Черчилль. Рузвельт. Сталин. Война, которую они вели, и мир, которого они добились - Герберт Фейс

Историкам известно описание попытки Черчилля уговорить Рузвельта согласиться на размещение необходимых средств для нападения на Pодос и другие острова Додеканеса, даже при том, что это повлекло бы небольшую задержку операции «Оверлорд». Весьма сожалея, Рузвельт отказался. После краха Италии британцы высадились на нескольких маленьких островах, Косе, Самосе и Леросе, оказавшись в зависимости от турецкой помощи.

Читаем: «Турция действительно оказала важную помощь. Она не возражала против следования британских военных судов через ее воды, в течение сентября переправлявших грузы на Самос. Теперь командование на Ближнем Востоке в качестве первого шага стремилось увеличить поставки с Самоса на Лерос и соглашалось переправлять британские войска, которые, возможно, позже были бы вынуждены покинуть острова.

Однако в конце октября требования возросли. Несмотря на непрекращающиеся воздушные операции с баз в Италии и на Ближнем Востоке, постоянное патрулирование и снабжение островов, имели место значительные потери судов… Необходимая поддержка с воздуха, ввиду удаленности от событий на земле, не могла быть особо эффективна. 19 октября начальники штаба сообщили премьер-министру, что следует укреплять Лерос и защищать его с помощью субмарин или в течение ближайших трех недель порядка шести истребительных эскадрилий должны разместиться на посадочных полосах в Юго-Восточной Анатолии».

Черчилль решительно потребовал необходимую помощь со стороны Турции, пригрозив прекращением военных поставок. Перед возвращением в Лондон Идеи условился о встрече в Каире с турецким министром иностранных дел. Он также планировал попросить у Турции разрешения на то, чтобы британские субмарины и торговые суда могли следовать через проливы в Черное море, доставляя грузы Советскому Союзу.

По мнению Молотова, подобные меры выглядели довольно беспомощными. Но Британия твердо придерживалась той позиции, что, если на предъявленное официальное требование о вступлении в войну будет получен отказ, шанс заставить Турцию оказать помощь в удержании Эгейских островов также будет потерян. Молотов неохотно уступил, после того как Идеи пообещал, что в том случае, если он потерпит неудачу и не выполнит возложенную на него миссию, британское правительство будет готово рассмотреть в течение месяца официальное совместное требование о немедленном вступлении Турции в войну. Идеи и Молотов подписали меморандум, по которому их правительства обязались предпринять попытку вовлечения Турции в войну к концу 1943 года и просить Турцию о немедленном предоставлении авиабаз для британских и советских вооруженных сил. Спустя несколько дней и Рузвельт присоединился к этой петиции; Комитет начальников штабов Соединенных Штатов не возражал, при условии что в Восточное Средиземноморье не будут переброшены британские и американские самолеты, корабли и солдаты, необходимые, по мнению авторитетных военачальников, для операции «Оверлорд» и действий в Италии.

К этой теме мы еще вернемся в связи с ее обсуждением на встрече трех глав правительств в Тегеране.

Во время Московской конференции был решен еще один неприятный вопрос, мешающий дружеским отношениям между членами коалиции. Сталин и Идеи уладили неприятную ссору, возникшую в начале сентября, в связи с соглашением о возобновлении северных конвоев в Советский Союз. Среди прочих дел, возможно, стоит коротко рассказать и об этом инциденте.

Несмотря на твердые намерения и увеличение грузопотока по южному маршруту – через Иран, в сентябре опять снизился объем поставок в Советский Союз. Это было частично связано с огромной потребностью в грузовых и военных кораблях для текущих операций в Средиземноморье, в Тихом океане и в Бирме, и, кроме того, конвои на северных маршрутах были приостановлены на летний период. В сентябре Молотов сообщил правительству Британии, что советское правительство будет настаивать на срочном возобновлении северных конвоев и рассчитывает, что правительство его величества сделает все необходимые шаги в течение ближайших дней.

