Возрождение полевых цветов - Микалеа Смелтцер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подумать только: сегодня Форресту исполнилось бы четырнадцать.
У меня сердце ноет при мысли о том, что его с нами нет. Иногда он приходит ко мне во сне, и я вижу, каким бы он был сейчас и как бы вел себя с Сэдой. Но потом я просыпаюсь и испытываю боль от того, что это был лишь сон.
На кухне две женщины, которых я наняла, усердно доделывают очередную партию кексов. Я начала хлопотать с самого утра, чтобы все успеть, но они меня выгнали, потому что я слишком нервничала и суетилась.
– Все хорошо? – Я смотрю, что они успели сделать.
– Да, все хорошо. Ты слишком беспокоишься, – говорит Ханна. Она молода, едва закончила школу, но у нее такая любовь к выпечке и такой талант в работе с глазурью, что мне есть чему у нее поучиться.
– Все идет отлично. Сделай перерыв. Мы серьезно, – добавляет Сюзанна.
Ей за сорок, и она тетя Ханны. Я наняла их себе в помощницы, и это лучшее, что я когда-либо делала. Они не только без проблем освоили все рецепты, но и помогли мне подготовить магазин к открытию.
Оставив их, я иду к Тайеру, который расставляет мои свечи. Их мало, поскольку из-за хлопот, связанных с открытием собственного магазина, у меня не было времени изготовить большую партию. Однако сарай-мастерская за магазином по-прежнему на месте, и я планирую в будущем уделять изготовлению свечей больше времени, причем скорее для себя, чем для кого-либо еще. Изготовление свечей было моей творческой отдушиной, и я по-прежнему в ней нуждаюсь. Думаю, ручной труд полезен каждому и позволяет проявить творческие способности. Это как Тайер с его шитьем; его изделия для собачек – самое милое, что я когда-либо видела. Он даже начал обучать своему ремеслу Сэду.
– Они хорошо стоят, Тайер. Оставь их в покое.
Он отступает от витрины и придирчиво ее рассматривает, затем поправляет одну свечу и удовлетворенно кивает.
– Вот теперь все идеально.
– По-моему, ты нервничаешь больше меня.
Он потирает рукой подбородок.
– Возможно, ты права. Но я лишь хочу, чтобы сегодняшний день прошел гладко. – Он переводит взгляд на стол Форреста. – Он был бы почти школьником.
– Да. Даже не верится.
Порой бывает трудно представить, каким бы он был сейчас и чем бы занимался, потому что я и теперь вижу его милым шестилетним мальчиком, укравшим мое сердце, как и его отец. Он смотрит на часы:
– Я заберу Сэду из школы – и начнем свое шоу.
Мы договорились забрать ее пораньше, чтобы она приняла участие в торжественном открытии. Невероятно, но в прошлом месяце ей исполнилось шесть лет. Полагаю, Тайеру было тяжело это принять, хотя он ни словом об этом не обмолвился.
– Ладно, я буду… здесь… постараюсь не слишком заморачиваться и не блевануть от волнения.
Он смеется.
– Ты не сделаешь ни того, ни другого.
– Ты слишком в меня веришь.
Я смотрю ему вслед, и моя тошнота усиливается по мере того, как перед магазинчиком начинает образовываться очередь. Тельма и Синтия стоят впереди, что меня совсем не удивляет.
Я вытираю потные ладони о рубашку, закрываю глаза и произношу короткую молитву, в которой прошу маму послать мне силы.
Я предполагала, что этот день будет стоить мне нервов, но не думала, что настолько.
Поправив то, что и без того хорошо стояло, я жду, когда Тайер вернется с Сэдой. Моя сестра, Майкл и их дети тоже должны явиться к открытию, но пока не появились.
Я пишу сестре сообщение и спрашиваю, где они.
Джорджия: «Немного задерживаемся. Мисс Виктория решила устроить какашечный взрыв».
Я: «О, нет. Бедная малышка».
Джорджия: «Мы приедем, не волнуйся».
Моя племянница – милейшее существо, и мне безумно хочется иметь такую же девчушку, но беременность пока не наступила. Я стараюсь не тревожиться слишком сильно.
Ханна выносит поднос с кексами и добавляет их в коробку. Коробка полна, а на кухне уже готова следующая партия.
– Сделай глубокий вдох, – говорит она, чувствуя мое беспокойство. – Наслаждайся сегодняшним днем. Тебе захочется его запомнить.
Я знаю, что она права.
– Спасибо.
Джорджия и Майкл приезжают с детьми, и я впускаю их внутрь.
– Эта девочка дает жару, – качает головой Джорджия и ставит переноску. Майкл только что приструнил мальчишек, напомнив им, что по магазину бегать нельзя. – А где Тайер? – Она озирается по сторонам.
– Приедет с минуты на минуту. Он забирает Сэду.
– Магазин открывается через десять минут.
Неужели она думает, что я не знаю?
– Все будет в порядке. – Я не знаю, кого я пытаюсь уверить – ее или себя.
Не проходит и двух минут, как они подъезжают. Сэда бежит ко мне с букетом пионов.
– Это тебе, мамочка.
– Спасибо, детка. – Присев, я беру цветы и целую дочку в щеку.
– Это от папы, и от меня тоже.
Тайер игриво ухмыляется. Как же я люблю, когда он так делает!
– И это тоже. – Он протягивает мне диетическую колу, и я смеюсь. – Чтобы держать тебя в тонусе.
– Спасибо. – Я обвожу взглядом своих родных. – Огромное спасибо всем вам. Если бы не вы, ничего этого бы не было.
Джорджия грозит мне пальцем:
– Хватит, у меня уже глаза на мокром месте. У меня макияж, а это большая редкость. Не хочу, чтобы он размазался по всему лицу.
Я смеюсь и смотрю на Тайера. Часы бьют полдень.
Он наклоняется и шепчет мне на ухо:
– Пора начинать шоу.
* * *
– Я сделала это, я это сделала! – Я прыгаю, по-прежнему испытывая кайф от торжественного открытия. Сейчас вечер, и все разошлись. Даже Калеб появился, что очень мило с его стороны. Сэда устала от суеты в магазине и пошла с ним домой.
– Я знал, что ты справишься. – Тайер заканчивает пересчитывать деньги в кассе. – Я бы хотел, чтобы ты верила в себя так же сильно, как в тебя верю я. Так же сильно, как в тебя верят все окружающие.
– Я над этим работаю, – опустив голову, бормочу я.
Иногда мне трудно понять, что я способна на все, к чему бы ни стремилась. Я на долгое время потеряла себя и не знала, чем хочу заниматься и кем хочу быть, и это смятение привело меня к мысли, что я недостаточно хороша или умна. Я – свой собственный, самый жесткий критик.
Тайер пальцем поднимает мой подбородок.
– Я знаю, что ты справишься, иначе бы ты не сделала всего этого. – Он оглядывает магазин. – Но ты это сделала.
Мы заканчиваем уборку в магазине и закрываем его на ночь. Я вернусь