Манифик - Тимур Александрович Темников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тонны воды смыли все возможные следы произошедшего. Они просто пустили кровь Исая по проторенным ранее трещинам, канавам и желобам, слив ее в канализацию, перемешав с дерьмом и случайно попавшим туда же неразлагаемым мусором. То же самое произошло и со следами убийц. Они смешались с дождем и превратились в сточные воды. Просто. Без драмы и дополнительных ухищрений. Наверное, потому, что так захотело небо, разверзнув свои хляби. Недаром оно заклокотало, будто в возмущении, насупилось, словно в гневе, и отрыгнуло, выплеснув ливнем, все свое негодование этой ночью.
Глава 21
Через пару дней в кабинет к Дрозд зашел криминалист. Он улыбчиво со всеми поздоровался и торжественно объявил, что принес результаты работы в квартире следователя. Там было достаточно и отпечатков, и биоматериала, чтобы установить, что труп и человек, навестивший Виталину в тот злополучный вечер, были одним и тем же лицом. Еще тот же самый человек являлся убийцей проститутки – что подтверждали исследования портняжных ножниц, полотенца, найденных у него в машине, и, самое главное, презерватива, который лежал рядом с ними в пакете.
– Как можно сунуть все доказательства преступления в одно место и возить их с собой на протяжении месяцев? Неужели забыл? Тогда он просто идиот! – возмутился криминалист.
Характер повреждения шеи жертвы соответствовал удару теми самыми ножницами, а презерватив вмещал такое количество биоматериала, что «его можно было под микроскопом не разглядывать, и на свет было видно, что принадлежал он преступнику», как пошутил специалист из отдела криминалистики. Весь обнаруженный генетический набор, конечно, совпал с одним из тех, что был на простынях. В общем, дело с проституткой можно было смело закрывать за гибелью главного подозреваемого. Для остальных двух трупов доказательной базы маловато. Подумаешь, отпечатки пальцев под капотом автомобиля и такие же следы на разбитой о голову бутылке… Дрозд понимала, что признательных показаний нет, а значит, теоретически необходимо продолжить следствие в целях привлечения возможных соучастников преступления. По-другому говоря, ждать, пока Елена выйдет из нейрохирургической реанимации, и взять в оборот Аврору. Опять влезть в работу отдела экономических преступлений и согласовывать с ними время допросов. Вряд ли вторые будут этому очень рады, а первые скажут что-то новое, но формальности нужно будет соблюсти.
– А-а, – замялся криминалист, – капитан, можно с вами переговорить с глазу на глаз? – Он посмотрел на Виталининых помощников, внимательно следивших за происходящим.
Виталина жестом указала, чтобы те оставались на своих местах и продолжали писанину, а сама предложила криминалисту проводить его обратно в отдел, заодно и обговорить все, что он хотел, тет-а-тет.
– Я, вы знаете, хотел поделиться находкой, на которую мои коллеги не обратили внимания. Дело касается лично вас, – склонился над ее ухом и приглушенно сказал мужчина, когда они вместе шли по коридору.
Следователь рассчитывала, что коллега попросит о каком-то одолжении или походатайствует за какое-нибудь лицо, ведь ясно, что у всех в такой профессии, как у них с Дрозд, были знакомые или знакомые знакомых, которые нуждались в снисхождении органов правопорядка. Потому была несколько удивлена такому началу разговора.
– Помните нож в вашей квартире, о который вы поранились?
Дрозд утвердительно кивнула. Она напряглась, понимая, что биологические следы и материалы сняли со всех поверхностей и то, что осталось на ноже, обязательно ушло на экспертизу. Так что же с ними было не так? Следователь почему-то сразу предположила наличие у нее чего-то неизлечимого. Неприятно, конечно. С другой стороны, теперь можно будет отлежаться и подумать о жизни.
– Что там? Какая-нибудь лейкемия? Говорите и не бойтесь. Я к таким вещам отнесусь спокойно, – остановилась она, посмотрела в глаза криминалисту и подумала, что на это скажет ее маман. Наверное, что-то формально сочувствующее, а потом быстро забудет обо всем и продолжит свою развеселую жизнь эпицентра вселенной.
Мужчина слегка подался вперед и заговорил быстро. И неожиданно стал рассказывать о том, как устроена хромосома и что она как бы разбивается на участки.
– Такой участок называется локус, – сказал он, жестикулируя и пожимая плечами, словно заранее понимал, что его информация не дойдет до собеседника в том объеме, в котором ему хотелось бы ее донести. – Собственно в нем содержится ген, который отвечает за определенный признак целого организма, а гены, в свою очередь, могут, как бы вам сказать… иметь различные состояния – аллели. В общем, когда мы проводим анализ полимеразной цепной реакции, мы можем сопоставить эти аллели от одного биологического организма и от второго.
Дрозд его прервала и сказала коллеге, что очень его уважает, но то, что он сейчас говорит, к сожалению, не очень хорошо укладывается в ее голове. Потому она попросила сразу резюмировать и выдать ей информацию кратко и по существу.
– Вы знаете, капитан, если по существу… Я боюсь, конечно, ошибиться. Но я уверен, что не ошибаюсь. В общем, если взять генетический материал вашей матери, то тест покажет не девяносто девять и семьдесят пять сотых вероятности, а девяносто девять и девять в периоде процентов.
– Процентов чего? – вытаращив глаза, не понимала Дрозд, а точнее, не хотела понимать и дальше только делала вид, что слушает криминалиста.
В памяти всплыли слова Исая, когда Дрозд схватилась за нож во время их первой и последней встречи. Тот спросил ее: «Ты так просто убьешь своего отца?» Она была уверена, что слова были произнесены его болезнью. Что все это были игры воспаленного разума, восприятия, мышления и чего-то еще, что она помнила, но навсегда забыла, из знаний, полученных в ее бакалавриате.
– В общем, я не распространялся об этой находке. Просто мне бросились в глаза результаты анализов ДНК. Я нашел в них общность и сравнил. Это как бы даже только моя инициатива, – словно извинялся криминалист. – Об этом знаю только я. Ну и вы теперь.
Криминалист достал из внутреннего кармана пиджака небольшую пробирку и протянул ей.
Дрозд стояла перед ним без каких-либо мыслей в голове. То, что с ней происходило, было похоже на удушье. Когда дыхание замирает, как во сне в миг падения в пропасть, и просто чувствуешь ужас и безысходность. Но! Там наступает пробуждение. Просыпаешься в крике выдоха, в поту, с клокочущим сердцем, а потом набираешь полные легкие воздуха, и одновременно наступает облегчение от понимания того, что это был всего лишь ночной кошмар. Здесь пробуждения не наступало. Она подняла взгляд на предмет, который ей протягивал коллега, и вздрогнула. Спросила,
