Манифик - Тимур Александрович Темников

многими превозносится и считается правилом жизни. Зуб за зуб. А предательство – один из самых простых способов мести. Тридцать сребреников – это полкило серебра. Достаточно много, чтобы пожить всласть пару месяцев, но очень мало, чтобы продать Богочеловека, правда? Значит, у Иуды были другие мотивы.

Дрозд сейчас прекрасно понимала, что мужчина напротив рассказывает о себе, о том, что движет лично им в его поступках. Следователь хорошо помнила сегодняшний рассказ Елены о начале сумасшествия Исая. Его воспаленное воображение сделало его отвергнутым той, которую он любил. Оттого были и галлюцинации, и депрессия с чувством ненависти к себе самому, и разрушительные приступы агрессии, а после из желания отомстить появилось его яростное стремление стать другим человеком, лучше того, прежнего.

– Неужели месть? – ответила Дрозд вопросом на вопрос.

– Нами движут страх и стремление к удовольствию. Для удовольствия Иуда продешевил, а он ведь был не дурак. Бояться же ему было нечего.

– А ты тоже мстишь? – прямо спросила его Виталина.

– Нет, – ответил тот быстро, словно раньше задумывался над таким вопросом и давно нашел на него ответ. – Месть – это чувство и поведение, которые порождают только месть в обратную сторону. Моя миссия – вывести человека на новый уровень. На новое пастбище, выше к небу.

Дрозд снова ловила себя на мысли, что временами, когда она видит перед собой нормального человека, Исай не дает забыть ей о своей болезни. Его бредовые идеи прорываются в диалог именно тогда, когда Исай кажется ей просто человеком, преступившим закон.

– Поэтому ты убиваешь, – сказала она с горьким сарказмом.

– Нет, – покачал он головой, – я избавляю стадо от тех, кто не сможет дойти. От пораженных болезнью. Слабых по своей сути. От тех, кто будет мешать. Я отделяю зерна от плевел, если тебе так понятнее.

– Берешь на себя функцию бога?

– Нет. То, что ты называешь богом, живет в каждом из нас. Мы как большой муравейник с общим сознанием, которое и есть бог. Я всего лишь часть общего сознания, на которого выпала доля вести и устранять помехи. Каждый выполняет свою функцию. «Под небом все люди знают, что красивое есть красивое, но оно безобразное. Точно так же все знают, что добро есть добро. Но оно только зло», – процитировал он Лао-цзы. – К сожалению, не каждый муравей знает эту истину.

– Так все-таки стадо или муравейник? – спросила Дрозд.

– Ты ведь умная девочка, а зачем-то делаешь вид, что понимаешь меня буквально. Зачем? Хочешь обесценить то, что слышишь, потому что не хочешь понять суть. А не хочешь ее понять, потому что боишься истинного смысла происходящего?

Виталина отметила про себя, что Исай говорит все без злобы, он делает это, как будто излагает неоспоримые факты, настолько уверенный в своей правоте, что остается спокойным.

– То, что ты называешь богом, есть и в тебе, и ты скоро его услышишь. Возможно, сейчас его голос слишком слаб, но время обязательно придет. К тебе обязательно придет, – повторил он. – Тогда ты поймешь, зачем ты здесь.

– Исай Воля, вы являетесь главным подозреваемым в серии убийств, совершенных за последние два месяца настоящего года. У вас есть право на защиту и право отказаться от дачи показаний, подтверждение моих слов будет выдано вам в письменной форме в следственном отделе, – вдруг сказала Дрозд.

Она сама не поверила в то, что это произнесла, будто что-то переключилось в ее голове, независимо от ее воли. Щелкнул тумблер, и какой-то внутренний порыв запустил ее речь, словно электричество по замкнутой цепи. Следователь, сжавшись внутренне, посмотрела в лицо человеку напротив. Дрозд заметила, как губы Исая слегка сжались, то ли от неожиданного напряжения, то ли в улыбке.

– Всего трех? – спокойно спросил он.

– Их было больше?

– Не помню. – Исай пожал плечами. – Кого найдете, все ваши. – Он вздохнул. – Я здесь не за этим. Я пришел оставить тебе адрес последнего убийства. Оно еще не произошло, но обязательно свершится.

Дрозд понимала, что сейчас настал тот момент, когда ее бездействие будет означать плюс одну смерть. Еще она знала, что ее убийство в планы Исая не входит, иначе бы он не сидел с ней так долго. Она просто испугалась его в самом начале. Возможно, увидела в нем то, чего в нем не было. Сейчас нужна смелость, тем более ее слова про арест уже были сказаны. Она медленно приподнялась с дивана и встала перед ним.

– Исай, я повторяю, вы арестованы.

Исай посмотрел на нее медленно снизу вверх, с легкой улыбкой всмотрелся в ее лицо, потом резко вскочил и схватил ее за горло одной рукой с такой силой, что у Дрозд закружилась голова и она почувствовала, как виски готовы разорваться от пульсирующей крови. Ей показалось, что ее носки оторвались от пола.

– У тебя мои глаза, – сказал он.

Это было последнее, что она запомнила.

Дрозд очнулась от грохота выбиваемой двери. Она сидела в кресле, привязанная веревкой, а во рту чувствовала вкус моющего средства. В квартиру ворвались бойцы с автоматами и Сеня с Шурой. Она прикрыла один глаз и прищурилась, чтобы зрение не двоило.

Когда ее развязали, она, отплевываясь, вытащила изо рта губку для посуды. Огляделась по сторонам в поисках очков. Нашла их аккуратно сложенными на столе, рядом с телефоном. Под ними был листок формата А4, на котором каллиграфическим почерком значился адрес.

– Так, криминалисты остаются здесь. Остальные со мной. Быстро! Быстро! – поторопила она. – Все подробности в дороге.

Шура рассказал ей, что кто-то позвонил ему на телефон двадцать минут назад и сказал, что капитан Дрозд убита в собственной квартире. Номер входящего, конечно, не определялся. Помощники с группой захвата рванули к ней. Но, слава богу, все обошлось. Дрозд ответила, что далеко не всё и совсем не слава богу. Сказала, что их радость преждевременна и едут они на следующий труп. Она предупредила группу, что преступника не нужно бить на поражение: и он нужен ей живой.

– Тут еще одна неприятная новость, – сказал Семен.

Дрозд напряглась внутренне и посмотрела на него из-под очков.

– Елена была отправлена под домашний арест. Но вечером помощница по дому нашла ее без сознания с пробитой головой. Ей разбили череп старой хрустальной вазой. Помощницу, конечно, задержали и допрашивают, но вряд ли это она.

– Мертва? – спросила Дрозд.

– Почти, – ответил Шура, – в реанимации, в тяжелом состоянии.

Дрозд подумала, что сутки перенасыщены событиями, еще и дождь за окном хлынул – не просто дождь, а потопный ливень.

Глава 20

Когда Исай вышел из подъезда, он сначала решил заказать