Король русалочьего моря - Т. К. Лоурелл

class="p1">– Чтобы нас исключили? – поднял бровь Ксандер. – Положительно, эта идея мне нравится все больше и больше.

– За такое не исключат, хоть по голове и не погладят, – махнул рукой Вендель. – Другое дело, что наша-то сеньора отыграется.

– И не одна она, – уточнил Ксандер. – И насчет исключения я бы не был так уверен.

– Наша и так отыгрывается, как и Альба, – заметила Вита, бросив выразительный взгляд на Ксандера. – А так… даже если ничего не узнаем, хотя бы и нам праздник будет. Мой король, я понимаю, что это все сложно, и да, многое тут может пойти не так. Но если это единственный шанс?

Ксандер подумал еще, но нового не придумалось, и он неохотно кивнул.

Глава 9

Яд Бранвен

– Добрый день, господа.

Было нечто такое в голосе и взгляде прозрачных глаз ректора, что любой, к кому они были обращены, сам собой вытягивался в струнку. Ксандер едва его услышал, как вскочил с пожухлой листвы, а рядом с такой же готовностью вскочил Адриано, спешно заправляя выбившуюся из-под куртки рубашку.

Ректор хмуро их оглядел и только раздраженно дернул бровью на срочное приведение себя в порядок.

– Оставьте. Лучше скажите – особенно вы, господин ван Страатен, – почему каждый раз, когда я слышу о конфликтах… нет, не так, физических противостояниях в вашем классе, неизменно всплывает ваше имя?

– Это было неизбежно, господин ректор, – ответил Ксандер.

Адриано рядом недоуменно глянул на него, но отвечать на этот немой вопрос пока было не время.

– Неизбежно, – задумчиво повторил Сидро д’Эстаон куда-то себе под ноги, должно быть, подгнившему листу, который даже поковырял кончиком трости. Но тут же он снова обратил на Ксандера свой ледяной взгляд, от которого фламандец самому себе показался бабочкой, замершей на булавке, и сказал негромко, но жестко: – Так в следующий раз найдите способ избежать.

– Постараюсь, господин ректор.

Гравий хрустнул еще под одним шагом, и ректор оказался уже так близко, что Ксандер услышал, как тот вздохнул.

– Господин ван Страатен, – сказал он чуть менее сухо, – есть случаи, когда нужно давать отпор, и иногда этот отпор надо подтверждать и силой. Но подумайте, прошу вас, о том, что далеко не всегда это должна быть физическая сила. Тот, кто побежден кулаком, всегда будет надеяться на то, что в следующий раз удача будет на его стороне, а в затяжной войне победителей не бывает.

Сдержав усмешку от очередной версии извечного совета «будь умнее», Ксандер посмотрел прямо в бесцветные глаза.

– И что же, надо сдаться и признать поражение? Чтобы не воевать?

– Почему же? – поднял бровь ректор. – Найдите в себе другую силу, ту, с которой спорить будет сложнее. Получше, так сказать, опору и щит. Один мудрец как-то сказал, что бьющийся часто обязательно когда-нибудь найдет того, кто будет сильнее, и хорошо бы вам не оказаться беззащитным в тот момент. А еще лучше – и вовсе до такого не доводить.

– «Узнает бьющийся часто, что есть и сильнейшие», – вдруг из-за спины Ксандера донесся голос Адриано.

Ректор усмехнулся.

– Вас, между прочим, это тоже касается, господин Мочениго. Доброго дня, господа.

Когда его шаги немного затихли, Ксандер поднял глаза на Адриано.

– Ты чего, дрался, что ли, Сандер? А почему не сказал?

– С непривычки.

Ксандер сказал первое, что пришло ему на ум, и тут же с удивлением подумал, что это было откровенной правдой: никогда раньше у него не было человека, с которым было бы нормально делиться подобными бедами и радостями. Был, конечно, Мориц, но Морица не было рядом уже давно. И потом, Мориц всегда оставался старшим братом, с особенным, прилагающимся к этому статусу авторитетом. А вот так, чтобы на равных, к такому он действительно как-то не привык.

Адриано объяснение принял так, будто это само собой разумелось; с его смуглого лица изгладилась всякая тень недоумения, и он спокойно уселся обратно на усыпанный подмороженными инеем листьями пенек.

– Тогда рассказывай давай!

Ксандер сел тоже.

– Видишь ли, – начал он, стараясь поменьше распространяться про безумную задумку – в конце концов, с этим всегда успеется, – Катлине ван Гельмонт задал одно задание…

Вечером, идя после собрания клуба от учительской обратно к Башне Воды, Катлина рассуждала вслух о том, что исследования в библиотеке – это очень, конечно, хорошо, но стоит кому-нибудь застать двух фламандцев над томами про разнообразные, а хуже того, очень конкретные зелья, и им не поздоровится. Ксандер нахмурился; об осторожности забывать не стоило, но от осторожности до паранойи все же далеко.

– Мы просто пойдем в библиотеку, – сказал он. – Ты ученица алхимика, я – врача, ничего странного в том, что мы изучаем всякие снадобья, нет. Ну, увидят, и что? Не над котлом же поймают с закладкой на странице «Самые жуткие и действенные привороты»!

Она кивнула, хотя и не очень уверенно: похоже, ей нравилась мысль о том, что их замысел был тайной, требующей особой конспирации.

– Тогда завтра после дополнительных и пойдем, – сказала она. – Встретимся у мэтра?

Он возражать не стал, хотя и подумал, что с таким же успехом они могли бы сразу встретиться в библиотеке, и сказал ей об этом.

– Я не люблю ходить одна, – ответила она, зябко пожав плечами.

С этим спорить тем более было бессмысленно, поэтому на следующий день Ксандер, закончив занятие у Мерит-Птах, в первый раз, пожалуй, не задержавшись, на что его наставница подняла бровь и улыбнулась, пошел разыскивать Катлину.

Еще на подходе к условленному кабинету, шагая по гулкому коридору, он услышал голоса. Еще мать старательно учила его хорошим манерам, а в Иберии ее науку еще и многократно умножили, и, хотя дверь была открытой, он постучал о косяк.

– Минхеер профессор!

– Добрый вечер, ван Страатен, – повернулся к нему профессор. – Вы необычный гость в этот час. Что-то случилось?

– Ничего, минхеер, – Ксандер тут понял, что для верности еще и головой качает, и прекратил. – Все хорошо. Просто у нас ужин скоро, и… и Алехандра Мендоса просила найти Катлину и проводить.

Губы профессора тронула улыбка.

– Что ж, проводить – это неплохо. Не буду вас удерживать… от ужина.

Катлина присела в небольшом книксене, бросив Ксандеру полный упрека взгляд; Ксандер так же коротко и почтительно поклонился, но тут ван Гельмонт, уже было отвернувшийся, снова посмотрел на него, пристально, немного прищурившись, с любопытством.

– Вы же ученик Мерит, не так ли? Знаете… спросите ее, если она не против и если вас это заинтересует, конечно,