при Сталине стал несуществующим для советских граждан.

Смерть Сталина вернула балкарцам, как и большинству других депортированных народов, родину. В 1956 году Кайсын возвращается в Кабардино-Балкарию.

Заканчивает Высшие литературные курсы в Москве. На русском и балкарском появляются его книги «Горы» (1957), «Хлеб и роза» (1957), «Я пришёл с гор» (1959).

Сородичи не просто уважали Кайсына. Они восхищались им, любили его. Помню, в каком трауре были балкарцы, когда Кайсыну к 60-летию дали орден Ленина. Всё были убеждены, что он получит героя соцтруда. Тем более что Кулиев занимал государственные должности, был депутатом Совета Национальностей нескольких созывов.

Зато с книгами у него было всё в порядке. Их выходило много. И, надо сказать, одна лучше другой. «Огонь на горе» (1962), «Раненый камень» (1964), «Звёздам – гореть» (1973), «Вечер» (1974), «Колосья и звёзды» (1979).

Кайсына переводили лучшие русские поэты: Н. Гребнев, С. Липкин, Н. Коржавин, О. Чухонцев, В. Звягинцева, Д. Самойлов, М. Петровых.

В 1966 году за книгу «Раненый камень» Кулиев получил Госпремию РСФСР, в 1974-м за «Книгу земли» – Госпремию СССР. Ленинскую премию ему присудили посмертно – в 1990-м: он умер 4 июля 1985 года.

Но Кайсына, повторюсь, любили не за звания и награды. От его стихов веяло добротой, они согревали и никогда не угасали надежду на лучшее. Приведу его стихотворение в переводе Н. Гребнева:

Женщина купается в реке,Солнце замирает вдалеке,Нежно положив не плечи ейРуки золотых своих лучей.Рядом с ней, касаясь головы,Мокнет тень береговой листвы.Затихают травы на лугу,Камни мокрые на берегу.Плещется купальщица в воде,Нету зла, и смерти нет нигде.В мире нет ни вьюги, ни зимы,Нет тюрьмы на свете, нет сумы,Войн ни на одном материке…Женщина купается в реке.

Окна моего дома смотрят на дом, не так давно перестроенный. В нём жил поэт Алексей Недогонов (родился 1 ноября 1914 года). Отсюда он однажды вышел и, пытаясь перейти Гоголевский бульвар, попал под трамвай. Было это 13 марта 1948 года. И, стало быть, поэту-фронтовику не удалось прожить на свете 34 лет.

Алексей Иванович был тяжело ранен во время финской кампании под Выборгом. Великую Отечественную прошёл в качестве военного журналиста. Он был известен и до войны. Печатался со стихами в газетах и журналах. Но первый, подготовленный им сборник «Простые люди» вышел в 1948 году уже посмертно.

В сборник была включена и поэма «Флаг над сельсоветом», за которую поэт посмертно был удостоен сталинской премии 1 степени. Увы, поэма потому и получила столь высокую награду, что показывала жизнь послевоенного села в том духе, в каком его стали показывать лукавые мастера искусств (ближайший пример – фильм «Кубанские казаки»), то есть – никаких трудностей – везде сплошное изобилие и полное довольство.

Хороших стихов у Недогонова немного. Вот, например, такое:

Представь – я солнце атомом взорвупо ходу стихотворного сюжета:оно, гудя, осыплется в травубильоном древних звёзд – слезами света.И ляжет вечным мраком на землепогибнувшее в вымысле светило…Но я найду тебя в кромешной мгле:твоя любовь при жизни мне светила.

Книга Рида Иосифовича Грачёва «Где твой дом» (1967) сразу стала одной из любимых в нашей семье. Книга была небольшой, и хотелось почитать что-нибудь ещё Грачёва. Но публикаций в журналах не было, а книги больше не выходили.

Только значительно позже я узнал о судьбе этого писателя. Оказывается, что и та книга, которую я читал, была выпущена с огромным трудом. Грачёва поддерживали ленинградские писатели старшего поколения В. Панова, Д. Дар, Е. Эткинд, Т. Хмельницкая. Они помогли Риду Иосифовичу собрать книжку, из которой редактор сумел выбросить довольно большое количество прекрасных рассказов. Но книжка вышла, и Рида Грачёва можно было принимать в Союз писателей. Приняли. Увы, дальше дело не пошло. Печатать Грачёва редакции отказывались. И он стал появляться в самиздате, что, разумеется, ещё больше отдаляло его от возможности легальной публикации в советской печати.

