Ловец Чудес - Рита Хоффман

сказал?

– Хелай.

– Думаю, в Караване найдутся те, кто не согласен с его мнением.

– Например, ты? – вкрадчиво спросила она.

– Например, я.

Эхо сложила губы трубочкой и выдула прозрачный пузырь. Он медленно поплыл ко мне, коснулся моего носа и лопнул с грустным хлопком. Не самая удачная альтернатива поцелую.

– Мы можем идти к командиру, – сказал Филипп, успевший натянуть чью-то клетчатую рубашку.

– Капитану, – поправила Эхо. – Удачи. А вы – за мной.

Эллиллоны, жужжа и повизгивая, завертелись вокруг нее и с хохотом разбежались в разные стороны. Шлепая ногами по влажной земле, Эхо пошла за ними. Я повернулся к Филиппу и сказал:

– Я все еще зол на тебя.

– Понимаю.

– Ты не имел права похищать меня.

– Не то чтобы я злопамятен, но ты и вовсе был Ловцом. – Голем хмыкнул.

– Раньше, – отмахнулся я.

– Ты никому не сказал об этом? – вдруг спросил Филипп. – Почему?

– Потому что мне… Потому что…

Потому что мне хочется выглядеть в глазах Чудес хорошим парнем. Потому что пускать пыль в глаза – моя излюбленная тактика. Потому что я не вынесу, если Эхо будет смотреть на меня с ненавистью.

– Ловцы не принесли Каравану ничего хорошего, – нарочито небрежно бросил я. – Чудеса должны чувствовать, что они в безопасности. Как можно расслабиться, зная, что в соседнем вагоне живет бывший Ловец?

– Но ведь ваш командир был Коллекционером.

– Откуда ты знаешь? – удивился я. Мне казалось, Капитан не слишком охотно рассказывает об этом.

– Ивонн сказала, – ответил Филипп. – Мы долго болтали, пока собирали бассейн.

– Коллекционеры – всего лишь толстосумы, которые получают сувениры, не пачкая рук. А вот Ловцы в глазах местных – крысы, стервятники, самые ужасные из людей.

– С каких пор тебе не наплевать на мнение Чудес? – в глазах голема заискрилась насмешка.

– Не твое дело, – рявкнул я. – Пойдем, хочу поскорее от тебя избавиться.

Его вопросы выводили меня из себя. Да, прошло не так много времени, но люди меняются, особенно после смерти. Подобные метаморфозы довольно сильно влияют на характер, но откуда об этом знать голему, который собственными руками закопал меня в безымянной могиле и бросил? Если подумать, все мои беды начались из-за него, так с чего я решил помочь ему? Чудесам в Караване я буду говорить, что не смог отказать ему из-за доброго сердца, но на самом деле мне просто хочется сбросить Филиппа с хвоста. Буду давать ему кровь, сколько понадобится, лишь бы громила оставил меня в покое.

Капитан встретил нас, сидя на краю стола. Он поднял руку в приветственном жесте; худощавый старик, стоящий по правую руку от него, попытался надвинуть капюшон на глаза.

– Как я вернусь? – спросил я, глядя, как Пожиратель Времени рисует на стене вагона дверь.

– У меня тоже есть знакомый Пожиратель, я ведь говорил, – сказал Филипп. – Придется добраться до его укрытия своим ходом.

– Ты ведь вернешь нам Дамьяна? – Капитан взглянул на голема сквозь стекла крошечных очков.

– Даю слово, – сказал Филипп.

– Я поверю тебе только потому, что ты не человек. Жизнь научила меня не доверять словам людей. Если с ним что-то случится, Караван придет за тобой.

– Он будет в порядке, – заверил его голем.

Я, пораженный такой заботой, уставился на Капитана и едва не прослезился, но не успел – Пожиратель Времени распахнул дверь, которой мгновение назад не существовало. Там, по ту сторону портала, я увидел двухэтажный дом, соседствующий с другими, точно такими же.

– Пойдем, малыш. – Филипп подтолкнул меня к двери. – Чем быстрее отправимся, тем быстрее вернешься.

– И тем быстрее мы уедем из города, – добавил Капитан.

– Я вернусь, – пообещал я, – дождитесь меня.

Мы прошли сквозь портал, кровь Эхо забурлила в моих кишках и горьким комом подкатила к горлу. За последние месяцы я воспользовался услугами Пожирателей намного больше раз, чем за все время, проведенное в Ордене.

– Как тут, – я оглядел безлюдную улицу, освещенную единственным фонарем, – тихо.

– И бедно. – Филипп подошел к задней двери дома и открыл ее крошечным ключом. – Нам пришлось перебраться сюда, потому что я потратил все деньги хозяина.

– У тебя была благая цель, разве нет? – Я вошел в дом и прислушался. – Я едва различаю его сердцебиение.

– Он ослаб. – Филипп широкими шагами преодолел маленькую кухню и подошел к лестнице.

– Что с ним?

– Не знаю. Никто не знает. Он просто начал худеть, буквально таять на глазах. Потом слег в постель и уже не вставал.

– И долго это продолжается?

– Несколько лет.

