Жизнь - Кит Ричардс

То, что ты мог вставить такой вкусный кусок новостей в слова песни, пустить в ход сюжеты и заголовки из сегодняшних газет или просто по виду ничем не примечательную бытовуху, — это было совсем далеко от поп-музыки и одновременно от Коула Портера и Хоуги Кармайкла. «I saw her today at the reception» — это говорилось ясно, без вывертов. Никакой динамики, никакого представления о том, куда все пойдет дальше. Я думаю, мы с Миком переглянулись и сказали друг другу: а что, если Джону с Полом можно... Beatles и Боб Дилан как следует развернули в эту сторону все дело писания песен и отношение людей к поющему голосу. У Боба, прямо скажем, не особенно шикарный вокал, но он умеет выражать чувства и знает, как им пользоваться, а это важнее, чем любые красоты вокальной техники. Это почти антипение. Но в то же время то, что ты слышишь, это правда.

You Can’t Always Get What You Want — практически целиком заслуга Мика. Помню, как он пришел в студию и сказал: я песню принес. Я спросил: слова уже есть? И он говорит: есть, но как она будет звучать? Потому что он написал её на гитаре — она пока что была в таком фолковом варианте. Мне пришлось подыскать ритм, идею... Я озвучивал разные варианты перед бэндом, то этот набор аккордов, то другой. И кажется, Чарли тогда решил, что подойдет. Это всегда вопрос проб и отбора. И потом мы добавили хор в конце, совершенно намеренно. Давайте запишем кондовый хороши припев. Другими словами, попробуем достать и тех, кто сидит в ложах. В чем-то это был вызов. Мик и я считали, что нужно увести песню в хор, добавить госпела — по опыту наших американских концертов с черными госпел-певцами. А потом, что если привлечь какой-нибудь из лучших хоров в Англии, всех этих белых сладкоголосых певцов, и забацать с ними, посмотреть, что они дадут? Завести их слегка, дать им немного хорошей раскачки,а? You ca-a-ant always… Контраст получился шикарный.

В начале июня, когда мы каждый день работали и Olympic Studios над этими вещами, я умудрился перевернуть «мерседес» с Анитой внутри — на восьмом месяце беременности Марлоном. Анита сломала ключицу. Я отвез её в больницу Сент-Ричардс, и они эалатали её за полчаса, пока я сидел за дверью, о нас позаботились настоящие мастера. Но, выходя, угодил прямо в лапы брайтонских следователей, которые забрали нас в участок в Чичестер и начали допрашивать. Представляете, у меня на руках беременная женщина со сломанной ключицей, на дворе три часа ночи, а этим все до пизды. Чем больше я сталкиваюсь с копами, особенно с британской породой, тем больше хочется сказать: непонятно вообще, кого из них готовят. Может, мои манеры тоже виноваты, но что я должен сделать — снять штаны и задницу подставить? Да идите вы. У них было подозрение на наркотики. Ну конечно, наркотики! Им нужно было поинтересоваться дубом, который рос за поворотом. Сразу начали приставать: «Как это машина перевернулась? Наверняка вы были в отключке». Вообще-то ни хрена подобного. На повороте, недалеко от «Редлендса», в машине зажегся красный свет и все перестало работать. Отказала гидравлика. Тормоза не работали, руль не работал, машину просто возило по траве, а потом кувыркнуло. Это был кабриолет, и потому при перевороте трехтонную дуру держало одно ветровое стекло и стойки, на которых натягивается брезент. Чудо, что стекло не подломилось. Я только потом выяснил почему — потому что машину построили в 1947-м с применением деталей из броневой стали немецких танков, сразу после войны, из собранного с боевых полей металлолома — из всего что было в распоряжении. Эта штука была переплавлена из брони. По сути, я ездил на танке с брезентовой крышей. Неудивительно, что они за шесть недель подмяли всю Францию. И чуть было не завоевали Россию. В общем, немецкие танки спасли мне жизнь.

Мое тело улетело из машины. Я наблюдал за всем происходящим с высоты футов двенадцать-пятнадцать. Выйти из своего тела очень даже можно, поверьте. Я пробовал всю свою жизнь, но это было в первый раз по-настоящему Я смотрел, как машина переворачивается три раза в замедленном движении, и чувствовал себя очень отрешенно, очень спокойно по этому поводу. Я был посторонним наблюдателем. Ни малейшей эмоции. Ты уже мертвый, можешь не дергаться. Но пока свет совсем не погас... я обратил внимание на дно машины, заметил, что она была построена с такими клепаными диагональными распорками понизу. Эти штуки смотрелись очень солидно. Все, казалось, перешло в замедленное движение. Ты делаешь один очень долгий вдох. И я знаю что Анита в машине, но другой частью сознания думаю: интересно, а Анита тоже наблюдает за всем сверху? Я больше волнуюсь за неё, чем за себя, потому что я даже не в машине. Я выскользнул, умом или чем там, во что, вы считаете, вы превращаетесь в те доли секунды, когда такое происходит. Но потом, после трех кувырков, «мерседес» громыхнул колёсами вниз, уперся в изгородь. И в тот же миг я снова оказываюсь за рулем.

