Город бездны - Аластер Рейнольдс

Небесный лихорадочно размышлял. Помнится, Бальказар говорил о том, что мертвых лучше хоронить в космосе, чем везти их на место назначения. Пожалуй, в этом есть толика здравого смысла.

Каждый килограмм на борту корабля — это масса, которую предстоит притормаживать, когда корабль начнет сбрасывать скорость. Масса корабля приближается к миллиону тонн — как сказал Бальказар, в десять миллионов раз больше массы человеческого тела. Достаточно вспомнить элементарные законы физики Ньютона: уменьшение массы корабля на определенную величину обеспечит пропорциональный прирост коэффициента потенциального торможения корабля при одинаковой эффективности двигателя.

Облегчение на одну десятимиллионную едва ли что-то изменит… но кто сказал, что следует ограничиться массой лишь одного человека?

«Сантьяго» несет множество мертвых пассажиров — спящих, которых не удастся «оживить» никакими средствами. Только человеческая сентиментальность заставляет доставить их в конечный пункт. А вместе с мертвецами можно сбросить массу аппаратуры — громоздкой и тяжелой. Небесный еще раз представил себе эту картину. Да, вполне реально будет сбросить с корабля несколько тонн груза. Да, масса уменьшится менее, чем на одну тысячную — но кто знает, сколько еще спящих будет потеряно в последующие годы? Могут возникнуть тысячи новых проблем.

Рискованное это дело — быть замороженным.

— Может, нам просто подождать и посмотреть, Тит, — произнес капитан, отвлекая его от размышлений. — Как тебе кажется, это не слишком глупо?

— Подождать и посмотреть, сэр?

— Да.

Теперь в голосе капитана слышалась холодная ясность, но Небесный знал, что она может исчезнуть столь же внезапно, как и появилась.

— То есть подождать и посмотреть, что они будут делать. Они получат то же самое послание, им придется обсудить дальнейшие шаги — но они не смогут обговорить это ни с кем из нас.

Капитан рассуждал вполне здраво, но проследить его мысль было трудно. Небесный решил не подавать вида.

— Вы уже давно не упоминали этих людей, верно?

— Конечно. И нечего поминать их лишний раз, Тит. Кому, как не тебе это знать. Бездумная болтовня топит корабли, и так далее. Или помогает их обнаружить…

— Обнаружить, сэр?

— Ты же прекрасно знаешь: наши друзья на остальных трех кораблях не знают об этих людях. У нас повсюду шпионы среди старших офицеров, но там о них никто даже не слышал.

— Мы можем быть в этом уверены, сэр?

— Думаю, что да, Тит. Ты же держишь руку на пульсе «Сантьяго», так? Ты знаешь, что в команде ходят байки о шестом корабле. Правда, в них никто не верит.

Небесный усилием воли скрыл свое изумление.

— Большинство действительно считает шестой корабль легендой, сэр.

— И мы будем поддерживать это мнение. Но, с другой стороны, нам известна истина.

Итак, это правда. Черт побери, по прошествии стольких лет это оказывается правдой. Как минимум, для Старика Бальказара.

Но капитан продолжал говорить так, словно Титу была известна эта тайна. Однако, поскольку существование шестого корабля было запретной темой — даже те крохи информации, которые были известны, — вполне возможно, что Тит о нем знал. Но он умер прежде, чем успел передать именно эту информацию своему преемнику.

Норквинко, старый приятель еще с тех времен, когда они работали на поездах. Норквинко был абсолютно убежден в реальности шестого корабля. Гомес тоже, хотя не был столь уверен. Небесный не разговаривал с ними уже около года. Но сейчас они оба как будто были рядом. Они молча кивают, наслаждаясь мнимым спокойствием, с которым он вынужден принимать эту легенду, правдивость которой прежде ядовито оспаривал. После того разговора в поезде он почти забыл о шестом корабле, и теперь энергично копался в памяти, пытаясь восстановить слова Норквинко.

— Те, кто верит слухам, — сказал Небесный, — полагают, что шестой корабль мертв, что он просто дрейфует позади нас.

— Что лишний раз доказывает, что в каждой сказке есть доля истины. Корабль, разумеется, темный — никакого освещения, никаких признаков людей. Но все это может быть уловкой. Его экипаж цел и невредим, управляет кораблем как ни в чем не бывало. Конечно, для нас непостижима их психология, и мы не знаем, что произошло в действительности.

— Очень жаль. Особенно сейчас.

Небесный умолк. Пожалуй, стоит пойти на крайний риск.

