Балаустион - Сергей Конарев

— Не отвлекаясь на праздные разговоры, я хотел бы перейти к делу, — начал Леотихид, усаживаясь напротив. — Мы с тобой спартанцы, и лишние словеса нам ни к чему.

— Как тебе, без сомнения, известно, достойный Архелай, завтра в наш славный город прибывает делегация Ахейского союза, подкрепленная представителями великих держав-союзников — Македонии и Рима. Нам стало известно, что в числе уважаемых участников переговоров будет один человек, не имеющий к предстоящим переговорам о разделе морского влияния ни малейшего отношения. Мы даже знаем точно, зачем этот человек приезжает в Лакедемон, — на слове «зачем» Леотихид сделал значительное ударение.

Ни один мускул не дрогнул на лице эфора, но кадык нервно дернулся, и Леотихид понял, что пустил стрелу точно в цель.

— Не понимаю, о чем это ты, стратег, — тем не менее проговорил эфор, несколько натужно, преодолев, по всей видимости, горловой спазм.

— Неужели? — Леотихид постарался улыбнуться как можно дружелюбнее. — Я располагаю сведениями, что ты, господин эфор, имеешь к визиту этого человека самое непосредственное отношение.

Последовала минутная пауза, во время которой серое лицо Архелая стало еще более серым. Леотихид не торопился, давая оппоненту возможность хорошенько пропитаться осознанием ситуации.

— И откуда у тебя подобные, гм… сведения? — наконец осторожно спросил эфор.

— Я не хотел бы называть источники, но в них нет ни малейшего сомнения, смею тебя уверить. И, клянусь бородой Зевса, огласка даже той малой толики, что нам известна, могла бы очень повредить твоей репутации, господин эфор. А, зная Эврипонтидов, я бы сказал, что, возможно, и жизни….

Упоминание второго царского рода Спарты убедило Архелая, что его собеседник не блефует. Маленькие глазки эфора забегали, потом остановились на некой точке посреди лба молодого стратега.

— Чего ты добиваешься, элименарх? — тон Архелая, без сомнения, стал куда более мягким.

— Откровенности, — немедленно отвечал Леотихид. — В обмен на откровенность с нашей стороны, разумеется. Чтобы развеять последние сомнения, скажу, что в наших руках находится курьер, возвращавшийся с посланием от господина, о котором идет речь. В оправдание твоего посыльного могу сказать, что он держался весьма стойко, пока мы не применили некоторые… весьма необычные меры дознания. Лишь тогда он передумал и рассказал все, что ему было известно. Не так много, но вполне достаточно, чтобы предать тебя суду — или Эврипонтидам — если мы не добьемся взаимопонимания. Ты меня хорошо понимаешь, достойный Архелай? И, надеюсь, осознаешь, что такими вещами не шутят?

— Да, — сипло выдавил эфор.

— Отлично, — констатировал Агиад. — Мы, господин эфор, хотим предложить тебе сыграть честно и открыто, а если тебя интересует вопрос — почему, отвечу: потому, что наши цели и интересы совпадают. Честно говоря, было бы гораздо приятнее, если бы ты сразу согласовал свои действия с правящим домом, тогда и не возникло бы необходимости в этом, как я понимаю, весьма неприятном для тебя вступлении.

Лицо Архелая дернулось.

— М-м… молодой человек… я хотел сказать, стратег, я хотел узнать… говоря о правящем доме, ты имеешь в виду, что государь… он… — вид у Архелая был такой, будто над его головой уже занесена палица палача.

Леотихид успокаивающе поднял руку.

— До разговора с тобой я решил ничего не сообщать моему царственному брату, и именно от глубины твой откровенности будет зависеть, что именно в конце концов я ему расскажу, и главное — как преподам это блюдо. Как тебе, несомненно, известно, брат зачастую весьма ревностно относится к вопросам законности и чести….

— Да-да, вот почему мы, не зная его… вашего отношения, не поставили вас в известность. Но… если ты говоришь, что наши цели совпадают… — эфор вытер ладонью выступившую на лбу испарину, взглянул на собеседника с надеждой.

— Авоэ, об этом нетрудно догадаться, — кивнул тот. — Итак, я полагаю, мы договорились — насчет взаимной открытости и откровенности?

— М-м-да, — вздохнул Архелай.

— Тогда, почтенный эфор, предлагаю перейти от околичностей к предметному разговору. Для начала я хотел бы услышать из твоих уст имя человека, который… В общем, того самого человека. Попрошу учесть, что это имя мне известно, и твоя готовность к сотрудничеству будет сразу подтверждена — или опровергнута. Итак, его имя….

