Поле мечей - Конн Иггульден
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Проснулся Марк Антоний. Не желая спешить, он потребовал принести из реки несколько ведер воды, чтобы как следует вымыться и тщательно побриться. Может быть, Юлий и собирается проспать самое крупное сборище племенных вождей в истории, но сам он не может в праздник показаться людям с двухдневной щетиной на щеках. Прошел час, и воинов пришлось будить. Из палаток доносились самые соленые проклятия — измученные битвой и долгим переходом легионеры никак не хотели просыпаться. Однако обещание вкусной еды, а главное, аромат жареного мяса действовали на настроение самым удивительным образом. Многие последовали примеру Марка Антония и, прежде чем надеть парадную форму, принялись тщательно мыться и бриться.
В римской провинции было немало небольших деревушек, и Марк Антоний послал людей, чтобы те купили масло, соус, ароматные травы и фрукты. Боги позаботились о воинах, и деревья ломились от яблок и апельсинов, пусть пока еще и не совсем спелых. Из апельсинов выжимали сок, и легионерам, которым так долго приходилось пить одну лишь воду, он показался вкуснее вина.
Цезарь проснулся одним из последних. Жара угнетала. Он отдыхал не в палатке, а в доме, построенном коренными жителями поселения и лишь расширенном римлянами. Те, кто его строил, не меньше самих римлян любили чистоту, так что Юлий смог вымыться — пусть и холодной водой, но в специальной комнате, — а потом растерся оливковым маслом. Процедура принесла ощущение чистоты, свежести и бодрости. Подставив лицо для бритья, полководец наконец почувствовал, что напряжение многих дней спадает, мышцы расслабляются, а впереди маячат несколько действительно приятных часов. Прежде чем одеться, Юлий тщательно оглядел собственное тело, считая синяки и ссадины. Особенно пострадал живот — Цезарь и сам не заметил, когда получил такой сильный удар. Горячка боя дала себя знать. Одевался полководец медленно, с удовольствием ощущая на коже прохладную свежесть чистого полотна, ведь так долго приходилось терпеть запах пота, пыли и грязи! Волосы запутались в гребне. Юлий потянул и расстроенно заметил, что в руке у него осталась целая прядь. Зеркала в комнате не было, и он попытался вспомнить, когда в последний раз видел собственное отражение. Неужели он лысеет? Это же просто ужасно!
Пришли Брут, Домиций и Октавиан. Все трое блистали начищенными до солнечного сияния серебряными доспехами — теми самыми, в которых сражались во время боевого турнира.
— Встретиться с тобой хотят вожди многих местных племен, Юлий, — возбужденно заговорил Брут. — Неподалеку от лагеря расположились не меньше тридцати посольств. Все они пришли под мирными флагами и изо всех сил пытаются скрыть интерес к нашей численности, вооружению и силе.
— Прекрасно, — ответил Юлий, пытаясь подыграть энтузиазму товарища. — Поставьте для них столы в большом зале. Придется усадить всех, если, конечно, они не испугаются тесноты.
— Все давно готово, — вступил в разговор Домиций. — Все ждут только тебя. Правда, Марк Антоний в бешенстве. Говорит, что гости не сдвинутся с места до тех пор, пока ты сам их не пригласишь. Ну а мы не позволяли ему тебя будить.
Юлий улыбнулся.
— Ну что же, вперед! Пора приглашать дорогих гостей!
ГЛАВА 25
Юлий занял свое место во главе длинного стола. Воздух в зале был не просто теплым, а густым — гостей собралось очень много. Пиршество готовилось поспешно, и потому стол грубо сколотили из свежих досок. Однако под скатертями этого заметно не было. Еще утром, когда полководец вошел в дом, большая комната была пуста. Однако Марк Антоний и плотники сумели очень быстро приготовить все необходимое для пира.
Цезарь пригласил Мхорбэйна сесть по правую руку от него, и вождь с явным удовольствием занял почетное место. Человек этот казался умным и симпатичным, и Юлий невольно спросил себя, кто из сидящих за столом вождей со временем станет другом, а кто — неприятелем.
Гости выглядели весьма пестро, и все-таки во внешности проглядывали общие черты, словно предки у них были общими. Лица сухие и твердые, словно вырезанные из дерева. Многие не брили бороду, хотя какой-то общий стиль в растительности заметить было трудно. Юлий увидел и пышные усы, и наголо бритые головы, и даже длинные косы, окрашенные у корней в рыжий цвет. Единство отсутствовало и в одежде, и в доспехах. Некоторые щеголяли золотыми и серебряными пряжками, которые непременно восхитили бы даже искусную Александрию. Наряды других выглядели совершенно просто. Юлий увидел, как Брут внимательно рассматривает чеканный зажим на плаще Мхорбэйна, и решил выторговать его за несколько серебряных монет, а при встрече подарить мастерице. Вспомнив Александрию, он вздохнул: так хотелось оказаться дома, сесть за длинный стол с друзьями и услышать родной, прекрасный и понятный язык, а не гортанное воркование галлов.
