Пациент всегда мертв - Джонатам Келлерман

— И что это значит?

— Ему она была не нужна на коленях, потому что он получал от нее все, что нужно, после закрытия клуба.

— Опишите этого клиента.

— Средних лет, довольно обычного вида. Я так и не узнал его имени, так как он всегда платил наличными и сидел один. Я как-то подошел к нему, чтобы спросить, не нужно ли чего, так он отшил меня.

— Каким образом?

— Он просто махнул рукой, типа не приставай, я занят представлением. Мне что, он платит. Он пил в основном легкие напитки, но много. Пять-шесть порций кока-колы за ночь. С лимоном. Иногда он просил добавить туда немного рома.

— Вы сказали, средних лет. А если точнее?

— Я бы дал лет пятьдесят. Шесть футов, такой костлявый… такой обвисший.

— Обвисший?

— Когда стоял, сгибался. Как будто держал что-то на плечах.

Майло кивнул:

— Что еще?

— Дайте подумать… Седые волосы.

— Седая шевелюра?

— Я не назвал бы это шевелюрой. Он зачесывал все, что есть, на одну сторону и напрочь об этом забывал.

— А одежда?

— Обычная… Свитера. Я могу сказать, на чем он ездил. Маленький "бенц", черный, а может, серый. Темный. Мистер Бизнесмен. Мне он представлялся человеком при деньгах, юристом или что-то в этом роде.

— Он всегда приходил один?

— Всегда. И сидел один тоже.

— Энджи когда-нибудь упоминала его имя?

— Вроде бы да. Лэрри, по-моему. Энджи лишь однажды упомянула его, и это было, когда она подала заявление. Скажу честно, я не пожалел, что она уходит.

— Плоская фигура?

— Не только. Там, наверху, на сцене, нужно отдаваться. Ты должна убедить посетителей, что они тебе небезразличны. В Энджи этого не чувствовалось.

— Не умела ублажать клиентуру?

— Не умела быть гостеприимной. Можно научить девушку двигаться, но нельзя научить ее гостеприимству, особенно если она этого не хочет.

— Значит, Энджи вошла в ваш кабинет, подала заявление и сказала, что уезжает с Лэрри?

— Я думаю, она назвала имя Лэрри. Но не предлагайте мне клясться по этому поводу.

— Что Энджи сказала о нем?

— Мол, получила выгодное предложение от одного из своих постоянных клиентов и назвала его имя. Речь шла о серьезной работе, однако я подумал, что он просто продаст ее на сторону.

— Почему?

— Сюда не приходят, чтобы подыскать себе офисного менеджера.

— Она сказала, что у него есть офис?

— Возможно… дело было несколько месяцев назад.

— А имя этого постоянного клиента не могло быть Джерри? — спросил Майло.

Лицо Саварена просветлело:

— Знаете, я думаю, что это именно так. Лэрри, Джерри… Кто он?

— Один парень.

— Он обидел ее?

Майло покачал головой:

— А кто такая Кристина Марш?

— Кристи? Подруга Энджи. Она привела Энджи к нам. И тоже уволилась. Кажется, через месяц после Энджи. Вот ее жаль было потерять. Грудь у нее не то чтобы огромная, но достаточно большая и по-настоящему красивой формы… Как груша, знаете? Миленькие розовые сосочки. Их ей не нужно было подкрашивать помадой. Все тело такое молочное. И гибкое тоже. Она могла по-настоящему обрабатывать столб.

— Почему Кристина ушла?

Саварен покачал головой:

— Этого я не знаю. Она просто перестала приходить.

— У вас есть ее телефон?

— Точно не знаю. Владельцы периодически появляются и уничтожают лишние бумаги, но, может быть, что-то еще осталось.

— А кто владельцы?

— Консорциум американских бизнесменов китайского происхождения. Счастливчики.

— Дела идут хорошо?

— Дела идут великолепно. Хотел бы я иметь свой кусочек от этого бизнеса. Впрочем, я получаю бонусы.

— Где офис компании?

— Монтре-парк. Основной клуб расположен там, он был предназначен для азиатской клиентуры. Есть еще семь филиалов, кроме этого. Онтэрио, Сан-Бернардино, Риверсайд. До самого округа Сан-Диего. Но у меня доходы — самые высокие.

— Еще какие-нибудь владельцы, кроме парней из Монтре-парк?

— Нет.

— Кто владеет зданием?

Саварен улыбнулся:

— Чудесная восьмидесятилетняя старушенция из Палм-Спрингс, которой дом достался в наследство от мужа. Грейс Баумгартен. Старушка однажды пришла, посмотрела, как танцуют девочки, и сказала, что помнит времена, когда она сама могла так же двигаться.

— Кто-нибудь еще задействован в этом бизнесе?

— Помимо служащих?

— Какие-нибудь другие владельцы?

— Нет, это все.