— Горгил, — быстро проговорил эфор. — Разумеется, в делегации ахейцев он фигурирует под другим именем.

«Прекрасно! — подумал Леотихид. — Сломать тебя было совсем не трудно, старый кабан!» Вслух молодой стратег сказал:

— И в его задачу входит… Ну же, не стесняйся, достойный Архелай!

Эфор затравленно оглянулся. По его лицу, несмотря на зимнюю прохладу, с которой не мог справиться даже пылавший в очаге огонь, обильно стекал пот.

— Хочешь, я сам скажу? — сжалился над ним Агиад. — Он приедет, чтобы уничтожить Эврипонтидов — старшего и младшего, не правда ли? Так?

Его голос поневоле прозвучал чересчур жестко. Архелай воззрился на элименарха в ужасе, не зная, что последует в следующий момент — не смертный ли приговор? Через силу, словно пьяный, он кивнул головой.

— Полно, достойный Архелай, — Леотихид едва сдерживался, чтобы не расхохотаться. — У тебя такой вид, как будто ты раскаиваешься в содеянном. Увы, здесь не то место, где это могли бы правильно оценить. Никто не может заподозрить меня в сострадании к Эврипонтидам, и я с большим удовольствием увижу их мертвыми. Особенно Пирра, эту мерзкую тварь!

При имени заклятого врага зубы Леотихида заскрежетали. Эфор Архелай поднял брови: похоже, он не ожидал от собеседника такой откровенности.

— Как видишь, господин эфор, я ничего от тебя не скрываю, — продолжал стратег. — И, повторяю, жду того же от тебя. Теперь я хочу услышать, как возникла идея этого… замысла, и какие ты преследуешь цели. Что-то мне не верится, что это задумано ради бескорыстной помощи несчастным Агиадам. Кое-какие догадки у меня есть, но хотелось бы услышать все от тебя.

Архелай пошевелился, бросил на Леотихида тяжелый взгляд. Его плечи напряглись, как будто эфор собрался броситься на собеседника и придушить. Леотихид ответил спокойной усмешкой: несмотря на недюжинную силу, скрывавшуюся в грузном теле эфора, молодой стратег был уверен, что сможет справиться с полудюжиной таких старых медведей. А если с мечом в руке — то и с десятком.

Видимо, эфор тоже это понимал. Еще раз вздохнув, он обхватил толстые плечи руками и заговорил:

— В прошлом году ко мне обратилось сообщество уважаемых людей, скромно называющее себя альянсом. Они проживают в различных греческих полисах и подвизаются в различных областях государственной деятельности, в которых занимают ключевые посты, на уровне своих полисов, конечно. Членами объединения являются первые лица городов: известные военные, богатые землевладельцы, купцы и храмовые деятели. Общей целью этого так называемого альянса является м-м… так скажем, адаптация Эллады к современным реалиям. Я не слишком мудрено излагаю?

— Я вполне понимаю тебя, продолжай, — кивнул Леотихид.

— Концепция их взглядов зиждется на банальной истине: Греция, при всем своем ментальном и людском потенциале перестала быть военной державой и не в состоянии проводить собственную независимую политику. И, стало быть, из многообразия существующих путей единственным достойным является присоединиться к более сильному государству. Причем не на правах прямого подчинения, а как бы слиться с ним, войти в него почти на равных.

— Мне приходилось слышать об этой идее, так что не утруждай себя подробностями, — поднял руку Леотихид.

Эфор прокашлялся и продолжал:

— Мне предложили присоединиться к этому сообществу и я, подумав, согласился. Клянусь богами, я не мыслил ничего дурного.

«Ну, разумеется, — усмехнулся про себя стратег. — Ты хотел только добра, старый мошенник».

— Наше сотрудничество с членами альянса было весьма активным: ты не поверишь, молодой человек, сколько еще в нашей общей земле, я имею в виду Элладу, людей, готовых ради личных амбиций, сиюминутной выгоды или ложных идей ввергнуть свой народ в губительный бунт.

— Прошу прощения, господин эфор. Ты упустил одну важную деталь: почему этот «альянс» решил сотрудничать именно с тобой? Почему не обратились к другим эфорам, или к моему брату, наконец? Согласитесь, он обладает несколько большими возможностями, нежели ты.

Архелай пожевал губами, затем проговорил, переместив взгляд маленьких глазок на ножки кресла Леотихида:

— Уж прости, что я это говорю, господин стратег, но твой брат чересчур прямолинеен и слишком привержен устаревшей идее обособления Спарты. Куда больше, хочу заметить, чем ваш отец, да будет ему покойно в подземном царстве.