Корсар. Наваждение - Петр Катериничев

«Мерс» поравнялся снова, обходя через двойную сплошную; стекло справа поползло вниз, ствол, снабженный толстой трубой глушителя… Корсар скосил глаза, и холодная изморозь, судорога даже не неприязни – гадливости прошла от шеи до поясницы и кончиков пальцев.

Оба, и водитель, и стрелок, были без темных очков: зачем им – глухая ночь. И Корсар увидел их глаза: звериные, светящиеся в отблесках от фары то ли багровым, то ли зеленовато-карим. И самое страшное и неприемлемое – в глазах не было обычного человеческого зрачка: они были словно затянуты мутными бельмами, как у слепорожденных… Пустые, словно укрытые бельмами глаза, но – с длинными змеиными штрихами зрачков…

– Грин, ты без глупостей… Шеф велел, чтобы чисто… – внятно произнес водитель.

– Не боись. Я только пугну. Сам слетит с катушек. И побьется в полный хлам! А пулька – в белый свет уйдет или в рыхлую землю – никто искать не станет…

Выстрелы алыми бликами полыхнули во тьме. Корсар услышал сначала характерное «вжик» – над головой, потом – пули вышибли пару искр из асфальта прямо перед передним колесом «харлея».

Ровный участок дороги шел вниз, под уклон, а там мостик через неведомую реку… Корсар пригнулся и пулей полетел вперед и вниз… В такой ситуации – кто найдет свою судьбу – только один бог знает…

Сквозь ветровое стекло впереди – в свете фар мотоциклист был похож на зверя, которого гонят охотники… Грин в азарте высунулся наполовину, продолжая стрелять…

– Сейчас я его достану… Не трусливый, гад. – Повернулся к водителю, потребовал: – Догони его и – наддай бампером. И пусть летит, птица наша…

– Этттто пррррально, – сквозь стиснутые зубы, тоже захваченный азартом погони процедил Молодой. Нога вдавила педаль газа, стрелка спидометра резко качнулась вправо – скорость зашкаливало…

– Йа-а-ааа! – выкрикнул в черную ночь Грин, не в силах сдержать чувства…

Перед самым мостиком Корсар вынул из кармашка куртки массивную зажигалку Zippo, подержал мгновение на ладони, потом подбросил… Зажигалка медленно, вращаясь, летела по инерции и – жестко врезалась в ветровое стекло автомобиля… Паутина трещин пробежала стеклу, перекрывая водителю обзор; машина вильнула, зацепилась за ограждение, пошла крутиться волчком по мосту и боком, проломив ограждение, вылетела с моста, повернулась и рухнула на крышу – прямо на песчаную отмель мелкой безымянной реки…

Корсар проскочил мост, притормозил, обернулся… Завалил мотоцикл набок и поспешил по скользкому откосу вниз… Сейчас его преследователи были как тот жук на спине: самое время поговорить с ними по душам. Если, конечно, есть у этих звероподобных рептилиообразных – души…

Водитель оказался запакованным в сплющенной машине; стрелка выбросило на отмель через выдранную перилами с мясом дверцу; руки его содрогались, лицо было перекошено дикой болью, позвоночник – явно смещен, да что смещен – переломан открыто в нескольких местах – сквозь розовые сухожилия торчали кости изломанного хребта. Из пробитого бензобака по поверхности воды густо плыл бензин…

Корсар пробежал по мелководью, схватил стрелка за грудки – ни на сочувствие, ни на прочие сантименты времени не было, да и сам Дима осознавал, что жив остался только чудом.

– Кто послал?! – хрипло выкрикнул он в лицо стрелку.

Тот оскалил зубы, закашлялся, изо рта потянулась почти черная, вязкая струйка крови… Корсар встретился со стрелком взглядом и – снова внутренне содрогнулся: красные змеиные штрихи и серые бельма – вот и весь взгляд… Но по губам Корсар прочитал:

– Помоги… мне… уйти…

Рядом лежал тот самый пистолет с глушителем. Не колеблясь ни секунды, Корсар поднял его, приставил ко лбу смертельно раненного, испытывающего сейчас муки нечеловеческой боли:

– Помогу. Если скажешь – кто послал?

– Я… не… знаю… – прочел Корсар по губам стрелка.

А тот – сомкнул веки, и из-под ресниц потекли обычные человеческие слезы… Обиды, боли, отчаяния? Вот только – смешанные с кровью.

Корсар видел такое на войне: так бывает, когда и умереть не можешь, и жить – невмоготу. Сухо щелкнул боек, выстрел был неслышным, стреляная гильза отлетела в сторону и, раскаленная, зашипела, упав в воду… Вот и все.

Он посмотрел на зажатого в машине водителя: тому не выбраться без помощи специальных инструментов, но тот и не собирался. Смотрел на Корсара улыбаясь, на губах танцевала жуткая ухмылка: сквозь судорогу ранения и приближающегося холода смерти, когда и губы ходили ходуном. И зубы клацали… Корсар понял, почему водитель столь фаталистично улыбчив: грудь его была пробита напрочь стояком руля; кровь толчками выплескивалась из надорванной аорты, но он, наверное, рукой водил рыскающим пистолетом…

Встретившись с ним взглядом, Корсар снова, помимо воли, ощутил страх и брезгливость. Страх оттого, что если бы не доктор Волин и Ольга – ему самому, скорее всего, предстояло бы стать таким… Или – еще предстоит? А брезгливость – та была на генетическом уровне, закрепленном поколениями и поколениями предков – дальних. Очень дальних…

Ствол пистолета рыскал, рука водителя все больше ходила ходуном.

– Не, брат, не попадешь, – проговорил Корсар и, только опустив взгляд, понял, что тот намеревается выстрелить не в него, он хочет просто выстрелить, собрав именно для этого все оставшиеся силы…

Высокооктановый бензин из пробитого бензобака шел по воде все более густыми разводами… Корсар побежал, разгоняясь; брызги взлетели веером, грохнул выстрел; изо рта водителя вместе с плевками окрашенной кровью слюны вырвалось нечто, похожее на смех – а скорее на клекот, переходящий в предсмертный хрип…

Уж чем для него сейчас была размытая фигура Корсара – в лунном свете? Все виделось, наверное, серым, даже плотная радужная поволока бензина, толстым слоем размытая по речной воде – «все оттенки серого…».

И тогда – по воде с шелестом побежало пламя… Корсар успел добежать до конца отмели и с маху прыгнул в глубину, в омут.

Корсар плыл в коконе воздушных пузырьков, в черно-зеленой воде… Над нам растекалось пламя, вспыхивало ало, опадало. На миг Корсар вынырнул, судорожно глотнул напитанного гарью воздуха, но – новая вспышка окрасила все ярко-алым так, что он едва успел погрузиться в спасительную темень воды.

Снова вынырнул. В ночном пространстве тихо затухал недавний всполох оранжево-красного взрыва. Останки «мерса» с запечатанным в нем «человекоподобным», бывшим некогда человеком, – догорали. «И нет ничего нового под солнцем…» Как и под луной.

Корсар поднялся к дороге, завел мотоцикл и помчал прочь. Полыхнула молния, тут же грохнул близкий, оглушительный раскат грома, и следом единой завесой полил густой, плотный дождь. Корсар мчался по шоссе, галогенная фара мотоцикла высвечивала впереди мечущиеся капли, переливающиеся на мгновение искрами света… И – во вспышке молнии – словно блеск граней алого камня вспыхивал на миг нестерпимо белым и – обращал все во тьму.