Место встречи - Левантия - Варвара Шутова

появлюсь завтра возле вашей уборной. Не хочу пересудов, а тем более — оскорблений.

— В статусе человека, который утром хочет в сортир. А мои соседи берегут свое здоровье. Поэтому делают зарядку, чистят зубы и никогда не обсуждают моих близких. Ну, кроме Варяга. Но если ты обещаешь не гонять кота Гандлевских и не грызть чужую обувь…

— Я постараюсь.

— Давай помогу тебе собрать манатки, — Шорин открыл шкаф и решительно приступил к делу.

— Мам! Познакомься с моей невестой! — крикнул Давыд с порога, опуская на пол вещмешок со всеми Ариниными пожитками.

— Ирочка! Где ванная, ты знаешь. И если отведешь туда Доду, буду благодарна. Так и не завел привычку мыть руки после работы, — спокойно сказала Белка, ставя на стол третью чашку.

Давыд не соврал — у него была собственная комната. Арина даже видела дверь туда, но принимала за стенной шкаф. Впрочем, по размеру она от стенного шкафа отличалась несильно. Кровать, узкий шифоньер, пара книжных полок, кусок одеяла, постеленный на пол, вероятно, для Варяга, — даже от этого скромного убранства в комнате было тесно. Но вместились в комнату еще и три украшения: вырезанная из старого журнала литография крейсера «Варяг» (так вот в честь кого Шорин назвал пса, поняла Арина), фотография Яна Шорина в рамке на полке и топорного вида деревянная лошадка на окне.

Но все равно Арина внезапно поняла, что она дома. Наконец-то дома. И усталость, которая копилась в ней все эти годы, навалилась — и заставила Арину расплакаться.

— Ну ты чего? — смущенно спросил Давыд, переминаясь у входа. — Ну да, так себе комнатушка, и окно на помойку. Ну ты погоди, я слышал, сейчас дом для милиционеров строят, может, нам с тобой комната достанется…

Арина не понимала, что он говорит. Она наконец-то жила. Дома. Она рухнула на кровать. Тут плакать стало абсолютно невозможно — молотя во все стороны хвостом, на кровать запрыгнул Варяг и принялся слизывать слезы шершавым языком. Вскоре они уснули в обнимку.

Утром ее разбудило рычание Варяга.

— Представляешь, он тебя от меня защищает, — захохотал Шорин, увидев, что Арина открыла глаза. — Я только руку протянул тебя растолкать — а он чуть в драку не полез. Учти, кудлатый, я ревную.

— Варенька! Иди кушать! — раздался голос Белки. Варяг тут же бросился из комнаты.

— К вам это тоже относится, — добавила Белка сурово, — а то только Варенька моей еде радуется.

— Мам, ну хватит Варяга Варенькой называть, он все-таки самец, ему неприятно, — попросил Шорин, целуя Белку в макушку и садясь за стол.

— Ирочка, садись, поешь, пока эти самцы все не слопали, — улыбнулась Белка топчущейся у стола Арине. — Тебе надо хорошо питаться. Это сейчас твоя главная обязанность. Хорошо есть и хорошо спать.

Давыд помял рукой шею.

— Это мне до февраля на полу спать? Я после сегодняшней ночки совсем деревянный.

— А то и до марта. Умей отвечать за свои поступки, — назидательно произнесла Белка.

— Я буду двигаться. Вчера как-то внезапно заснула… — потупилась Арина. — Давай разомну.

Давыд подставил плечи — и разве что не замурлыкал от удовольствия.

— Я кофе сварю? — предложила Арина, когда Давыд снял ее руки со своих плеч и поцеловал.

— Правило этого дома номер один. Готовить кофе, гладить одежду и чистить обувь здесь имеют право только мужчины. Потому что вы, женщины, в этом ничего не понимаете, — торжественно объявил он — и раскочегарил примус. — Иди одевайся, нам еще перед работой с Варягом погулять надо.

— Сейчас, только посуду помою, — отозвалась Арина так, как будто слышала эту фразу каждое утро уже много лет.

Моня постоянно забегал к Арине с какими-то вопросами, уточнениями и предложениями по поводу свадьбы. Арина отмахивалась: мол, на работе — только с рабочими вопросами. На самом деле, она не могла представить все то, что говорил Моня. Что значит — какие мелодии будет играть оркестр? Это что, целый оркестр будет играть в честь нее? Сидеть во главе стола, слушать какие-то тосты в свою честь, целоваться с Давыдом у всех на глазах — это все звучало как-то странно, как из другой жизни.

Но один из вопросов заставил Арину задуматься. «Ты уже всех пригласила, кого хочешь видеть, или мне это взять на себя?» — спросил Моня где-то между обсуждением закусок и выбором цветов на стол.

Кого она хотела бы видеть? Давыда, Белку, Моню — но они и так будут, особенно Давыд.

А кто еще? Коллеги — будут. Бывшие однокурсники… Особо близких друзей среди них у Арины не было и в годы учебы, и тем более сейчас. Сослуживцев по госпиталю? Где их искать, Арина не представляла. Александр Зиновьевич в столице, вряд ли приедет, а остальные — еще дальше, разъехались по всей стране. Разве что…

— Если ты займешься еще и моими гостями — будет здорово, — сказала она Моне, а сама побежала на кладбище.

Шла она, вроде, недолго, но мыслей передумать успела множество. Хочет ли она видеть Кирилла Константиновича на свадьбе? — Пожалуй да, но настоящего, такого, с которым она познакомилась, а не того, какого видела в последний раз, — развязного, шатающегося, странного и страшного. Как представить Кодана Давыду? Как друга, знакомого, приятеля? Не обидится ли сам Кодан, что Арина, до того почти не говорившая с ним о личном, зовет его на свадьбу?

Вопросов было куда больше, чем ответов. И перед самым входом на кладбище возник еще один — почему Арина решила, что Кирилл Константинович будет на кладбище именно в это время? Не живет же он там. И где его искать, если на кладбище его не окажется?

Но искать не пришлось — Кодан сидел на скамеечке, сколоченной Михалом, возле ручейка, разделяющего старое кладбище и новое.

При появлении Арины он встал, снял шляпу и приветливо поклонился.

— Ирина Павловна! Не ожидал встретить вас так рано! — улыбнулся он ей.

Арина почувствовала, как напряжение внутри спадает: Кирилл Константинович был рядом, и это был тот самый Кирилл Константинович, которого Арина знала. Мягкий тихий голос, скромная полуулыбка, взгляд чуть опущен и обращен куда-то внутрь.

— И я рада вас видеть, Кирилл Константинович. Как вы? Поправились?

— Благодарю вас, чувствую себя отменно.

— А что с вами было? Честно сказать, выглядели вы