В узком коридоре второго этажа пахло плесенью и пылью. Филипп осторожно открыл дверь и вошел в темную комнату. Я тенью скользнул следом и замер в углу, дожидаясь, пока голем зажжет свечи.

– У вас нет электричества?

– Нет, – ответил он. – С недавнего времени.

В дрожащем свете огня я увидел постель, на которой, утопая в подушках и одеялах, лежал мужчина неопределенного возраста. С одинаковой вероятностью ему могло быть как сорок, так и восемьдесят лет – лицо сморщилось, покрылось глубокими морщинами и выглядело болезненно бледным. Темные с проседью волосы сильно отросли и разметались по подушке, нос и подбородок заострились, а выражение лица напоминало посмертную маску.

– У меня есть аппарат, – Филипп скинул простыню со странного устройства, стоящего на столе, – для переливания.

– Ты хочешь, – я растерялся, – влить в него мою кровь?

– Думаю, это будет куда эффективнее, чем напоить его ей.

Я пожал плечами и сел на край старого кресла. Мне было неуютно: я будто явился на похороны, на которые меня не приглашали. От мужчины пахло смертью, я это чувствовал. Все мое естество кипело от отвращения – вампир во мне предупреждал, чтобы я ни в коем случае не пил его кровь. Да я и не собирался.

– Но деньги тебе все равно понадобятся, – заметил я.

– Охотники нам помогут, – ответил Филипп, прикрепляя тонкую трубку к игле. – Мой хозяин был лучшим из них. А ты, – вдруг сменил тему он, – действительно собираешься вернуться в Караван?

– А что мне еще делать? – растерялся я.

– В твоем распоряжении вечность. Ты можешь стать кем угодно и жить где угодно.

– Пока я предпочитаю путешествовать с Караваном, – уверенно сказал я.

– С Караваном или с босоногой клоунессой?

– Не твое дело, – возмутился я. – Мы не друзья, чтобы обсуждать такие вещи.

– Не друзья? Брось, малыш, мы вместе поднимались в горы.

– Да, чтобы ты бросил меня в пасть вампиру, – напомнил я.

– Я надеялся, что до этого не дойдет.

– Ты что, оправдываешься?

– Немного. – Громила подвинул стол к постели Охотника и вытащил из-под одеяла его тощую руку. – Я создан не для того, чтобы сеять зло. Големы всегда были защитниками, бессмысленные разрушения претят моей природе.

– Но ты связался с Коллекционерами. Не мог попросить помощи у Охотников? Вы ведь друзья.

– Их силы не безграничны.

Я подтащил кресло к постели, уселся поудобнее и положил руку на стол. Филипп закатал рукав моей рубашки и одним ловким движением вогнал иглу в вену. Я ничего не почувствовал, но скорчил гримасу просто назло голему. Темная кровь медленно поползла по трубке, а механизм, спрятанный под столом, натужно закряхтел.

– Должны успеть до рассвета. – Филипп сел на край кровати и посмотрел на Охотника. – Надеюсь, ему станет лучше.

– Моему другу стало, – сказал я и тут же прикусил язык.

– Ты делал это прежде?

– Пытался. Не так, конечно, просто напоил его кровью, но ему точно полегчало.

«А потом он умер», – хотел добавить я, но промолчал.

– Я ценю то, что ты делаешь для нас, – вдруг сказал голем. – Ты мог отказаться и…

– Отказаться, чтобы ты убил Эрис, Эхо и Чиэсу? – моя бровь непроизвольно приподнялась.

– Я бы их не тронул.

– Тогда мы бы оказались в затруднительном положении, потому что они тебя очень даже тронули и вряд ли бы остановились.

– Они привязались к тебе.

– Глупости, – отрезал я, но что-то теплое шевельнулось в моей груди. – Я попал в Караван не так давно.

– Тогда почему они пришли за тобой? Ты совершенно не разбираешься в людях.

– В Чудесах.

– И в них тоже.

Какое-то время мы молчали. Аппарат перекачивал мою кровь Охотнику, Филипп сидел, ссутулив плечи, а я разглядывал его скорбную фигуру.

– Думаешь, они считают меня частью Каравана? – спросил я.

– Думаю, да. Не вижу иных причин, чтобы два дня ехать за моей машиной, а потом нападать на голема с палкой.

– Мы спасли Эрис от Коллекционера. Наверное, она просто хотела вернуть долг.

– Почему ты так отчаянно отрицаешь факт того, что эти смелые женщины любят тебя?

Потому что я никогда не был никому нужен. Вслух я этого, конечно же, не сказал.

– Они действительно смелые. – Я вздохнул.

– Одна из них хромает, – сказал Филипп, – та, что с хвостами. Почему?

– Как-нибудь спросишь у нее. Не думаю, что имею право рассказывать кому-то эту историю.

– Куда делся тот скользкий мерзавец, которого я повстречал в Лондоне? – Филипп покачал головой. – Тот парень выложил бы мне все, еще и попытался бы продать Караван Ловцам, да подороже.

– Тот парень мертв, – серьезно напомнил я. – Он лежит в старом склепе на Хайгейтском кладбище, вместе с женщиной, которую убил в приступе безумия.

– Ты винишь