Девять жизней Роуз Наполитано - Донна Фрейтас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Похоже, мы сегодня сильно продвинулись.
– О чем ты, черт подери, Люк?
Из трубки доносится скрежет ножек стула по полу. Шорох – Люк садится.
– Думаю, наше сближение ускоряется. Давно мы так не разговаривали… – Он задумчиво молчит. – Даже не припомню, когда был последний раз. Или когда мы так смеялись.
– Да, – честно отзываюсь я. – Это здорово.
– Возможно, у нашей дочери был свой злодейский план. Устроить родителям встряску, чтоб они сблизились. Может, Адди знала, что нам с тобой это нужно. Вот и решила удрать со своими миньонами и провести эксперимент.
– Что ж, если так, то это все твои гены. Моя дочь – настоящий ангел. Любящий, милый и идеальный.
– Пять минут назад ты другое говорила.
Поднимаюсь с пола и достаю из шкафа стакан. Наполняю водой.
– А я изменила мнение. Решила сосредоточиться на положительных моментах. Если я буду думать, что наша дочь любит мамочку, может, тогда эта Адди победит ужасную подростковую сущность, в которую превратилась из-за злодея отца.
– А я предупреждал!
Снова усаживаюсь и ставлю стакан на журнальный столик.
– О чем это ты?
– Я знал, что ты будешь хорошей матерью.
– Боже, заткнись, пожалуйста. Я не выношу материнство. Адди я люблю. Это другое.
– Ты о чем, Роуз? Какое еще другое?
– Я не создана для материнства. Я уступила тебе и родила ребенка, однако это не значит, что я изменилась. Но теперь у меня есть дочь, и я безумно ее люблю. И чертовски это ненавижу.
– Ты точно хорошая мать, – снова смеется Люк.
– Ну конечно хорошая. Я ведь добилась успеха. Получила докторскую степень, у меня вышло много книг. Я могу практически все.
– Упрямая, невыносимая женщина.
– Минуту назад ты осыпал меня комплиментами, – напоминаю я.
– Можно кое-что спросить?
Голос Люка становится таким серьезным, что я колеблюсь.
– М-м… Наверное. Смотря что.
Люк вздыхает.
– Как там Томас?
А этого я не ожидала.
– Тебе правда интересно?
– Да.
Мы с Люком договорились, что если я начну с кем-то встречаться, то расскажу ему, ведь это влияет на Адди. Но простое упоминание, что я кого-то нашла, не сравнится с полноценной беседой с бывшим мужем о моих отношениях с другим мужчиной.
– Это самый странный разговор, который мы с тобой вели после развода.
– А мне нравится, – заявляет Люк.
– И мне. Томас хороший. Просто замечательный.
Мы познакомились на моей автограф-сессии. Он заглянул с несколькими коллегами с моей кафедры. В тот вечер в книжном магазине собрались, похоже, все, кого я знала. Пришли папа, Адди, Джилл, Мария, Райя и Дениз, много родителей из школы, где учится моя дочь. Все было очень здорово, но не так, как я ожидала, – в тот вечер мы познакомились с Томасом.
– Здравствуйте, как вас зовут? – машинально спросила я, когда он подошел подписать экземпляр книги.
– Томас, – сказал он.
Я подняла взгляд и тут же отметила, что мужчина с приятным голосом, стоявший передо мной, весьма привлекателен.
Томас улыбнулся, враз став еще привлекательнее.
– Поздравляю с изданием книги! Не терпится ее прочитать. Ваши коллеги о вас высокого мнения. – Он оглянулся и указал на группу профессоров, которые разговаривали у стола, где разливали вино. – Я тоже социолог.
– Неужели! – со слегка преувеличенным восторгом воскликнула я. – С удовольствием бы послушала о вашей работе.
Мужчина, следующий в очереди за Томасом, явно занервничал. Он выглядывал из-за плеча моего нового знакомого и недовольно кривился.
– Сможете задержаться? Мы хотим выпить после мероприятия, у нас будет больше времени поболтать.
– С удовольствием, – кивнул Томас.
Я подписала его экземпляр.
– Спасибо, что пришли. Всегда приятно познакомиться еще с одним специалистом в нашей области.
Особенно, если он так хорош, как вы.
– Да, верно, – снова улыбнулся Томас и направился к моим коллегам.
Закончилось тем, что мы проговорили весь вечер. Через неделю пошли на свидание, потом еще и еще, и вот однажды я проснулась с ним в одной постели и поняла, что наши встречи переросли в отношения. Отношения, которые делали меня по-настоящему счастливой.
* * *
– Еще рано о чем-то говорить, – отвечаю я Люку. – Мы вместе всего полгода.
– Похоже, он тебе нравится.
– Нравится, – признаюсь я. Раздается сигнал второй линии, и я на секунду отвожу телефон от уха, чтобы взглянуть на экран. – Боже, это Адди!
– Отлично! Полегче там с ней… – начинает Люк, но я бросаю трубку и отвечаю на звонок дочери.
– Адди! С тобой все в порядке?
– Все хорошо, мам.
Она явно на взводе, словно ей больно со мной разговаривать.
– Адди, ты меня до смерти перепугала!
– Мам…
– Не мамкай мне! Я люблю тебя, так сильно люблю и рада слышать и знать, что ты цела, слава богу, но мы с твоим отцом просто в бешенстве. Ты наказана! Будешь дома сидеть, пока тебе двадцать не стукнет!
ГЛАВА 37
8 мая 2023 года
Роуз, жизни 1, 2, 7 и 8
– Адди, ты готова? – Мой голос эхом разносится по дому, взлетая до второго этажа.
Дверь открывается, потом закрывается, раздается звук шагов по деревянным половицам – медленная, неспешная поступь подростка.
Топ-топ-топ.
Адди спускается не торопясь, на ней тяжелые ботинки, которые грохочут по ступеням, она такую обувь обожает. Девушка, появившаяся на лестнице – сначала ступни, потом лодыжки и колени, обтянутые джинсами, следом край тонкой шелковой майки, сексуальной розовой майки (Томас прикончил бы дочь, если б ее в этом увидел), – эта девушка улыбается. Каким-то удивительным образом подростковый бунт (отвянь, не мешай, я сама) не противоречит тому, что Адди – самая милая и дружелюбная юная леди, которую я когда-либо встречала.
– Привет! – Карие глаза широко распахнуты, на лице столь же ясная улыбка.
Макс, кот Адди, вьется у ее ног, потом уходит в другую комнату.
– Жду не дождусь нашего супершопинга!
Я смеюсь. Адди обожает словечко «супер» и вставляет его везде: «суперголодная», «суперрасстроена», «суперзаинтригована», «суперувлечена той девушкой, она такая суперсексуальная».
– И я ждала наш супершопинг, – отзываюсь я.
Мы обнимаемся. Она такая худышка. Под маечкой прощупываются ребра. Сразу хочется кормить Адди жирными гамбургерами и горами пасты с соусом болоньезе, но увы, с тринадцати лет она вегетарианка. Я едва не закатываю глаза от своего порыва: кажется, в какой-то мере я все же стала матерью. От этой мысли меня всегда охватывает горько-сладкое тепло – я грущу и вместе с тем с удовольствием осознаю, что моя мама все же оставила отпечаток на моей личности. Она бы порадовалась, узнав об этом.
– Есть хочешь? – спрашиваю я Адди. – Может, сначала пообедаем?
Она размышляет, мотая головой; короткие пряди, жесткие от геля, качаются. Адди просто ошеломила нас в тот день, когда обрезала волосы. Только что расхаживала
