Жизнь лондонского дна в Викторианскую эпоху. Подлинные истории, рассказанные нищими, ворами и продажными женщинами - Генри Мэйхью

в другом случае я стащил из кармана книгу, в которой лежали документы и почтовые марки. Я сжег документы и продал марки за один шиллинг и шесть пенсов.

У меня никогда не было достаточно приличной одежды, чтобы пытаться красть кошельки и часы, и у меня не хватало на это духу. Я видел молодых воров, которых побуждали к кражам содержатели ночлежных домов на Кит-стрит, в Уайтчепеле и в Минте. Они спрашивали у молодых людей, принесли ли они что-нибудь, и хотели, чтобы те продавали им украденное. Обычно купля-продажа происходила по заниженной цене. В этих ночлежках некоторые жили очень хорошо, а другие голодали. Одни ели бифштексы и маринованные огурцы, яйца и бекон, пили портер и эль, курили сигары. А самые бедные выходили на улицу и покупали себе на пенни хлеба, на полпенни чаю, на столько же масла и сахара, и, возможно, у них не оставалось и половины пенса, чтобы заплатить за ночлег. Когда у них все же появляются деньги, они часто тратят их на выпивку, так что, возможно, на следующий вечер они опять голодают.

Меня приводили в полицейский участок Бэгниг-Уэллз за кражу кварты спиртного и носового платка, а в участок на Вайн-стрит меня привели за кражу двух шиллингов и шести пенсов у пьяной, но прилично одетой женщины. Я взял деньги из ее ладони, а полицейский заметил это, побежал за мной и схватил меня. Но женщина отказалась предъявлять мне обвинение, и меня отпустили. Меня также приводили в полицейский суд в Марилебоне за попрошайничество.

В ночлежке, в которой сейчас живу, я чувствую себя комфортно. Мы проводим вечера, рассказывая друг другу всякие истории и беседуя о своих скитаниях, а еще мы играем в такие игры, как «найди тапок». Я часто испытывал сильную нужду, что заставляло меня воровать, чтобы раздобыть себе средства на жизнь».

Карманники и магазинные воры

Прослеживая карьеру карманного вора от самого ее начала, в большинстве случаев мы должны обратить наше внимание на маленьких оборванных мальчиков, которые живут в одном доме с преступниками, или ходят в компании других юных правонарушителей в дешевых ночлежках, или живут в холодном и неуютном доме пьющих и расточительных родителей. Огромное большинство столичных карманных воров, за несколькими исключениями, появилось из отбросов общества — из семей лондонских воров, так что у них нет причин гордиться своим происхождением. Пятнадцать — двадцать лет назад многие из тех законченных карманников, одетых по последней моде и сияющих золотом цепочек, запонок и колец, которые сейчас прогуливаются вокруг Банка Англии, вдоль Чипсайда и по нашим оживленным улицам, были бедными оборвышами, которые босиком ходили по темным и грязным трущобам и переулкам Вестминстера и Севн-Дайалз или болтались без дела в воровских притонах Боро и Уайтчепела.

Шаг за шагом они сбросили свои лохмотья, вышли из нищеты на более высокую ступень физического комфорта и достигли более высокого уровня сноровки в своей низкой и постыдной профессии.

Мы говорим, что есть несколько исключений из общего правила, состоящего в том, что большинство наших обычных воров вышли из лона своих преступных родителей. Краснея от стыда, мы говорим, что некоторые вступили в ряды столичного воровского братства и загрубели в своей преступной жизни. Они получали воспитание в домах честных и трудолюбивых родителей, и с ранних лет их окружало все то, что должно было возвышать и совершенствовать образ мыслей. Но объем этой книги не дает нам возможности говорить об этом подробно.

Главными питомниками столичных карманников являются ночлежные дома в беднейших кварталах, где живут их родители-воры и где безответственные пьяницы-родители не выполняют свой родительский долг по отношению к своим детям. Такими местами являются: Уайтчепел, Шордитч, Спитлфилдз, Нью-Кат, Ламбет, Боро, Клеркенвелл, Друри-Лейн и другие районы. Многие из них — дети родителей-ирландцев, разъездных торговцев фруктами, каменщиков и других. Часто они начинают воровать с шести-семи лет, иногда даже в пять лет; они начинают с мелких краж, а также с краж носовых платков из карманов джентльменов. Многих из этих оборванных пострелят учат воровать их товарищи, других — воры-наставники, молодые мужчины и женщины и некоторые воры средних лет, отсидевшие срок. Мастерству они учатся следующим образом. На стену вешают пальто с привязанным к нему колокольчиком, и мальчик пытается вынуть из кармана платок так, чтобы колокольчик не зазвенел. Пока он не научится делать это ловко, он не считается хорошо обученным. Другой способ их обучения таков. Наставник — если это мужчина — ходит взад-вперед по комнате с платком в кармане пальто, а маленькие оборванцы развлекаются тем, что вытаскивают его до тех пор, пока они не научатся делать это правильно. Мы могли бы ткнуть пальцем в трех таких отвратительных негодяев, известных тем, что держат школы для обучения малолетних воров. Один из них — молодой человек в Уайтчепеле, другой — молодая женщина в Клеркенвелле, а третий — мужчина средних лет, живущий на Ламбет-Уок. Эти низкие люди покупают украденные носовые платки у мальчиков за незначительную сумму. Мы также слышали о том, что некоторых воришек учили карманным кражам на манекенах, но это по неподтвержденным данным.

Множество этих оборванных карманников можно увидеть слоняющимися без дела по главным улицам столицы, готовых украсть что-либо с уличного прилавка или с порога магазина при всяком удобном случае. В течение дня они обычно совершают карманные кражи группками по два-три человека, но в сумерках и один может иногда успешно сделать это. Они воруют из карманов джентльменов не только разные носовые платки, но и бумажники. Их можно время от времени увидеть за этим занятием на мосту Блэкфрайарз и Лондонском мосту, а также на Бишопсгейт, в Шордитче, Уайтчепеле, на Друри-Лейн и в тому подобных местах. Их можно увидеть там в любой час дня, но в основном от десяти до двух часов. Обычно они высматривают добычу в субботу вечером на торговых улицах, где работающие люди закупают провизию на воскресенье. На этом начальном этапе мальчики время от времени совершают карманные кражи, попрошайничают и тащат, что плохо лежит (просят милостыню и совершают мелкие правонарушения).

Следующий этап у них начинается, скажем так, лет в четырнадцать, когда подросток сбрасывает свои лохмотья и одевается более прилично, хоть и довольно бедно. Возможно, это будет сюртук темного или серого цвета, темные или грязные твидовые брюки, кепка с козырьком и ботинки. В этот период многие из них отправляются в бедные кварталы или в те тихие уголки, где проживают работающие люди, и совершают карманные