Поле мечей - Конн Иггульден

Юлий велел, чтобы внесли угощение, и на столах появились аппетитно дымящиеся большие блюда с говядиной и бараниной. Повара постарались: политое оливковым маслом мясо красиво блестело, а душистые травы разжигали и без того немалый аппетит. Вслед за мясом внесли корзины с ароматным хлебом, тарелки тонко нарезанных фруктов и блюда жареной дичи. Цезарь с трудом скрыл удивление — Марк Антоний оказался расторопнее, чем он предполагал.

Неловкость, неизбежная после бурной выходки Цингето, быстро потонула в звоне тарелок. Вожди с энтузиазмом приступили к щедрому угощению. Каждый достал собственный нож и начал срезать горячее мясо. Вино разбавляли водой из чаш для полоскания рук, так что удивленным слугам приходилось постоянно их наполнять. Юлий понимал, что вожди вовсе не хотят напиться допьяна и потерять контроль над ситуацией, а потому, недолго думая, налил воды и в свой кубок. Брут и Октавиан переглянулись и с усмешкой последовали примеру полководца.

Неожиданно за дверью раздался такой громкий стук, что некоторые из гостей подскочили. Цезарь тоже встал, однако Мхорбэйн остался сидеть и лишь нахмурился.

— Не иначе как балуется Арторат, мой телохранитель. Наверняка уже нашел, с кем побороться.

Гром повторился, и Мхорбэйн вздохнул.

— Это тот самый великан, который приехал вместе с тобой? — с интересом уточнил Юлий.

Мхорбэйн кивнул.

— Ему слишком быстро становится скучно, но разве с родственником сладишь? Наш отец ради его матери затеял настоящую войну с арвернами, хотя был уже далеко не молод. Люди Цингето так и не простили нам этого похищения, хотя сами нередко добывают себе жен точно таким же способом.

— Наверное, женщинам такой обычай не слишком нравится, — задумчиво произнес Цезарь, пытаясь вникнуть в суть рассказа.

— Им не нравится, когда в темноте по ошибке забирают другую, — расхохотался Мхорбэйн. — Вот тогда уж действительно неприятностей не оберешься. Нет, Юлий, во время праздника в Белтане, куда племена собираются, чтобы торговать и обмениваться, сходится много пар. Тебе стоит когда-нибудь там побывать и посмотреть, как все это происходит. Интересно! Женщины вовсе не скрывают своих пристрастий и желаний и совсем не стесняются сказать молодому воину, что он мил сердцу. А уж украсть красотку из племени — это просто удивительное приключение! Помню, моя жена дралась со мной, словно волчица, но даже ни разу не пискнула и не позвала на помощь.

— Почему же? — удивился Юлии.

— А вдруг ее действительно спасли бы? Мне кажется, ей очень понравилась моя борода. Представляешь, пока я пытался взвалить ее на плечо, чтобы утащить к себе, она вырвала из нее целый клок, и потом у меня на подбородке долго светилась проплешина.

Цезарь со смехом наполнил кубок гостя, а тот сразу разбавил вино водой.

— Никогда не видел, чтобы вот так использовали воду для полоскания рук, — заметил галл, — хотя идея вовсе не плоха, особенно когда вино такое крепкое.

Арторат неожиданно согнулся и хватил Домиция за пояс. Домиций потерял равновесие и почувствовал, что взлетает. Ощущение полета было пьянящим, но слишком кратким, и уже через пару секунд пришлось приземлиться. Удар вышел довольно ощутимым, и Домиций едва не задохнулся. Он лежал, стараясь стонать как можно жалобнее. Арторат стоял над поверженным соперником и посмеивался.

— А для такого щупленького парнишки ты очень силен, — одобрительно пророкотал он, хотя уже выяснил, что ни один из римлян не понимает его слов. Большому галлу эти люди вовсе не казались очень понятливыми. Сначала, когда он продемонстрировал им монетку и попытался объяснить, что это ставка, они приняли его за сумасшедшего. Потом один из них подошел слишком близко, и Арторат, заворчав, шлепнул парня по заднице. Здесь до них наконец дошло, что к чему, и каждый вытащил собственную монетку и положил к остальным.

Домиций был уже пятым соперником силача за вечер. Арторат неизменно пробовал каждую выигранную монетку на зуб, чтобы проверить, действительно ли она серебряная. Пока Мхорбэйн сидит за столом, пытаясь очаровать римского предводителя, он вполне успеет заработать на новую лошадь.

Арторат заметил Цирона — тот стоял поодаль от остальных. Взгляды богатырей встретились лишь раз. Арторат сразу понял, что этот римлянин — то, что ему нужно. Предвкушая радость очередной схватки, он постарался опустить Домиция к ногам потенциального соперника.