Не признавая за собой никакой вины, американское и британское правительства тем не менее согласились, что требования советской стороны заслуживают внимания. В послании от 1 октября Черчилль сообщил Сталину, что серия из четырех больших конвоев будет отправлена, соответственно, в ноябре, декабре, январе и феврале. Однако он написал, что «…это не обязательство и не соглашение, а скорее заявление о нашем торжественном и серьезном решении». По мнению Черчилля, советское правительство должно обеспечить лучшие условия и предоставить большую свободу передвижения британскому персоналу, находящемуся в Северной России для проведения военных операций в общих целях, и позволить увеличить численность британских военных моряков и обслуживающего персонала.

13 октября от Сталина последовал язвительный ответ. Он написал, что сообщение Черчилля обесценивается его же заявлением о том, что это не обязательство, а только обещание, от которого британское правительство может в любой момент отказаться, не считаясь с тем, как это отразится на советских армиях, находящихся на фронте. «Поставки британским правительством в СССР вооружения и других военных грузов, – писал Сталин, – нельзя рассматривать иначе, как обязательство, которое в силу особого соглашения между нашими странами приняло на себя британское правительство…»

Сталин заявил, что британское правительство не имеет права самостоятельно решать вопрос снабжения России, и отклонил просьбу Черчилля в отношении ослабления режима проживания британского персонала на севере России.

Черчилль почти уже готов был отказаться от сотрудничества и сделал бы так, если бы не существовало настоятельных военных причин, ради которых приходилось терпеть; он подавил раздражение. 18 октября премьер-министр попросил пригласить нового советского посла в Лондоне, Гусева. Черчилль объяснил послу, что, как ни соблазнительно было парировать Сталину в том же духе, он все-таки сдержался, понимая, что сделает только хуже, и оставляет вопрос на Идена, чтобы тот уладил его на месте, в Москве. Высказавшись подобным образом, Черчилль передал резкое послание Сталина советскому послу, который безуспешно пытался вернуть его обратно. После этого Черчилль тут же проинформировал Идена, как себя вести и что говорить.

Идеи тут же отказался от воинственности, с которой он готовился отстаивать британскую точку зрения, и перенял товарищеский тон Черчилля, использованный в беседе с послом Гусевым. Идеи заверил Сталина и Молотова, что британское правительство полно решимости возобновить конвои, если это удастся выполнить без излишних потерь. Было принято решение приложить максимум усилий для осуществления доставки грузов. Но, продолжил Идеи. возникли серьезные сложности у военно-морского флота Британии. пытавшегося справиться с германским подводным флотом, обладающим огромной разрушительной силой и действующим в широком диапазоне. Следовательно, подвел итог Идеи, если из-за непредвиденных обстоятельств британское правительство не сможет отправить все четыре конвоя, это будет не его вина.

Молотов лично позвонил в британское посольство в Москве, чтобы Идену стало понятно, что советское правительство высоко оценивает деятельность по возобновлению конвоев. Сталин дал понять, что его грубый отказ на просьбу Черчилля об улучшении условий для британского персонала связан с недоразумением. Маршал решил, будто британское правительство придерживается той точки зрения, что конвои являются подарком Советскому Союзу, неким одолжением или подаянием. Иден заверил, что британское правительство никогда не рассматривало конвои в таком аспекте. Всегда признавалось, что конвои осуществляют совместные военные действия, и глупо думать, что это делается по принуждению.

В результате договорились, что конвои возобновятся, но следовало понимать, что в случае необходимости за Британией остается право отменить их. Советское правительство пообещало несколько улучшить условия для британского персонала. Итак, как было обещано, первый конвой новой серии в ноябре, еще до встречи глав правительств в Тегеране, покинул Англию.

Сталин имел в виду приближающуюся встречу, когда сообщал Хэллу о советских военных планах, которые так стремились узнать американцы.

Как уже говорилось, в ходе конференции Гарриман узнал достаточно деталей от Молотова, чтобы уверенно сообщить президенту, что после окончания военных действий в Европе Советский Союз будет участвовать в войне против Японии. На обеде, который Сталин дал в последний день конференции, 30 октября, он открыто сказал об этом Хэллу. Они говорили о сотрудничестве и о скорой встрече Сталина с Рузвельтом и Черчиллем, когда Сталин неожиданно, по словам Хэлла, «удивил и восхитил меня, откровенно заявив, что после того, как союзники добьются разгрома Германии, Советский Союз будет участвовать в разгроме Японии», и об этом можно сообщить президенту.