— А вышибалы? Есть другие, кроме тех, что работают сегодня?

— Я нанимаю время от времени нескольких футболистов из калифорнийской команды.

— Когда-нибудь нанимали парня по имени Рэй Дегусса?

— Нет. Он кто?

— Один мужчина.

— Понимаю, о'кей. Но могу я все же узнать, зачем вы расспрашивали меня об Энджи, Джерри и Кристи? Я имею в виду, не возникнет ли каких-нибудь проблем для нашего бизнеса?

Майло протянул ему посмертный снимок блондинки. Загар Саварена утратил часть бронзового оттенка.

— Это Кристи. Ну и дела! Что, черт побери, с ней случилось?!

— Именно это мы пытаемся выяснить.

— Кристи… Ну и дела! Она была в основном хорошей девочкой. Не слишком разумной, но хорошей. Как вы говорите, девочка с фермы. Думаю, она из Миннесоты или что-то в этом роде. Натуральная блондинка. Ну и дела. Какая неприятность!

— Большая неприятность.

— Посмотрим, не найду ли я каких-нибудь бумаг.

Выйдя в вестибюль, Саварен отпер одну из дверей без табличек и подошел к шкафу, заполненному коробками и бутылками с чистящими жидкостями. Он поковырялся среди коробок с досье и продемонстрировал нам лист розовой бумаги с заголовком "Информация о работнике". Здесь был записан номер социального страхования и почтовый ацрес Кристины Марш, больше ничего.

Бульвар Вэноуэн, Северный Голливуд. Недалеко от жилья Энджи Пол. Кристина Марш начала работать в клубе восемь месяцев назад, а спустя полгода перестала приходить на работу.

Вскоре после того, как Гэвин начал лечение.

— Здесь нет номера телефона, — сказал Майло.

Саварен заглянул в листок:

— Да, вспомнил: она говорила, что ей еще не установили. Только что заехала или что-то вроде того.

— Значит, девочка из Миннесоты.

— Думаю, что да. Она выглядела как настоящая уроженка Миннесоты, была вся такая сливочная. Сладкая девочка.

— И совсем несмышленая? — спросил я.

— Когда Кристина заполняла бланк, ей понадобилось очень много времени, и при этом она шевелила губами. Но она была прекрасная работница.

— Раскрепощенная?

— Кристина присаживалась на корточки за доллар, показывала все. Но в этом не было ничего… зазывающего.

— Сексуально, но незазывающе?

— Сексуально, потому что незазывающе. Я хочу сказать, что в ней не было ничего дразнящего. И траханье со столбом, и раздевание догола для нее являлись лишь способами продемонстрировать то, чем ее нацелила природа. Эдакая целостность, понимаете? Клиентам это нравится.

— Она не говорила, где работала раньше? — спросил Майло.

Саварен покачал головой:

— Когда я увидел, как она двигается, у меня больше не было вопросов.

— У нее имелись постоянные клиенты?

— Нет, она была не по этой части.

— В отличие от Энджи?

— Энджи понимала, что не может конкурировать с остальными по физическим данным, поэтому она нацелилась на одного парня и обрабатывала его. А Кристина работала на всю публику, собирала максимальные деньги. Вот почему я удивился, когда она перестала приходить. Как давно ее… Когда это случилось?

— Пару недель назад.

— Ого! Значит, она перед этим занималась чем-то еще.

— Не представляете чем?

— Я бы предположил, что танцевала в другом клубе, но я бы об этом точно знал.

— Клубные сплетни?

Саварен кивнул:

— Это маленький мир. Если девочка переходит к конкурентам, нам сразу становится известно.

— А кто ваши конкуренты?

Саварен полистал перечень клубов, и Майло списал их названия.

— Кто из девушек, работающих сегодня, знаком с Кристи или Энджи?

— Думаю, никто. Девочки у нас теперь не работают больше двух месяцев. Во всяком случае, в этом филиале. Такова наша нынешняя политика.

— Она помогает избежать появления многочисленных Джерри? — спросил я.

— Просто посетители предпочитают свежий товар.

— Вы сказали, это маленький мир. Возможно, одна из ваших девушек была знакома с Энджи или Кристи прежде, — предположил Майло.

— Вы можете пройти за кулисы и поговорить с ними, но скорее всего только напрасно потратите время.

— Что ж, — сказал Майло, — это для меня не в новинку.

За кулисами находился тесный коридор, заполненный костюмами на вешалках и косметикой на столах, банками с аспирином и мидолом, лосьонами, шпильками и претенциозными париками на пенопластовых манекенах.

Три девицы в халатах, прислонясь к стене, курили. Четвертая, стройная брюнетка, сидела голая и, закинув одну ногу на стол, подбривала себе лобок безопасной бритвой. Вблизи толстый слой грима казался грубым, девицы походили на девочек-подростков, которые играли в раздевание.