— С учетом нынешней ситуации и сообщений из дома, нужны ли нам дополнительные сведения о шестом корабле — нечто, способное помочь нам сделать правильный выбор?

К его облегчению, капитан беззлобно качнул головой.

— Я знаю то же, что и ты, Тит. И боюсь, это все. И слухи. Больше нам ничего не известно.

— Одна экспедиция — и вопрос был бы решен.

— Сколько ты будешь мне об этом твердить? Подумай, какой это риск. Да, корабль должен находиться в пределах досягаемости шаттла. Последний раз мы сняли точные показания. Мы обгоняем его на половину световой секунды, хотя с тех пор он мог значительно приблизиться. Проще добраться туда и дозаправить его топливом. Вот только как у них с гостеприимством? Они уже целое поколение поддерживают иллюзию, будто их и нет вовсе. Думаешь, они сдадутся без боя?

— Если они действительно живы. Кое-кто из команды думает, что мы уничтожили их, а потом вычистили архивы.

Капитан пожал плечами.

— Может, так оно и было. А ты не стал бы заметать следы преступления? Правда, кое-кто из них мог выжить. И затаиться до поры до времени, чтобы позже нанести удар, захватив нас врасплох.

— Вы полагаете, что они тоже получили послание из дома и как-то себя обнаружат?

— Почему бы и нет? Если послание наведет их на мысль поразвлечься со своими аннигиляторами, а оно окажется ловушкой…

— Тогда вспышка будет на полнеба!

Капитан усмехнулся и влажно чмокнул губами, словно отдавая себе сигнал задремать.

Остаток пути прошел без происшествий, но мозг Небесного лихорадочно перерабатывал новую информацию. Он мысленно повторял слова Норквинко, и каждое из них звучало как небрежная пощечина.

Это было наказанием за высокомерие, за недоверие к приятелю. Шестой корабль существует. Проклятый шестой корабль действительно существует…

И это предвещало большие перемены.

Глава 18

Они снова отвезли меня в Малч. Я очнулся в фуникулере, который полз куда-то вниз сквозь ночную темноту. По окнам стучал дождь. В первый момент мне показалось, что я по-прежнему лечу со Стариной Бальказаром к одному из кораблей Флотилии, где состоится встреча капитанов. Похоже, эти сны все более настойчиво заставляли меня влезать в шкуру Небесного. И мне было с каждым разом все труднее избавляться от его мыслей, когда я просыпался. Но в кабинке фуникулера не было никого, кроме меня и Уэверли.

Может, оно и к лучшему. Но мне почему-то не верилось.

— Ну, как самочувствие? Похоже, я неплохо поработал.

Он сидел напротив меня с пистолетом в руке. Я вспомнил, как он приставил к моей голове медицинский зонд, и непроизвольно потянулся, чтобы ощупать это место. Над правым ухом обнаружился выбритый участок кожи, покрытый корочкой засохшей крови. И я не мог избавиться от ощущения, что там засело что-то твердое.

Боль была адская.

— По-моему, вам не мешает потренироваться.

— Да, вынужден признать. Но в вас есть что-то странное. Почему у вас из ладони идет кровь? Какие-то медицинские противопоказания, о которых мне следовало знать?

— Зачем? Разве от этого что-нибудь изменится?

Мой ответ заставил его задуматься.

— М-м-м… пожалуй, нет. Вы в состоянии бегать — значит, достаточно здоровы.

— Здоров для чего? — Я снова ощупал кровяную корочку. — Что вы загнали мне под кожу?

— Сейчас попробую объяснить.

Я не слишком рассчитывал на откровенность, но понемногу сообразил, почему он решил довести до моего сведения некоторые моменты. Это было продиктовано не столько заботой о моем благополучии, сколько желанием добиться от меня определенного образа действий. Мне уже доводилось попадать в подобные заварушки. Охота становится более занимательной, когда жертва знает расклад.

— По сути своей это охота, — начал он с изысканной вежливостью. — Мы называем ее Игрой. Разумеется, все это носит неофициальный характер. Даже на территории Кэнопи есть законы, которые приходится уважать. Об охоте знают, о ней говорят, но всегда с должной осмотрительностью.

— Кто? — спросил я, чтобы поддержать разговор.

— Бессмертные, послесмертные — называйте их как угодно. Понятно, что не все в нее играют. Некоторые вообще не хотят принимать в ней участие. Но все знают тех, кто играет — эти люди образуют что-то вроде сети, которая обеспечивает само существование Игры.

— И давно эта игра продолжается?