Полимат. История универсальных людей от Леонардо да Винчи до Сьюзен Сонтаг - Берк Питер

Питер Бёрк

Полимат. История универсальных людей от Леонардо да Винчи до Сьюзен Сонтаг

Переводчик Татьяна Лисицына

Научный редактор Надежда Проказина

Редактор Елена Смолина

Издатель П. Подкосов

Руководитель проекта А. Шувалова

Ассистент редакции М. Короченская

Корректоры Е. Барановская, Е. Чудинова

Компьютерная верстка А. Ларионов

Художественное оформление и макет Ю. Буга

Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

© Peter Burke, 2020

Originally published by Yale University Press.

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина нон-фикшн», 2023

Памяти Эйзы Бриггса, Дэвида Дэйчеса, Мартина Уайта и сассекского проекта по составлению «новой карты учености».

Также посвящается Марии Лусии, которая умеет делать три дела одновременно

Нет ничего лучше, чем знать все.

Превосходить самих себя должны мы –

Иль небеса напрасно нам даны?

Специализация – удел насекомых.

Предисловие и благодарности

На протяжении последних двадцати лет своей работы я периодически обращался к истории знания, опубликовав общий обзор, двухтомную «Социальную историю знания» (A Social History of Knowledge, 2000–2012) и введение в предмет «Что такое история знания?» (What is the History of Knowledge? 2016). Последней по теме стала монография «Изгнанники и эмигранты в истории знания» (Exiles and Expatriates in the History of Knowledge, 2017). Как и книга об изгнанниках, данная работа выросла из общего очерка и превратилась в самостоятельное исследование. Тема привлекала меня давно. Хотя моя собственная математическая и естественно-научная неграмотность снимает вопрос о всестороннем подходе, свойственном полиматам, я долго разделял знаменитый тезис Люсьена Февра и Фернана Броделя: лучшую историю пишет тот, кто выходит за пределы этой науки, хотя бы время от времени.

Во время прохождения трехлетнего курса истории в Оксфорде я интересовался и другими дисциплинами – например, ходил на лекции Гилберта Райла по философии, Роя Харрода по экономике, Дж. Р. Р. Толкина по средневековой литературе, Майкла Аргайла по психологии и, что оказалось самым важным для моего будущего, Эдгара Винда по истории искусств. В аспирантуре я начал заниматься социологией и антропологией, посещать семинары по истории науки, а также семинар Норманна Бирнбаума и Айрис Мёрдок по концепции отчуждения.

Узнав, что новый Сассекский университет будет работать на принципах междисциплинарности, я немедленно подал туда заявление и с 1962 по 1979 год преподавал в Школе европейских исследований, сотрудничая с коллегами – историками искусства, социологами, специалистами по английской и французской литературе. Благодаря накопленному – особенно в Сассексе – опыту я почувствовал, что обязательно должен написать книгу об отдельных ученых и небольших группах, занимающихся не только деталями, но и картиной в целом, а также «переводом» понятий и практик из одной дисциплины в другие.

Мне было приятно находиться, пусть и опосредованно, в компании этих одаренных мужчин и женщин – полиматов, о которых идет речь в этой книге. С некоторыми из них мы были давними знакомыми, порой даже друзьями, а достижения других стали мне известны только в ходе исследования.

Я хотел бы поблагодарить Тарифа Халиди и Джеффри Ллойда за комментарии к главе 1; Вакаса Ахмеда за присланные мне в 2013 году опросник о полиматах и первоначальный вариант его книги; Кристофа Лундгрена, Фабиана Крамера и исследовательскую группу «Две культуры» (Zwei Kulturen) Берлинско-Бранденбургской академии наук за плодотворное обсуждение моих идей; а также Энн Блэр, Стивена Болди, Арндта Брендеке, Криса Кларка, Рут Финнеган, Мируса Фитцнера, Хосе Марию Гарсиа Гонсалеса, Майкла Хантера, Габриэля Йосиповичи, Нила Кенни, Кристель Лейн, Дэвида Лейна, Ханьсун Ли, Робина Милнер-Галланда, Уильяма О'Райли, Улинку Рублак, Найджела Спайви, Марека Тамма и Марианну Турмелен за информацию, советы и справочные данные.

Некоторые мои мысли о полиматах уже были представлены публике в статьях и лекциях[1]. Я надеюсь, что более полная версия окажется лучше, чем предшествовавшие ей схематичные очерки. Выступление с одними и теми же идеями в разных местах и обстоятельствах часто вело к уточнениям и изменениям. Поэтому я особенно благодарен слушателям моих лекций в Белу-Оризонти, Берлине, Брайтоне, Кембридже, Копенгагене, Энгельсберге, Франкфурте и Готе за их вопросы и комментарии. Я искренне признателен Роберту Бальдоку и Хизер Мак-Каллум из издательства Yale University Press за одобрение моей рукописи, а двум анонимным рецензентам и редактору Ричарду Мейсону – за конструктивные предложения. И, как обычно, благодарю Марию Лусию за внимательное прочтение всей рукописи и мудрые советы.

Введение

Полимат. Кто это?

Говорят, история сурова к полиматам. Одних не помнят вовсе, а других «втискивают в рамки узких, более понятных нам категорий»[2]. Как мы не раз убедимся в дальнейшем, помнят их либо за что-то одно, либо только за малую часть их разнообразных достижений. Пришла пора восстановить справедливость. В последнее время появляется все больше исследований о таких личностях – возможно, это реакция на нашу культуру, в которой господствует специализация. Автор с благодарностью использовал подобные монографии: это книги не только о гигантах, таких как Леонардо или Лейбниц, но и о почти забытых фигурах вроде Дюмон-Дюрвиля и Уильяма Риса[3]. Труднее найти общие, обзорные работы, хотя и их число постепенно растет, особенно в части коротких журнальных статей или радиопрограмм[4].

Предпринимая попытку дать подобный обзор, автор вступает в область культурной и социальной истории знания. Любая отрасль знаний, практическая или теоретическая, заслуживает отдельной историографии. Охотники и собиратели нуждались в самых разнообразных сведениях о мире, чтобы выжить; земледельцев называл «разносторонними» географ Фридрих Ратцель, который сам был полиматом[5]. Ремесленники, акушерки, торговцы, правители, музыканты, футболисты и многие другие группы людей нуждаются в конкретных знаниях и владеют ими, причем отдельные личности – на очень высоком уровне. В последние годы термин «полимат», раньше применявшийся только в отношении ученых, распространился на людей, чьи достижения простираются от спорта до политики.