Так что Марлон побывал в своей первой аварии за два месяца до того, как родился. Неудивительно, что он потом никогда не водил, так и не сдал на права. Полное имя — Марлон Леон Сандип. Брандо позвонил, пока Анита лежала в больнице, похвалить её за «Представление». Марлон — хорошее имя. Может, назовем его Марлоном?» Бедного ребенка заставили пройти целую религиозную церемонии когда он прибыл домой на Чейн-уок: разбрасывание риса, цветочные лепестки, пение гимнов и вся прочая лабуда. Ну а что, Анита же мать. Кто я такой, чтобы идти против нее? Все, что пожелаешь, мама. Ты только что родила нам сына. Так что там стараниями Роберта Фрейзера оказались даже бенгальские баулы. И колыбельку тоже сделали по его заказу — такую красивую, которую можно качать. Стало быть, вот его полное имя: Марлон Леон Сандип Ричардс. И последнее — самое важное. Остальное — так, вступительная часть.

Учитывая, что эпизод с вырубанием гитары Брайана, когда он коматозил под жужжащим динамиком, случился уже три года как, странно вспоминать, что он еще играл на каких-то треках в начале 1969-го — в год его смерти. Автоарфа на You Got tin Silver, перкуссия на Midnight Rambler. Как это туда попало? Последний сигнальный огонь с тонущего корабля.

Уже к маю мы обкатывали его замену, Мика Тейлора, в Olympic Studios — в первый раз на Honky Tonk Women, где его наложенная гитара сохранилась для потомков. Это было предсказуемо, настолько он был хорош. Он влился как бы сам собой очень вовремя. Мы уже все слышали Мика, знали его, потому что он играл с John Mayall and the Bluesbreakers. Правда, поначалу все косились на меня, потому что я вроде как тоже гитарист, но у меня позиция была простая: надо — сыграю с кем угодно. Окончательные выводы можно было делать, только поиграв вдвоем. И вдвоем мы наиграли много всего самого классного — из самого крутого, что вообще есть у Stones. В его игре уже имелось все, что нужно: и мелодичность, и красивый сустейн, и свое понимание вещи.

Звуку него был приятнейший, очень душевный. И с ним он мог попадать туда, куда я прицеливался, причем даже раньше, чем я сам. Иногда я просто трепетал перед гитарой в руках Мика Тейлора, особенно на вещах со слайдом — оцените его на Love in Vain. Бывало, играю с ним обычный джем, разогреваюсь на пару, и вдруг меня пробирает: ого! Видимо, здесь он и давал волю эмоциям. Я обожал его, обожал с ним работать, но он был очень застенчивый и очень замкнутый. Мы сближались, когда обкатывали вещь или играли вместе, и когда он расслаблялся, он был супер-прикольный парень. Но мне всегда было очень трудно раскопать что-то большее, чем Мик Тейлор, которого я встретил в первый раз. Это видно на экране в «Дай мне кров»[133] — его лицо не шевелится. Где-то внутри он боролся сам с собой. Ничего особенно не сделаешь по этому поводу — когда рядом такие люди, их из себя не вытащишь. Им приходится самим сражаться со своими демонами. Растормошишь его на час-два, на вечер или на ночь, а на следующий день он снова в задумчивости. В общем, не самый смешливый был парень, скажем так. Что поделать, кое-кому приходится оставлять простор для их одиночества. Понимаешь, что есть такие люди — с ними проведешь один день и фактически узнаешь про них все, что вообще сможешь про них узнать. Как Мик Джаггер, только с точностью до наоборот.

Мы уволили Брайана за две-три недели до того, как он умер. Подавно назревало, так что мы с Миком наконец собрались и отправились в дом Винни-Пуха. (Ферма Котчфорд — она принадлежала писателю А. А. Милну, и Брайан недавно её купил.) Миссия не нравилась ни Мику, ни мне. Но мы вместе съездили к нему и сказали: «Слышишь, Брайан... В общем, все кончено, старик».

Мы сидели в студии, когда вскоре после этого нам позвонили, писались с Миком Тейлором. Существует полутораминутный дубль, где мы записываем I Don’t Know Why, песню Стиви Уандера, и игра прерывается телефонным звонком, которым нам сообщают о смерти Брайана.

Я знал Фрэнка Торогуда — человека, который сделал «предсмертное признание», что это он убил Брайана, утопив в бассейне, где его тело нашли через какие-то минуты после того, как другие люди видели его живым. Но я никогда не поверю этим предсмертным признаниям, потому что в этот момент обычно присутствует единственный человек—тот, кому он якобы это сказал, какой-нибудь родной дядя, или дочка, или кто там: «Перед смертью он признался, что убил Брайана». Правда или неправда, я не знаю. У Брайана была тяжелая астма плюс он принимал куаалюды и туинал — не самая лучшая заправка перед нырянием в воду. С ними очень спокойно может перехватить дыхание. И он был здорово накачан седативами. У Брайана была приличная переносимость к препаратам, этого не отнимешь. Но сопоставьте это с отчетом коронера, в котором сказано, что у него были плеврит, увеличение сердца и больная печень. Хотя я вполне могу представить сценарий, в котором Брайан настолько мерзко обращается с Торогудом и его бригадой строителей, которые работали над брайановским домом, что доводит их до бешенства. Так что он нырнул и уже не всплыл. Но когда кто-то говорит: «Я прикончил Брайана», я максимум соглашусь прижать непреднамеренное убийство. Ну ладно, может, ты его и толкнул под воду, но ты ничего не планировал. Вывел из себя даже строителей, ноющий сукин сын. Было неважно, присутствовали там строители или нет, он находился в той точке своей жизни, когда вокруг была пустыня.