Сгорая дотла - Эмма Скотт

он смыл все в сортир. «Бишоп Констракшн». Теперь у него новые владельцы, но они оставили название. О да, название играло главную роль. Оно означало что-то прочное. Надежное. Потому что это были мы. Новые владельцы… они просто добавили к нему шахматную фигуру, но это не одно и то же. Не одно и то же, – он покачал головой. – Зачем он это сделал? Вот так просто продал наше имя?

– Он сделал это ради вас, – тихо произнесла я.

– Ради меня, – сказал Уолтер. – И с чем я теперь остался? Я постепенно исчезаю, точно картинка на солнце. Он должен был позволить мне умереть.

– Вы же знаете, что он никогда бы так не поступил.

Уолтер задержал на мне свой взгляд еще на мгновение, а затем снова потерял фокус, словно кто-то внезапно поднимал и опускал шторы, то открывая, то закрывая ему зрение.

– Ты не Джорджия. Кто ты такая?

Наклонившись вперед, я взяла его тонкую, как бумага, руку в свою.

– Я жива благодаря вашему сыну. Несколько недель назад Кори спас жизни пятидесяти трех человек. В том числе и мою. Он герой.

– Герой? – Уолтер фыркнул, но его взгляд смягчился. – Да, похоже на то. Он молодец. Лучшее у нас с Верой. Самое лучшее, – взгляд его стал печальным, но мысленно он все еще был здесь, рядом со мной. – Он продал бизнес, чтобы заботиться обо мне.

Я кивнула.

– А кто же о нем позаботится?

– Я, – ответила я, нервно сглотнув.

– Правда? – Уолтер Бишоп наклонился ближе и смотрел на меня совершенно ясными темными глазами. – Все еще любишь его?

Кори вернулся с батончиком «Сникерс» и кофе.

– Вот, – он остановился, глядя на нас двоих. – Все в порядке?

– Что это? – Уолтер подался вперед. – «Сникерс»? Да, этого достаточно. Отдай его мне быстро, пока не появился КГБ и не конфисковал его.

Кори наклонился, чтобы подать мне чашечку кофе. Его лицо помрачнело от беспокойства.

– Ты в порядке? – пробормотал он. – Он не сказал ничего неподобающего?

– Нет, нет…

Я взглянула на Уолтера. Он ел свой шоколадный батончик, его глаза все еще пронзительно смотрели на меня.

Внезапный телефонный звонок напугал меня: кажется, мне не звонили целую вечность. Я никогда не была так рада телефонному звонку.

– Извините. Я отвечу…

Я вышла в коридор.

– Эбед? Привет. Рада тебя слышать.

– И я тебя, Алекс. Тебя здесь очень не хватает.

– Спасибо. Приятно это слышать.

– В буквальном смысле. Манро недоволен новым развитием событий. Тем, что за его дело взялся Кристофер и все такое. Он звонит в офис почти каждый час, поднимает на уши Лоусона и Дуни.

– Правда? – спросила я не без чувства удовлетворения.

– Правда, – сказал Эбед. – Он хочет, чтобы ты вернулась к делу, немедленно. И не он один. Все работают сверхурочно, чтобы твои дела оставались на плаву. Дуни признал свою ошибку, если это тебя утешит.

– Возможно, немного, – усмехнулась я.

– Будь на связи и жди их звонка в любую минуту, они будут умолять тебя вернуться, – Эбед понизил голос. – Я всего лишь простой ассистент адвоката, но я мог бы быть простым ассистентом адвоката у совершенно нового партнера в фирме, если она использует свои возможности.

– Неужели?

– Ты этого не видишь, но я заговорщически подмигиваю тебе.

– Спасибо, Эбед, – рассмеялась я. – Я приму это к сведению.

Я повесила трубку и ждала, когда меня охватит старое знакомое ощущение. Ощущение «акулы, чующей кровь», в чем меня вечно упрекал Дон Найт. Ко мне подскочила Кэлли, ее улыбка была такой же сияющей, как и ее золотистые волосы.

– Медсестра Полин подарила мне целый набор наклеек Hello Kitty!

– Правда? Должно быть, ты здорово ей помогла, – сказала я.

– О да. Я всегда стараюсь изо всех сил, – она протянула мне руку.

– Что? Я…

– Ты не собираешься заходить?

– Ах, да, – я бросила свой телефон в сумку и взяла ее за руку. – Да. Собираюсь.

Мы провели с отцом Кори еще час, а затем он устал и захотел вздремнуть. Кэлли чмокнула дедушку в щеку и обвила своими маленькими ручками его шею.

– Ладно, ладно, – сказал он. – Учись хорошо в школе. Слушайся маму.

– Ладно! – Кэлли рассмеялась и выскочила, чтобы попрощаться с медсестрами.

– Береги себя, пап, – сказал Кори, похлопав отца по плечу. – Увидимся на следующей неделе.

– Поживем – увидим, – проворчал Уолтер. – Где Джорджия? Снова сбежала? Так и знал. Она всегда одной ногой уже за дверью. Всегда.

– Господи, папа… – Кори потер лицо.

Я проскользнула между ними и пожала руку Уолтеру.

– Было приятно познакомиться с вами, мистер Бишоп.

Он моргнул, глядя на меня.

– А? Кто?.. А, это ты. Ну, хоть ты еще здесь, – он притянул меня ближе, так, чтобы могла слышать только я. – Позаботься о моем мальчике, Александра. Он будет сопротивляться, но все равно позаботься. Хорошо?

– Хорошо, – пообещала я и, не задумываясь, поцеловала его в щетинистую щеку. – Я обещаю.

– Что это было? – спросил Кори, когда мы направились к лифту.

– Это, – я улыбнулась, – касается только меня и Уолтера.

– Да неужели?

– Ага. Не твое дело, малыш.

Он остановился и взял меня за руку, и я улыбнулась, увидев его напряженный взгляд, который был теплым и милым, но в то же время и голодным.

– Что?..

– Я знаю, что не должен этого говорить, но я никогда в жизни так сильно не хотел поцеловать тебя, – выдохнул он.

Он обхватил мои щеки ладонями, и я почувствовала, как таю в его объятиях.

– Алекс, иногда мне хочется…

– Чего? – прошептала я, ища его взгляд. – Чего тебе хочется?

– Чтобы мы снова оказались в банке.

Кэлли окликнула нас из лифта, и он, резко отпустив меня, отвернулся. Затем едва заметная тень улыбки коснулась его губ, и он взял меня за руку.

– Пошли. Нам пора.

Кэлли задавала миллион вопросов о коттедже, в котором она будет жить, когда настанет очередь Кори.

– Он рядом с пляжем? Правда? Близко? Туда можно добраться пешком или придется ехать на машине? Водить машину – отстой, потому что парковка обычно отстой. Там действительно есть гидромассажная ванна? Но не бассейн, верно? Хорошо. Гидромассажная ванна звучит здорово. Могу я принять ее? Сегодня вечером?

– Я еще не починил ее, детка, – сказал Кори. – Я не ожидал, что ты сегодня останешься у меня.

Кэлли надулась, но это продолжилось только до тех пор, пока она не придумала следующий ряд вопросов. На них отвечал Кори, а иногда отвечала и я, смеясь. Ее энтузиазм был заразителен и помог рассеять напряжение между мной