— Ну, кто следующий? — прогремел Арторат, по очереди тыкая в каждого пальцем и выразительно шевеля бровями, словно разговаривая с малыми детьми. Домиций уже успел встать и лукаво улыбался, подняв ладонь в красноречивом жесте.

— Подожди, слон! У меня есть для тебя достойный соперник! — медленно произнес он.

Арторат пожал плечами. Домиций скрылся в большом доме, а великан поманил пальцем Цирона, одновременно другой рукой подбросив в воздух монетку. К его удовольствию, тот тут же кивнул и снял доспехи, оставшись лишь в набедренной повязке и сандалиях.

Арторат взял палку и начертил на земле круг, а потом знаком пригласил Цирона переступить черту. Ему нравилось бороться с большими людьми. Коротышки уже привыкли смотреть на соперника снизу вверх, но даже воинам такого роста, как Цирон, не приходилось встречать подобных Арторату гигантов. Это давало огромное преимущество, которого ни зрители, ни сами соперники не осознавали.

Цирон начал разминаться, и Арторат отошел в сторону, чтобы заняться собственными упражнениями. После пяти поединков он, конечно, вовсе не нуждался в разминке, однако двигаться перед зрителями великан любил больше всего на свете, а к этому времени римские легионеры уже окружили небольшой пятачок плотной толпой. Так что Арторат с большим удовольствием крутился и прыгал.

— В ваших краях тоже считается, что большие люди неуклюжи и неповоротливы? Так, что ли, солдатики? — поинтересовался он, хотя и видел, что никто его не понимает. Вечер принес прохладу, и галл наслаждался собственной силой.

Цирон вошел в круг, и зрители приготовились к захватывающему зрелищу. В этот момент на крыльце дома показались Домиций и Брут.

— Подожди, Цирон, — задыхаясь от быстрого бега, попросил Домиций. — Брут хочет сразиться, пока ты не расправился с этим буйволом.

Увидев соперника, Брут остановился как вкопанный. Человек оказался огромен, словно скала. А такой, как у него, мускулатуры не было, наверное, ни у кого в мире. Дело здесь не только в силе: голова Артората выглядела раза в полтора больше головы Цирона, а кости куда толще, чем у любого нормального человека.

— Шутишь? — обратился Брут к Домицию. — Смотри, какой он огромный! Нет, Цирон, борись ты, не жди меня!

— Но я боролся с ним. И один раз даже едва не опрокинул.

— Не может быть, — решительно возразил Брут. — Где же тогда твои синяки? Одного его удара окажется вполне достаточно, чтобы твой нос выскочил через затылок.

— Секрет в том, что он совсем не бьет. То, что он делает, очень похоже на греческую борьбу, если тебе доводилось ее видеть. Он, конечно, ловко работает ногами, чтобы поймать противника, однако все остальное — это захваты и броски. Действует этот парень на редкость искусно, но я действительно едва его не одолел!

Цирон спокойно стоял, ожидая, чем закончится разговор, а Арторат переводил взгляд с одного римлянина на другого, совершенно не понимая, о чем идет речь.

— Я смогу его победить, — наконец произнес Цирон, дождавшись паузы.

Брут взглянул на галла с сомнением.

— Как ты это себе представляешь? Он же словно гора.

Цирон пожал плечами.

— Мой отец был таким же великаном. И показал мне несколько хороших приемов и бросков. На самом деле это не греческая борьба. Отец научился ей у египтянина. Давайте покажу.

— Показывай! — с явным облегчением пригласил Брут.

Арторат посмотрел на него, и Брут помахал рукой в сторону Цирона.

Цирон снова переступил линию круга, но на сей раз сделал это в молниеносном выпаде. Арторат в ту же секунду повторил движение, и соперники столкнулись с такой силой, что стоящие вокруг воины даже зажмурились. Не останавливаясь ни на мгновение, Цирон разорвал захват, которым галл хотел обездвижить его, и отскочил, уходя от подсечки, — противник сильным ударом по икре рассчитывал свалить римлянина… Цирону удалось ускользнуть. Он попытался отпрыгнуть в сторону, однако в последний момент Арторат резко повернулся и схватил соперника, не дав ему уйти.

Ноги борцов переплелись, каждый стремился перебросить другого через спину.

Арторат заломил сопернику руки и уже собирался перекинуть его через бедро, однако Цирон ловко присел, освободившись от захвата и пытаясь сбить галла с ног. Увы, тот был слишком тяжелым, а потому только покачнулся. Тут же, надавив на горло Цирона скрещенными предплечьями, соперник едва не опрокинул его.