Уайтбол - Ирина Белояр

А вдоль стены — широкий пандус уходит наверх, в мансарду. Туда, где должны стоять игровые автоматы.

…Только нынче здесь не автоматы, а компьютеры. Много, десятка два. Смотрю на них — и понимаю, где чей: вот этот — из нашей комнаты, вон тот принадлежит геофизикам, а рядом ноутбук доктора Ружевски…

Сашкин компьютер вдруг запускается сам собой. Открывается поддиректория «Миша Вихорев» и текстовый файл из нее: мой журнал наблюдений. Огромный, сотня печатных страниц. О чем попало.

На третьей странице описан эпизод из раннего детства. Отец впервые взял меня на рыбалку. На мою маленькую удочку, ни с того, ни с сего, клюнула здоровенная щука. Во всяком случае, тогда казалось — здоровенная… Вытащил ее отец. Удочка каким-то образом уцелела, хотя изогнулась в дугу.

Папа обрадовался добыче. А я перепугался вусмерть, когда огромное, гибкое и сильное чужое создание вдруг возникло невесть откуда и оказалось в полуметре от моего лица… Папа говорил — в то лето я больше ни за что не соглашался идти на рыбалку, сразу начинал реветь. Но это мне уже не запомнилось.

…Страница за страницей такой вот галиматьи. Мемуары какие-то, а не отчет.

Потом и до отчета добрался: описание нижнего зала Города, из которого я пришел только что. Очень подробно — фактура стен, внешность циклопов, разговоры с ними… когда это я успел поговорить? Вроде сразу сюда поднялся.

Циклопическая часть текста расцвечена всеми цветами радуги. Фрагменты выделены разной заливкой: желтые, бирюзовые, сиреневые, серые, розовые. Зачем такая палитра и по какой системе все это отмечалось — непонятно. Откуда-то я знаю: разгадку нужно искать на другой машине. На компьютере Венского… Окидываю взглядом комнату. Краем глаза успеваю заметить шефский ноутбук, но он тут же прячется. Чую его теперь у себя за спиной. Оборачиваюсь. Неуловимая игрушка исчезает снова.

Ничего, поймаю. Обязательно поймаю, блин…

…Но тут меня кто-то трясет за плечо.

— Проснись, Мишка, первый час уже.

Открываю глаза. Вик сидит на краю моей постели.

— Определяйся, идешь ты в маршрут или не идешь. Мне кажется, не нужно сегодня никуда ходить. Но ответить надо, иначе бы я тебя и будить не стал.

— Я пойду в маршрут.

Он ничего не возразил. Видимо, уже проникся, что без смирительной рубашки под рукой со мной дискутировать бесполезно. Вздохнул, вышел из комнаты.

К часу дня я раскачался и отправился в сторону КПП. Саша ждала меня около раздевалки, уже при полном параде. Поздоровалась, как обычно, ровным голосом. Ночной ссоры будто и не было…

Мы отошли традиционные три метра от калитки и оказались на берегу мутного лесного озерца. Тишина, только воздух звенит — то ли стрекозы, то ли где-то неподалеку высоковольтная линия.

Саша оглянулась на меня:

— Как ты себя чувствуешь?

— Лучше, чем вчера.

Это было почти правдой: температура вошла в норму, а нервы не в счет. Домой явился под утро, долго не мог уснуть, теперь казалось — будто и не спал вообще… В голове крутилась всякая ерунда. Безобидная, но даже такая оставляла неприятный осадок.

— Почему ты не отказался идти в маршрут?

— По-моему, каждый день отсрочки затягивает у нас у всех петлю на шее. Лучше бы не копить без нужды нездоровое напряжение. В наших условиях оно чревато взрывом.

Саша прошла еще несколько шагов, обернулась:

— Миш. Сегодня уже отработаем, раз вышли. А с завтрашнего дня ты берешь несколько отгулов. И не спорь, пожалуйста. Ты в очень плохой форме и знаешь об этом.

Скажите, какая трогательная забота, сейчас разрыдаюсь.

— Вчера нужно было думать о моем самочувствии, — буркнул я.

— Что?..

— Заводить меня не следовало. Давить на совесть, на нервы, грузить апокалиптическими прогнозами… психолог, твою мать.

Саша долго, бесстрастно смотрит на меня.

— Так. Давай по порядку. Что было вчера.

Останавливаюсь. Гляжу на попутчицу, и постепенно до меня доходит: она действительно не знает, что было вчера. Так же, как я четыре дня тому назад. Когда, сам того не подозревая, якобы отнес снаряжение кладовщику, перед тем, как ехать сдаваться ментам…

Что это все значит? Индивидуальные галлюцинации, у каждого свои? Или сны? Впрочем, какая разница: произошло, приснилось, прибредилось… Здесь это однофигственно.

— Долгий разговор, Сашка. После. Какие у нас планы?

— В смысле.

— На сейчас у нас какие планы?

— Моя программа — наблюдать за тобой. Твоя — не знаю. Наверно, идем вперед и ждем сюрпризов.

Лучше бы она не говорила слова «сюрприз». Пока не сказала — все было туда-сюда. Обычное тошнотворное натянутое спокойствие. Кодовое слово проткнуло в спокойствии дырку. Сквозь дырку грозила рвануть наружу отвратительная истерика.

Я присел на поваленный ствол:

— Если планов нет — может, не пойдем никуда? Побудем на берегу какое-то время. Глядишь, ничего не произойдет. Потом — обратно. Всем хорошо.

— Тогда зачем вообще было идти.

Зачем? Хрен его знает. Просто неопределенность стала невыносимой, а пытаться бежать с базы — еще страшнее, чем ломиться в маршрут. Вот и все мотивы.

Может быть, Ри прав: запас прочности у нашего Города огромен. Только мне от этого не легче. Я — та самая щепка, которая летит, когда лес рубят.

И остальным тоже не легче. Все мы здесь щепки…

Тут будто что-то щелкнуло внутри. Ни с того, ни с сего вспомнился сегодняшний сон. Появилась сумасшедшая мысль. Появившись, тут же полностью завладела сознанием…

— Саш, ответь мне на один вопрос. Предельно честно.

— Спрашивай, а там посмотрим, — безразличным тоном ответила напарница.

— Венский показывал тебе мою историю болезни?

— Какую историю.

— Мою историю болезни десятилетней давности. После аварии. Диалоги с психотерапевтом. Сеансы гипноза.

— Не помню ничего подобного.

— Зачем ты врешь?

Зачем тут, на базе, все до единого врут и темнят? Заговор какой-то — ни от кого моральной поддержки не дождешься…

— Скажи правду, Саш. Пожалуйста. Это уже ничего не изменит.

— Никаких твоих историй болезни мне не передавали.

Я не отступал:

— Там в ней часть текста отмечена цветной заливкой. Кто отметил — Венский или ты?

Саша сдалась:

— Не я. Откуда ты знаешь? Хакнул мою машину.

— Пусть хакнул. Считаешь, нечестно? Тогда давай еще вспомним об этике, о врачебной тайне, о тайне исповеди.

…Фигня это все. Разговорчики в пользу бедных. В конце концов, не Сашка виновата, что моя история болезни пошла по рукам. Здесь подобные фокусы криминалом не считаются. На этой чертовой базе вообще людей нет, одни объекты исследования.