Одри Хепберн - биография - Александр Уолкер

Все eё командировки в эти годы финансировались за счет добровольных взносов, сборов с благотворительных мероприятий и пожертвований частных лиц. Одри с неизменной щепетильностью расходовала деньги из фондов ЮНИСЕФ, экономя абсолютно на всем. Она заносила все свои затраты в маленький блокнот. Когда-то вот так же, будучи начинающей киноактрисой, она записывала, куда тратила карманные деньги, выданные студией. В конце съемок она возвращала остаток совершенно неслыханное дело для Голливуда.

К выполнению своего первого задания, полученного от ЮНИСЕФ, она приступила вскоре после того, как было объявлено о eё вступлении в упомянутую группу. Она отправилась в районы Эфиопии, пострадавшие от голода. Одри поставила только одно условие: Роберт Уолдерс должен быть рядом с ней, куда бы eё ни направлял ЮНИСЕФ. Они сели на самолет компании "Свиссэр", направляющийся в Аддис-Абебу. Это eё путешествие выглядело особенно спартанским: одна сумка и два чемодана. Вскоре им пришлось сидеть не в креслах лайнера, а на мешках с рисом в кузовах грузовиков и ехать по разбитым дорогам, лететь до палаточных городков или медицинских лагерей на ветхих вертолетах, грохочущих над иссушенной до трещин землей. Каким далеким и фантастическим казалось то время, когда она требовала установки биде в своем гостиничном номере в Конго, где снималась "История монахини".

На ней всегда был самый простой походный костюм: шорты в стиле "Индокитай", рубашка "Лакоста", косынка, а когда заходило солнце и становилось прохладно, она надевала свитер пастельного цвета. "Я здесь не для того, чтобы меня видели, - говорила она, - но для того, чтобы весь остальной мир увидел тех, кто живет здесь".

Она держала младенцев на руках и отгоняла от них мух. Она ездила в те места, где не было электричества, не было воды, отопления, не соблюдались никакие санитарные нормы. Она видела, как люди купаются в реках из сточных вод, потом пьют эту воду. Ее встретили озадаченным молчанием в детском приюте в Мекеле в Северной Эфиопии. Молчание длилось до тех пор, пока она не произнесла на местном наречии два простых слова, которые зубрила с таким усердием, словно это был сценарий голливудского фильма: "Благодарю вас". Тогда глаза равнодушных ко всему детей внезапно ожили "и в буквальном смысле слова замерцали передо мной". Одри размышляла: "Парадокс, но ведь все последние годы я сидела дома только из-за детей. А вот теперь ради детей я путешествую по всему свету".

Одри посещала центры распределения гуманитарной помощи, больницы, стройки, где работало столько людей, что это зрелище напоминало ей какую-то эпическую сцену из Ветхого завета. Ее поразило то, что жителям Эфиопии лопаты были нужны не только для того, чтобы копать могилы, но и для того, чтобы рыть колодцы. Это был мир, вовсе не похожий на тот, к которому она привыкла, - "возникало ощущение, что я на луне". В одном лагере она увидела одиноко стоящего ребенка. Одри спросила маленькую девочку, кем она хочет стать, когда вырастет. Девочка ответила: "Живой". Вряд ли сценарист включил бы этот эпизод, боясь обвинений в слезливой и неправдоподобной сентиментальности. Здесь же была реальность страны, где пятилетние дети напоминали беспомощных младенцев. Ужас там был ощутим физически. Женщины здесь переносили трагедии с достоинством и стойкостью. Они сохранили телесное изящество и стройность. Кто знает, возможно, они чувствовали какое-то глубинное родство с этой грациозной женщиной, имя и слава которой были известны только официальным сотрудникам из ЮНИСЕФ, проводившим eё сквозь толпы местных жителей. Один интервьюер спросил ее, нужно ли увеличить штат комитетов социальной помощи, и Одри ответила: "Матери - вот самая лучшая социальная помощь".

Нередко высказывания Одри, оставшиеся на видеозаписях ЮНИСЕФ, так точны, афористичны, что можно подумать, будто они заранее подготовлены, срежиссированы. Но интонация, с которой они произносятся ею, снимает все подозрения. Этот знаменитый, теплый голос, желающий убедить своих слушателей, исполнен глубокой искренности в правоте избранного дела и столь же глубокой озабоченности.

"Очень, очень немногие кинозвезды могут соперничать с Одри в искренности, - говорит Криста Рот, - или выполнять свои обязанности, не вызывая у вас подозрений, что все это они делают ради собственной выгоды. Но Одри делала много очень сложной работы как раньше, так и позднее. Ей требовалась вся та информация, которую мы могли ей предоставить о районе бедствия. Одри отправлялась в свои поездки, хорошо подготовившись. В случае необходимости она могла обсуждать самые разные проблемы".

