Сгорая дотла - Эмма Скотт

открылись, и мы оказались в коридоре, по которому шли медсестры, одетые в темно-бордовую униформу. Они собрались у поста в конце коридора, а Кэлли повела нас в противоположном направлении, в комнату 414, дверь которой уже была открыта.

– Дедушка? Готов ты или нет, но мы уже здесь!

Кори улыбнулся, наблюдая за своей дочерью.

– Медсестры всегда заранее знают о нашем приходе, – сказал он мне. – Они пытаются подготовить отца, но, как я уже сказал, никогда нельзя предсказать, насколько здравомыслящим он будет. Он может быть груб с тобой… а может и вовсе не замечать твоего присутствия…

– Кори, все будет хорошо, – я сжала его руку. – Я справлюсь.

– Я в этом не сомневаюсь, – он сжал мою руку в ответ.

Палата была одноместной, полностью в распоряжении Уолтера Бишопа: кровать, стол и комод, справа небольшая ванная комната.

Отец Кори сидел в мягком кресле у окна, из которого открывался вид на автомагистраль 405 и часть кампуса Калифорнийского университета.

Это был худощавый мужчина с редкими седыми волосами и строгим лицом, словно высеченным из камня. Его темные глаза смотрели в никуда, а клетчатая рубашка на пуговицах свободно свисала с костлявых плеч и узкой груди.

Кэлли подскочила к нему и поцеловала в щеку. Это как будто вывело его из ступора.

– А? Кэлли, малышка! Как поживает моя малышка Кэлли?

– Отлично, дедушка. Папа здесь, и он привел свою девушку, – Кэлли рассмеялась, растягивая последнее слово певучим детским голосом так же, как и у лифта.

Кори откашлялся и отпустил мою руку. Он присел на корточки перед креслом своего отца.

– Как дела, папа?

– День другой – а дерьмо все то же, – ответил Уолтер, оценивающе взглянув на сына. – Что с тобой такое? Ты выиграл в лотерею? Чего ты ухмыляешься, как дурак? – он махнул рукой. – Это потому, что ты дурак. Продал весь бизнес. Ради чего? Чтобы мне подтирала задницу хорошая медсестра с качественными подгузниками? Дерьмо собачье.

– Ты сказал плохое слово. Даже два, – Кэлли хихикнула.

– Остынь, папа, – Кори встал и наклонился ко мне: – Типичный вступительный акт. Не обращай внимания.

Я улыбнулась и кивнула, но все же заметила, что Кори было неприятно.

– Папа, это моя подруга Алекс.

– Приятно познакомиться с вами, мистер Бишоп, – сказала я, шагнув вперед и протягивая руку.

– А? – Уолтер взглянул на мою руку, затем в замешательстве уставился на мое лицо. – Джорджия, ради всего святого, я знаю, кто ты. Ты сменила прическу, но меня этим не обманешь. Я стар, но не глуп.

– Это не Джорджия, папа, – сказал Кори, но отец отмахнулся от него.

– Так ты вернулась, а? – рявкнул он на меня. – Неожиданно, неожиданно. Все еще любишь его? Нет? А если он вскроет себе вены ради тебя? Что ты на это скажешь?

– Ладно, хватит, – твердо произнес Кори. – Кэлли, почему бы тебе не пойти проверить, нужна ли помощь медсестре Полин? Мне кажется, я видел ее у поста, когда мы шли сюда.

– Хорошо!

Кори виновато взглянул на меня.

– Внизу есть небольшое кафе для посетителей, если ты хочешь выпить кофе?..

– Она только пришла! – прогремел Уолтер. – И я хочу получить ответ на свой вопрос.

– Папа, это не Джорджия, – Кори стиснул челюсти. – Это Александра. Ты никогда не видел ее раньше.

Уолтер Бишоп перевел взгляд на меня и откинулся на спинку стула, его замешательство исчезло, а глаза стали пронзительными и яркими, как у ворона.

– Александра. Ха. Так чего же ты хочешь?

– Она ничего не хочет, – сказал Кори. – Всего лишь познакомиться с тобой, но ты ведешь себя как невоспитанный грубиян и вгоняешь меня в краску.

– О, так я позорю тебя сейчас, да? – Уолтер поддразнил сына, подмигнув мне. Внезапный озорной огонек блеснул в его глазах, и я тут же поняла, что он мне нравится.

Я пододвинула стул и села напротив него.

– Видишь, как он огрызается со своим стариком? – посетовал он. – Неуважительно. Ты выглядишь как прекрасная леди. Надеюсь, ты учишь его хорошим манерам.

Я драматично вздохнула.

– Я стараюсь изо всех сил, сэр, но это нелегко, – я украдкой взглянула на Кори и чуть не рассмеялась, увидев его ошарашенное выражение лица.

– Сэр? Ты это слышал? – Уолтер пристально посмотрел на сына. – Почему бы тебе самому не сбегать и не принести девушке кофе? И купи мне шоколадный батончик заодно. Здешние фашисты никогда не окажут мне услугу. Мне. Умирающему старику.

– Ты не умираешь, папа. Будешь кофе? – Кори многозначительно поднял брови, глядя на меня.

– Было бы здорово, – согласилась я. – Все будет хорошо. Правда.

– Что ж… ладно, – сказал Кори, и я заметила, как он обрадовался и немного расслабился. – Один кофе, один шоколадный батончик, – он остановился в дверях и улыбнулся мне. – Веди себя прилично.

– Не указывай мне, что делать, – проворчал Уолтер.

– Я обращался к Алекс.

Я скорчила гримасу в ответ и прогнала Кори прочь.

– Хитрец, а? – взгляд Уолтера потеплел. – Видишь, с чем мне приходится мириться все эти годы? Как долго ты его терпишь?

– Недолго. Пару недель, – я поерзала на стуле.

Я не собиралась идти против желания Кори, но и хранить полное молчание тоже не могла.

– Он спас мне жизнь.

– Так говорила его мать, – Уолтер перевел взгляд, и казалось, всматривался он не в окно, а на несколько лет в прошлое. – Она говорила, что он спас ей жизнь. Не буквально, конечно же. Его мать хотела какого-то смысла в жизни, и он дал ей его. Не знаю, какой именно. Это только между ними, я полагаю. Хотя она уже давно мертва.

– Сколько лет было Кори, когда она умерла? – тихо спросила я.

– Хммм, он был чуть постарше, чем Кэлли сейчас. Около десяти лет. Кори замкнулся в себе, когда она покинула нас. Он не разговаривал целый месяц. Не говорил ни единого слова, – Уолтер потер серебристую щетину на подбородке. – Да, это были трудные времена. Рак, – он практически выплюнул это слово. – Он появляется ни с того, ни с сего, не так ли?

– Похоже, что так.

Я заметила, как ясность исчезла из глаз Уолтера Бишопа, и он перевел на меня свой слезящийся взгляд.

– А? Джорджия? Все еще любишь его?

Что-то глубоко в моем сердце дрогнуло от этого вопроса.

– Я не Джорджия, мистер Бишоп. Я Алекс.

– Нет?

– Я…

– Он продал бизнес, Джорджия. Ты можешь в это поверить? Как раз тогда, когда все стало налаживаться. И ради чего?

Я облегченно вздохнула, немного успокоившись.

– Он хотел позаботиться о вас. Убедиться, что у вас будет все самое лучшее.

– Глупый мальчишка. Дело могло бы перерасти во что-то более крупное, но вместо этого