Как только гости расселись и успокоились, Цезарь жестом подозвал Адана, встал и обратился к вождям с приветственной речью. Для столь важной встречи престарелый и не слишком знающий переводчик Мхорбэйна вовсе не годился.
— Добро пожаловать на мою землю, — приветствовал Цезарь и сделал паузу, ожидая, пока Адан произнесет эти же слова на галльском наречии. — Наверное, вам уже известно, что мне удалось помешать гельветам пройти по территории моей провинции и по землям племени эдуев. Я совершил это по просьбе Мхорбэйна и надеюсь, что вы воспримете успех, как свидетельство искреннего и дружественного расположения.
Адан начал переводить длинное обращение, а Цезарь внимательно наблюдал за выражением лиц гостей. Языковой барьер неожиданно оказался преимуществом. Паузы давали возможность обдумать следующую фразу и в то же время проверить, как слушатели воспринимают уже сказанное, сосредоточенно внимая словам Адана.
— Гражданам Рима не приходится жить в постоянном страхе вражеского нападения, — продолжил Юлий. — Зато у них есть дороги, торговля, театры, бани, дешевая и вкусная еда. Они имеют в своем распоряжении и чистую воду, и законы, способные защитить их права и интересы.
По лицам гостей Цезарь понял, что ошибся: напрасно он начал так подробно описывать достоинства римской жизни. Этих людей вовсе не заботили блага и удобства, которые могли бы получить их соплеменники.
— Но еще более важно, — быстро изменил тему Юлий, — еще более важно то, что римские вожди могут похвастаться обширными землями и домами, во много раз превосходящими вот этот небольшой форт. У них есть рабы, готовые моментально исполнить любое приказание, а кроме того, лучшие в мире вина и лошади. — Такой поворот темы вызвал более живую реакцию. — Каждый из вас, кто захочет стать моим союзником, узнает все это и сам. Я собираюсь протянуть римские дороги сюда, в Галлию, и наладить торговлю с самыми далекими землями. Вы увидите дотоле неизвестные прекрасные вещи, а ваши товары узнает весь мир.
Некоторые из гостей заулыбались и закивали, но в этот момент поднялся молодой воин, и все взгляды устремились на него. Над столом повисла полная тишина. Юлий почувствовал, как рассердился сидящий слева от него Брут. В фигуре человека не было ничего необычного. Короткая борода, светлые волосы, собранные на затылке. Как и многие за столом, он был невысок, коренаст, явно очень силен и одет в шерсть и потертую, видавшую виды кожу. Однако, несмотря на крайнюю молодость, галл окинул уважаемое собрание дерзким взглядом холодных голубых глаз; изборожденное глубокими шрамами лицо казалось насмешливым и злым.
— А если мы отвергнем твои пустые обещания? — громко спросил воин.
Адан начал переводить, а Мхорбэйн поднялся во весь рост рядом с Цезарем.
— Сядь, Цингето, и замолчи. Тебе хочется получить еще одного врага? Давно ли народ твоего отца живет в мире?
Мхорбэйн говорил на собственном наречии, а молодой галл отвечал так быстро и горячо, что Адану с трудом удавалось следить за его мыслями. Двое устроили за столом настоящую перепалку, и Цезарь дал себе слово как можно скорее выучить их язык. Он знал, что Брут уже занимается с учителем, и решил присоединиться к его ежедневным урокам.
Вдруг светловолосый воин в ярости выскочил из-за стола и, громко хлопнув дверью, покинул зал. Мхорбэйн, зло прищурившись, посмотрел ему вслед.
— Цингето считает, что люди должны воевать, а не есть, — заметил опытный вождь. — Арверны всегда были очень несговорчивы и воинственны, так что пусть это тебя не тревожит. К счастью, его старший брат, Мадок, куда спокойнее, а отцовскую корону унаследует именно он. — Подобный поворот дела явно взволновал Мхорбэйна, однако он постарался улыбнуться. — Не обращай внимания на грубость мальчишки. Далеко не все здесь думают так же, как он.
Юлий велел, чтобы внесли угощение, и на столах появились аппетитно дымящиеся большие блюда с говядиной и бараниной. Повара постарались: политое оливковым маслом мясо красиво блестело, а душистые травы разжигали и без того немалый аппетит. Вслед за мясом внесли корзины с ароматным хлебом, тарелки тонко нарезанных фруктов и блюда жареной дичи. Цезарь с трудом скрыл удивление — Марк Антоний оказался расторопнее, чем он предполагал.