Долгие часы она проводила с Робертом Уолдерсом, готовясь выступать на пресс-конференциях, после возвращения из очередной поездки. Криста Рот вспоминает: "Время от времени мы посылали ей план - предварительную "намётку" выступления. Одри всегда переписывала eё по-своему, как хорошая актриса, которая перестраивает текст сценария, приспосабливая его к своим индивидуальным особенностям. Ее профессионализм потрясал. Она знала, как чувства перелить в слова. И она способна была эти слова произнести со всей силой искусства".

Одно из высказываний Одри попало в заголовки газет на многих языках мира: "Спасти одного ребенка - великое благо. Спасти миллион детей - это дар Божий".

Иногда она говорила с такой откровенностью, которую немногие политики могут себе позволить. Когда Одри вернулась из Эфиопии, она сообщила, что правительственные чиновники признали "ужасной ошибкой" всю политику переселений. Их солдаты оказались "сверхисполнительны" и даже "жестоки". Она предлагала создать "коридор мира" между правительственными силами и повстанцами. Она сама была настоящим "коридором разума".

В видеозаписях, сделанных кинооператорами ЮНИСЕФ, рядом с ней можно заметить Роберта Уолдерса. Но он никогда не подчеркивает своего присутствия. Он идет за нею примерно на расстоянии двух ярдов, готовый в нужную минуту прийти на помощь.

Одри после возвращения из поездок тщательно отбирала приглашения на публичные выступления и встречи. Например, она отказывалась участвовать в телевизионных шоу, развлекательный характер которых, по eё мнению, не соответствовал cepьёзности eё целей. Но, конечно, в интервью ей часто задавали вопросы о ней самой и о eё фильмах. Почему бы и нет? Это был тоже способ привлечь внимание общественности к работе ЮНИСЕФ.

Прилетев из Эфиопии, она давала пресс-конференции в Англии, Канаде, Швейцарии, Финляндии, Германии и США. Многие из этих поездок предпринимались на её собственные деньги. Тут-то ей и пригодились способности Роберта Уолдерса. Он часами сидел на телефонах и факсах в "La Paisible", договариваясь об особой оплате гостиничных .номеров для Одри, выпрашивая билеты первого класса на самолеты, осуществляя весьма сложную и тонкую операцию "выгодного взаимообмена".

Одновременно с этим он добивался того, чтобы eё миссия выглядела со стороны как турне "с целью саморекламы". Одри, которая всячески уклонялась от интервью, теперь давала их чуть ли не круглый день. Она вставала eщё до восхода солнца, занималась косметической подготовкой к эпизодам в утренних телешоу, предназначенных для рекламы ЮНИСЕФ. Она поднималась на подиумы в конференц-залах, заполненных репортерами. "У меня едва хватало времени на сон и еду", - вспоминала Одри. В Вашингтоне она ухитрилась дать пятнадцать интервью в день и eщё каким-то образом втиснуть официальный завтрак с конгрессменами и их женами, где обратилась к ним с призывом увеличить помощь США Эфиопии. И eё слова достигали нужной цели.

После турне по Европе и Северной Америке актриса побывала в Турции на Всемирном Дне Детей. Повсюду Одри показывала видеозаписи тех ужасов, свидетелем которых была. Однажды она сказала, отвечая на вопрос репортера: "Да, конечно, на мне была косметика и макияж. Назовите это тщеславием, если хотите. Но мне просто казалось, я больше помогу детям, если буду хорошо выглядеть перед камерой".

Бывали случаи, когда слава Одри затмевала главные цели eё миссии. Один шикарный магазин в своей рекламе, бегло упомянув о пожертвованиях для ЮНИСЕФ, дал подборку eё фотографий в роскошных туалетах от Живанши и "рецепт" того, как приобрести "облик Хепберн" с помощью косметических средств, многими из которых Одри не пользовалась. "Я занимаюсь всем этим вовсе не для того, чтобы сделать рекламу Живанши, - сказала Одри. - Он в этом не нуждается".

Повсюду на пресс-конференциях повторялось одно и то же. Журналисты приходили с подозрением, что это спектакль, где бывшая кинозвезда в туалетах от Живанши рассказывает о голодных детях. Но они отбрасывали свои сомнения, как только Одри начинала говорить. "Слава, - сказала она Линн Барбер, - это просто "часть багажа", оставшегося со времен моей работы в кино". Журналистка писала: "Я сказала что-то о том, что "она жертвует своим временем", и Одри буквально набросилась на меня. "Это не жертва. Ведь жертва означает замену того, что вам нужно. Это не жертва, напротив, это - дар". И все же инстинкт кинозвезды ей не удалось полностью подавить в себе. Почти автоматически, когда наш фотограф попросил eё сесть у окна, она сказала: "Но другой стороной, это моя лучшая сторона".