Мой любимый негодяй - Эви Данмор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он прикрыл глаза и попытался расслабиться, вдыхая аромат хвои. Напряжение по-прежнему сковывало мышцы; потому что, как ни утверждай, что слова ничего не значат, в голове стучало снова и снова: «Теперь она твоя. Она твоя».
Глава 25
Наверное, Рочестер решил устроить засаду, узнав о приезде сына: едва Тристан вошел в Большой зал, как отец целенаправленно выплыл навстречу.
– Тристан, пожалуйста, на одно слово.
Тристан заранее нацепил на себя маску учтивости. Если Рочестер унюхал хоть что-то о личных неурядицах сына, он вцепится в них, как пес, почуявший кровь, и тогда ничего хорошего не жди.
Граф шагал рядом, глядя прямо вперед и сцепив руки за спиной. Они молча прошествовали вдоль галереи, сопровождаемые глазами десятков давно умерших предков. Наконец Рочестер сказал:
– Я хочу тебя похвалить.
Он нашел слова, которые вывели Тристана из равновесия поразительно быстро.
– Я слышал, на вечеринке у Монтгомери ты добился полного успеха, – продолжил Рочестер. – Принц, матроны и все остальные испытали удовольствие.
Подобные вещи особо ценились в мире Рочестера, и все же он смотрел на сына хмуро.
– И в результате Уиклифф согласился подписать брачный договор.
У Тристана внутри все оборвалось. Перед глазами стояла Люси; ее обычно заостренное лицо на этот раз выглядело ласковым и доверчивым. Он хрустнул костяшками пальцев и произнес скучающим тоном:
– Мои поздравления.
Рочестер остановился.
– От моего внимания также не ускользнуло, что ты покупаешь бизнес на деньги Блэкстоуна.
Вот и причина плохого настроения графа.
– Частично.
Граф сузил глаза:
– Этот человек опасен.
– Верно, – ровным голосом проговорил Тристан. – Должно быть, я это упустил.
Возникла пауза, давшая возможность Рочестеру обдумать ответ.
– Именно из-за Блэкстоуна я отправил тебя служить в армию Ее Величества, – сказал он, а когда на лице Тристана отобразилось удивление, кивнул. – Не знаю точно, в какой криминал ты оказался втянут, однако у тебя были два пути: либо запятнать репутацию нашего дома, либо умереть. Пусть теперь его считают честным бизнесменом, однако Блэкстоун в свое время преднамеренно разрушил жизни многих людей. Помяни мое слово, он беспощаден.
– Весьма беспощаден, – кивнул Тристан. – А еще несговорчив. И полагаю, абсолютно недосягаем для вас.
Вот потому-то он и занял деньги именно у Блэкстоуна.
Рочестер резко шагнул вперед.
– Пока не знаю, что за игру ты затеял. Но знаю точно: ты что-то затеваешь. И слежу за тобой.
Тристан наклонил голову в знак понимания:
– Ничего другого я и не ожидал.
Вот почему он надеялся на улучшение здоровья матери, поднимаясь в западное крыло. Потому что не мог избавиться от ощущения, что времени у них осталось мало.
Надежды сбылись: когда горничная провела его в спальню, комната была залита солнцем. Мама сидела на постели, обложенная большими подушками; коса аккуратно заплетена, взгляд многообещающе ясный. Она любовалась букетом, о котором Тристан уже позабыл, – крупноголовые розовые пионы из оранжереи.
Он подошел к постели. Горничная засуетилась и взяла цветы, чтобы поставить в вазу.
Мама протянула бледную руку, и Тристан наклонился к ней.
– Мальчик мой, я на тебя сержусь, – мягко пожурила она его.
Тристан весь похолодел от недоброго предчувствия. Нет, быть того не может. Откуда матери знать о случившемся между ним и Люси?
Он пододвинул стул и сел.
– Что я натворил, мама?
– Почему ты мне ничего не рассказал? – Она кивнула на лежащее на захламленном прикроватном столике письмо. Несколько страниц были исписаны прямым, убористым почерком. – Леди Уиклифф сообщила, что вы с леди Сесиль помолвлены.
– Нет, – резко возразил Тристан и, заметив, что мать сдвинула брови, добавил более спокойно: – Я пока не подписывал никаких бумаг. О помолвке официально не объявляли.
– Понимаю. – Мамино лицо разгладилось, а уголки губ приподнялись. – Никаких объявлений не требуется. Я вижу, как ты изменился – весь светишься от счастья. Я чувствую ауру. – Она потянулась к его голове трепещущими пальцами. Никакие микстуры тут не виноваты; мама и в добром здравии сказала бы то же самое. – И все же, – продолжила она, – я была бы счастлива услышать об этом от тебя, а не от Рочестера. В любом случае есть что-то ужасно противоестественное, когда сватовством занимается глава семьи, а не женщина. Хотя какая из меня сейчас госпожа…
– Не переживайте об этом, – поспешно заверил он.
– О нет. Просто я рада за тебя, Тристан.
– Рады? – побледнел он.
Глаза матери сияли такой теплотой, что у него перехватило дыхание.
– Конечно. Я так сильно желаю, чтобы ты был счастлив! Жена поможет тебе прийти в себя.
– Ах вот в чем дело. – Тристан развеселился. – Не могу сказать, что я не в себе.
– Все офицеры после войны чувствуют себя потерянными. Как выброшенные на берег рыбы. А теперь расскажи мне все. Девушка, совершенно очевидно, была влюблена в тебя с тех пор, как начала заплетать косы, а вот с твоей стороны, признаюсь, я особого влечения к ней не замечала.
Она смотрела на сына с надеждой. Тристан в это время прокручивал в голове откровение о том, что Сесиль давно запала на его персону. Между тем горничная продолжала бегать туда-сюда с вазой – девушка всегда походила на мышь, а сегодня особенно. Голова опущена, щеки горят; неужели подслушивает?
– Не сомневаюсь, что Рочестер рекомендовал ее в качестве невесты от чистого сердца.
– Милый, у твоего отца нет сердца.
– Пожалуй, я оставлю это без комментариев.
А мама сегодня другая. Мелькают проблески былого здравомыслия, наверняка пробудившегося в предвкушении свадьбы. Вот же черт…
– Кто бы подумал, что такая скромная девушка привлечет твое внимание? – мечтательно проговорила она. – Впрочем, тихони всегда становятся хорошими женами.
– Пожалуй, – протянул Тристан.
– Я ужасно счастлива, – вздохнула мама, в очередной раз сделав попытку улыбнуться уголками губ.
У Тристана сжалось горло.
– А я рад видеть вас счастливой.
Мама похлопала его по руке:
– Ты должен ее куда-нибудь пригласить. – Она взяла со столика письмо. – Леди Уиклифф пишет, вы живете в нескольких улицах друг от друга. Как я поняла, они переселились туда на лето, чтобы вам быть поближе друг к другу, дать тебе время лучше познакомиться с невестой. А ты до сих пор даже не устроил ей прогулку по Оксфорду.
Тристан застыл от ужаса. Они перебрались в Оксфорд ради него?
– Леди Уиклифф очень много суетится.
– А как же иначе? Мы, женщины, всегда беспокоимся о своих подопечных. Хорошо воспитанная юная леди заслуживает того, чтобы за ней красиво ухаживали, особенно если учесть, – голос матери стал более строгим, – что жених имеет прошлое. Ты не должен заронить ни тени сомнения относительно своих чувств, если не хочешь, чтобы нареченная переживала.
