Место встречи - Левантия - Варвара Шутова

— Умоляю, не принимайте близко к сердцу. Небольшая инфлюэнца, не более…

— И такие осложнения? Вам обязательно надо проконсультироваться с хорошим неврологом. Сейчас соображу, кого вам посоветовать.

— Прошу, не утруждайте себя. Все уже совершенно прекрасно!

— Может, пройдемся? — Арина не знала, как теперь перейти к главному, и надеялась, что на ходу будет лучше думаться.

— Был бы рад, но жду уважаемого Михала Вацлавовича. Он должен мне помочь в одном деле.

— Ох, Кирилл Константинович, прошу вас, будьте осторожны. Михал — юноша увлекающийся, не все, что он делает, одобряется уголовным кодексом.

— Вы сегодня на редкость заботливы! Но позвольте вас успокоить — ничего незаконного мне не требуется. Только ответы на несколько вопросов по истории кладбища.

— Я хорошо знаю Южное кладбище — и готова ответить на любые ваши вопросы.

— Очень любезно с вашей стороны! Но тогда, боюсь, мне будет неудобно перед Михалом. А вот, кстати, и он.

Арина вскочила со скамейки — и быстро отвела Михала в сторонку. Ей наконец-то стало все ясно. Вот чем объяснялось то, что Михал с зимы не пил (Вазик подтвердил — ни капли), чем объяснялось странное поведение Кодана.

— Михал! Что вы там за дела творите? — шепнула она сурово.

— О! Мы с паном Тадеушем такое дельце придумали! Ну, то есть придумала, конечно, пани Боярская, а мы только так… Я вот — и художником и продавцом. У меня это… клиентура проверенная.

Арина схватилась за голову.

— Михал, ты хоть понимаешь, что это незаконно?

— Пани Боярская сказала — комар носа не подточит. Пан Боярский весь день законы читал, говорит — все честно. И польза людям. Не водкой же торгуем!

Арина разозлилась. Объяснять что-то этому дураку — бесполезно. Придется действовать по закону.

— Николай Олегович! Я знаю, кто в Левантии торгует наркотиками, — решительно заявила она прямо с порога, добежав до каретного сарая, как будто за ней гнались.

И принялась строчить показания.

В пятницу, 29-го августа, Моня назначил сбор вещей. Особый отдел уже с утра напоминал лавку старьевщика. Моня с видом заправского аукциониста руководил процессом.

— Пальто на вате, черное, суконное! Прекрасная вещь в хорошем состоянии! Благодарю!

— Калоши новые, парные, на красной подкладке, без монограммы! Размер — около сорокового! Замечательно!

— А это ты что принес? — вдруг закричал Моня на одного из рябчиков.

— От отца остался… У нас никто не пьет — только простаивает. Торговать-то нельзя…

Моня выхватил из рук рябчика странную конструкцию из бака и труб и прижал к себе, как младенца.— Как твоя фамилия?

— Степанов…

— Выражаю устную благодарность стажеру Степанову за экономию материальных средств! — торжественно провозгласил Цыбин и добавил намного тише: —  Сахар добавляем, водку вычеркиваем.

Ближе к вечеру имущества оказалось достаточно даже на взгляд Мони.

— А можно я вам… себя сдам? — тихо спросил Цыбина Володя Камаев.

— Не, у нас это… крепостное право отменили.

— Я не крепостным… Я художником. У меня все соседи уже портреты свои заказали… и эти… по фотографиям… ну, чтоб большие были.

— А это идея. Поедешь завтра с нами. И еще пару товарищей сагитируй — для менее художественных работ: помочь фрукты собрать или там дрова наколоть…

— О! Кстати, я и наколоть могу, — улыбнулся Володя, показывая кривоватые буквы «ВОВА» на костяшках пальцев, — я ж с флота, у нас многие умели…

— А вот такую живопись мы поощрять не должны, так как пользуется она популярностью у криминального элемента, которому уподобляться не стоит, — улыбнулся Моня, — но приборчик возьми. Может, и пригодится.

Арина усмехнулась про себя. Моня автоматически почесал левое предплечье. Как-то раз она видела Моню без сорочки — и знала, что именно на этом месте изображена дикого вида русалка.

Конечно, сбор вещей был зрелищем увлекательным, но работы никто не отменял, так что пришлось все-таки Арине отправиться к себе в кабинет.

Куда через некоторое время постучала Лика.

— К тебе можно? Хоть отдохну — ты единственная, кто на меня не пялится, как на оживший труп, — вздохнула она.

Арина опустила глаза. Она привыкла к людям с различными повреждениями, но Лика с рукой на перевязи и тридцатью швами на лице выглядела… В общем, Арина хорошо понимала тех, кто крестился ей вслед.

— Это не на продажу, это лично тебе, — Лика принялась доставать из сумки нечто огромное, белое и невесомое.

— Что это?

— Парашют. Натуральный шелк. Один раз жизнь мне спас. Бери-бери! Лучшей ткани на свадебное платье и не придумаешь!

Арина опустила лицо в прохладную гладкую ткань, чтобы не было видно, как она плачет.

Утром катафалк, под крышу забитый всяким барахлом (Моня присовокупил к собранному диван из Арининого кабинета и какую-то мебель из своего сарая) отбыл по окрестным колхозам закупаться на свадьбу. Вернулись вечером в воскресенье в пустом катафалке (Моня от греха подальше сгрузил все наменянное к себе в сарай) — очень довольные, но молчаливые.

— В этот раз третьего сентября не будет, — грустно констатировал Моня, когда они вчетвером ехали на очередное происшествие.

— То есть завтра будет четвертое? — подняла брови Арина.

— Не, в смысле праздновать не буду, никакого настроения. Дотерплю уж до седьмого, — Моня печально вздохнул. — Дава! Сядешь ты наконец?

Давыд стоял, скрючившись, нависнув над Вазиком, и канючил:

— Ну посмотри еще раз, ну пожалуйста! Ну может, что-нибудь можно сделать? Любые деньги, ты же знаешь, за мной не заржавеет.

Вазик смотрел на дорогу, не обращая внимания на Шорина.

— На что это он его уламывает? — поинтересовался Ангел.

— Да принес ему остатки мотоцикла, разве что не в носовом платке. Он сначала упал

с третьего этажа, потом горел… в общем, так себе видок, — обстоятельно объяснил Моня, — даже Вазик чинить не взялся. Вот и ходит за ним, мол, почини-почини.

— Да что ему эта железяка? — не выдержала Арина. — И так последние деньги на эту дурацкую свадьбу ухлопал…

— Эта железяка нам жизни спасала не по разу. С драконом-то в чем сложность — Особыми способностями его фиг убьешь, а вот пулей — запросто. Так что самое простое — узнать местоположение, да и разбомбить вместе с окружающим квадратным километром. Так что петляли вдоль линии фронта, как зайчики. Сначала на лошадях, а потом Серого… добыли.