К тому же Грачёв заболел. А, заболев, вообще отошёл от какой-либо творческой деятельности. Так что, когда в постперестроечное время появилась его книга «Ничей брат» (1994), никого не удивило, что живой её автор нигде не появляется и ничего больше не несёт издателям. Ибо его стихотворения и эссе, которые напечатал журнал «Звезда» (1994, № 2), были не извлечены из ящика стола писателя, а, скорее, собраны из архива самиздата.

Недавно издательство журнала «Звезда» выпустило две увесистые книги Грачёва «Письмо заложнику» (под редакцией А. Арьева, 2013) и «Сочинения» (2014).

Рид Иосифович умер 1 ноября 2004 года. Фактически он прожил на свете немало: родился 18 июля 1935-го. Но творческая его жизнь была по времени намного меньше.

Очень-очень жаль. Понимаю Бродского, который считал Грачёва «лучшим литератором российским нашего времени». Вот какие стихи Рид Иосифович писал в 1962 году:

Собака я, собака,ничей приблудный пёс,держу в приблудных лапахприблудный мокрый нос.Откуда приблудился?Куда бреду, куда?Наверное, родилсяот блуда для блуда.Блуждаю по задворкам,по улицам хожу,и рад бываю коркам,когда их нахожу.Лежу, хвостом махаю,гляжу на сытых дами даже вслед не лаюидущим поездам.Пускай себе проходят,пускай себе идут,пускай себе находят,пускай себя блюдут.Блудливо улыбаюсь,чтоб дали есть и пить,и вовсе не стесняюсьуниженно просить.Ведь я живой собака,живой приблудный пёс,у колбасы есть запах,а у меня есть нос.Я под ноги кидаюсьпод палку и под нож,и если не китаец,меня ты не убьёшь.Хоть я совсем приблудный,блуждаю и блужупо выходным и в будни.И польз не приношу.Не лаю на прохожих,не лаю на своих,не лаю на хороших,не лаю на плохих.Гляжу на вещи прямо,глотаю слёзный ком,зализываю ранышершавым языком.

Вере Георгиевне Лещенко (родилась 1 ноября 1923 года) выпала трагическая судьба. Вот, что она сама рассказывала о себе в одном из интервью:

«Мне было 17 лет, когда началась война. Отец ушёл добровольцем на фронт. Старшего брата Жоржика призвали вслед за папой. Мы, с младшим Толичкой, ему тогда 10 лет было, и мамой остались в Одессе. Я записалась в артистическую бригаду Одесской филармонии, выступали на призывных пунктах, выезжали с концертами в воинские части. При артобстреле была ранена, осколками мне повредило ногу и лицо. Лечилась дома.

Потом румынские войска заняли Одессу, немцев не помню, только румын.

Нашей семье коммуниста надо было первыми эвакуироваться, но я подвела своих близких, из-за ранения не могла двигаться. А родные не могли меня бросить, и мы оказались в оккупированном городе».

Оказавшись в оккупированном городе, она встретилась с великим Петром Лещенко, жившим в эмиграции в Румынии и приехавшим в Одессу на гастроли.

Надо сказать, что Пётр Лещенко не хотел этих гастролей, но румынские власти заставили его приехать. Нет худа без добра: он познакомился с Верой.

Они поженились (девичья фамилия Веры Георгиевны Белоусова) и десять лет выступали вместе (Вера Георгиевна окончила консерваторию). Вышло немало пластинок с записью их дуэта.

Когда в июле 1944 года в Румынию вошли советские войска, Лещенко приглашали выступать перед офицерами, которых инструктировали особисты, чтобы советские офицеры освистывали «изменника». Но концерты популярного артиста сопровождались аплодисментами.

Наконец, тёплый приём, оказанный Лещенко маршалом Жуковым, вроде развеял вокруг артиста морок недоверия.

Румынских граждан Веру и Петра Лещенко с 1948 года зачисляют в штат Бухарестского театра эстрады. Им дают квартиру в Бухаресте.

Пётр Лещенко обратился к советским властям с просьбой о предоставлении ему и жене советского гражданства.