Тень стрекозы - Татьяна Викторовна Полякова

— Надеялась, что у вас есть разгадка, — дипломатично ответила я.

— Вы подумали, что я могу что-то утаить от следствия? Вы совсем меня не знаете… Я поехал к брату, потому что ждал от него помощи. Я хочу расширить центр. Помещение мы снимаем, арендная плата очень высока, а мне предложили купить офис на Николаевском проспекте. Впрочем, детали вас вряд ли интересуют. Я хотел поговорить с братом. Всей суммы у меня нет в наличии, а здание принадлежит человеку, у которого он работает. Я звонил Виктору несколько раз, просил о встрече, но он был занят. А когда он сам позвонил и предложил встретиться, я сразу же поехал.

— Обо мне вы говорили?

— Да, — ответил Вадим Аркадьевич, чуть помедлив. — Я был поражен вашим сходством со Светланой и… рассказал брату.

— Как он к вашим словам отнесся?

— Заинтересовался, конечно. Предположил, что вы родственницы. Вот и все. Возможно, ваше появление заинтересовало его даже больше, чем он хотел показать, но ведь он не рассказывал мне о знакомстве со Светланой. И слишком большой его интерес, как он мог подумать, показался бы мне странным.

— У вас не было ощущения, что он испуган или насторожен?

— Подождите, — нахмурился Вадим Аркадьевич. — Вы что, подозреваете моего брата? Это все его внешность… — продолжил со вздохом, точно не со мной разговаривал, а думал вслух. — У него лицо классического злодея из комиксов. На самом деле он исключительно порядочный человек.

— Спасибо, — сказала я, поднимаясь. — Вы мне очень помогли.

— Вы серьезно говорите?

— Конечно.

Я простилась и покинула кабинет. Ковалев тосковал в уголке, листал какой-то журнал. Я собиралась заплатить за консультацию, но вышедший следом за мной Вадим Аркадьевич сказал, что это совершенно излишне.

— Ну, что? — задал мне вопрос с трудом сдерживавший нетерпение Ковалев, как только мы вышли из центра.

— Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте.

— Всыпать бы тебе как следует! — разозлился Ковалев.

— За что? За любовь к Шекспиру?

— За вечные издевки.

— Мы и знакомы-то всего ничего, а уже «вечные».

— О чем вы так долго говорили?

— О Светке, естественно. Он был в нее влюблен. Она писала хорошие стихи, а он поклонник поэзии. Кстати, Авдотьев — его брат, двоюродный. Оба в детстве жили на Кубе. Если память мне не изменяет, это совсем рядом с Гаити. Очень может быть, что кто-то там еще и поколдовывает, хотя вождь и учитель наверняка запретил своим чадам суеверие. Идейные вожди не жалуют опиум для народа.

Я коротко пересказала Ковалеву наш разговор с Вадимом Аркадьевичем, для удобства затащив участкового в кафе. Прежде всего следовало подкрепиться, да и разговор за столиком казался мне приятнее, чем в машине, уж очень я увлекалась и забывала смотреть на дорогу.

Алексей Дмитриевич кушал с аппетитом, смотрел серьезно и время от времени кивал.

— Фирма «Илион»? — задал он вопрос. — Это собственность господина Ярового.

— Точно? — откладывая вилку в сторону, спросила я.

— Конечно. Меня туда звали в охрану.

— Так… — пробормотала я. — Смотри, что у нас есть. У господина Ярового нелады с вице-губернатором, теперь уже покойным. Еще у него имеется личный экстрасенс. Возможно, тот предпринимает кое-какие шаги, дабы сгладить дурное влияние вице-губернатора на бизнес господина Ярового.

— Яровой — бандит, — безапелляционно изрек Ковалев. — Посадить его возможным пока не представляется, но, по сути, он ничуть не лучше того же Меченого.

— В вас, офицер, говорит зависть к его деньгам. С грошовой зарплатой незабвенные слова основоположника особенно ласкают слух.

— Это какие?

— «В основе каждого большого состояния лежит преступление», — процитировала я.

— В самую точку, — кивнул Ковалев. — Плевать мне на его деньги! Я не о том, на какой он тачке ездит, а о том, что он за человек. А Яровой не человек, а гнида. Скупал предприятия за бесценок, предварительно их разоряя. Внаглую, с помощью своих дружков из администрации, таких же гнид. Если хочешь знать, так Меченый у меня симпатий больше вызывает. Тот хоть башкой рисковал, а этот чем?

— Ну, еще не вечер. Глядишь, найдется добрый человек и несправедливость сию исправит. Чего ты смотришь? Я, как и ты, гнид не жалую. Но сейчас не об этом. Допустим, Яровой бандит по натуре, а бандитские разборки заканчиваются стрельбой. Но здесь у нас в качестве его противника вице-губернатор. Конечно, и его при случае можно за милую душу, но… чревато. Следствие, то да се. Опять же, граждане не дураки и сообразят, кто кому на больную мозоль наступил.

— Ты хочешь сказать, что кукла с иголкой в сердце предпочтительнее? Точнее, сердечный приступ?

— Конечно, — порадовалась я догадливости спутника.

— По-твоему, Яровой такой идиот, чтобы в это поверить?

— Люди — загадочные существа. Допустим, Авдотьев убедил его, что может устранить врага, прибегнув к магии.

— Скорее я поверю, что вице-губернатору яда сыпанули.

— И такую возможность я не отрицаю, — дипломатично согласилась я. — Куколка не сработала, и тогда господин Гусельников приглашает вице-губернатора в ресторан, который принадлежит все тому же Яровому и где господин Авдотьев наверняка чувствует себя вольготно. Есть яды, следы которых в организме через несколько дней обнаружить уже невозможно.

— Есть, только их надо где-то взять.

— Совершенно верно. Вещество, которое было в шприце, тоже в аптеке не продается. А здесь еще великий маг и волшебник, и он вполне мог открыть свою мини-лабораторию на деньги Ярового. Деньги у того, поди, немалые?

— Немалые.

— Вот. Умело разыгрывая эту карту, господин Авдотьев может жить припеваючи.

— Отличная версия. Никаких возражений, — кивнул Ковалев. — Только надо доказать, что Авдотьев ко всему происходящему причастен. Это раз. Но, по словам Вадима Аркадьевича, его кандидатура в злодеи совершенно не годится. Это два. И три: скажи на милость, при чем здесь кладбищенские трупы с отрезанными головами, а главное, убийства?

— Вот так, взял и все испортил, — обиделась я.

— Первая заповедь сыщика — не увлекаться, — напомнил Ковалев.

— А вторая?

— Проверять факты по несколько раз.

— Ужас какой-то. О третьей даже не спрашиваю. Допустим, Авдотьев умело пудрит мозги не только Яровому, но и своему брату. Прекраснодушный идеалист не пойдет в подручные к бандиту.

— Передергиваешь. Не в подручные, а в экстрасенсы. И не к бандиту, а к бизнесмену. Не знаю, чем экстрасенсы должны заниматься, но ясно, что в их обязанности мочить граждан не входит. Может, он ему даже наставление читает, чтоб заблудшая овца окончательно не сгинула.

Я с неодобрением взглянула на Алексея Дмитриевича, но вынуждена была признать, что он прав.

— Он хотел помогать человечеству… Звучит отлично. Каждый день кто-то из наших политиков готов сказать о