Алая Завеса. Первый лик смерти - Роман Александрович Покровский

в кабинет влетела Ривальда Скуэйн, едва ли не снеся дверь ногой.

– Что произошло? – спросила она, оглядев за секунду всех присутствующих в помещении по очереди.

На Юлиане застыл самый долгий её взгляд.

– По их словам, Арчер пытался убить Мерлина, – сообщил Глесон, заставив Ривальду задуматься.

– В карцер его. До утра, – распорядилась она.

– В карцер? – удивился Глесон. – Мы даже не устроим ему допрос?

– Ему допрос и не нужен. Очевидно, что Арчер делал это под какими-то чарами.

– Да-да, под чарами, – заговорил Арчер.

Как есть, маленький напуганный мальчишка. Что же такого с ним случилось?

– С чего вы взяли? – спросил у Ривальды Глесон.

– Позже расскажу. Допрашивать нужно Юлиана Мерлина, а не Арчера. Отправьте его уже в карцер!

Охранники послушно повиновались и, скрутив Эдварда ещё раз, снова куда-то увели. Похоже, что бедолагу-соседа Юлиан увидит ещё очень не скоро.

Надо сказать, Юлиан всё ещё был очень напуган тем, что минуту назад едва не погиб.

– Я жду твоих комментариев, – строго сказала Ривальда, начав искать место, на которое можно присесть.

Её излюбленное место Глесона было занято им самим, поэтому ей пришлось довольствоваться стоячим положением.

– Я должен поговорить с вами наедине, – настаивал на своём Юлиан.

– Это не нужно.

– Я хочу признаться, – выпалил неожиданно сам для себя Юлиан.

– В чём?

– Это я расскажу вам только наедине.

Ривальда обменялась взглядами с Глесоном, но ни к чему стоящему эта взаимная перестрелка не привела.

– Хорошо. Устрою аудиенцию.

С души Юлиана словно спал камень, и он тяжело вздохнул, вспоминая тот момент, когда находился на волоске от смерти.

Не снимая наручников, она затащила его в тёмный пустующий кабинет Сорвенгера, так и не включив там свет. Юлиану показалось, что сейчас она сейчас завершит начатое Арчером, но вместо того она сказала:

– Начинай.

– Это же вы заставили Арчера убить меня? – спросил он.

– Я жду признания, которое ты обещал.

– И поэтому вы сразу отправили его в карцер, чтобы он не рассказал, что это вы, – невзирая на серьёзность намерений Ривальды, продолжил он.

Его намерения были не менее серьёзны.

– Любопытная сказка, не лишённая смысла. Но ещё одно подобное заявление, и ты отправишься в карцер вслед за Арчером.

Тем не менее, рискнуть стоило.

– Я знаю о договоре с Эрхарой. Благодаря ему Молтембер был побеждён. Я знаю, что вы были одной из тех семерых. И знаю, что остались только вы одна.

Похоже, что Скуэйн нарочно не включила свет, чтобы Юлиан не видел реакцию её лица. Оставалось только догадываться, каким оно было.

– Через два дня Иллиций доберётся и до вас, после чего Молтембер освободится из Эрхары.

– Было бы мудрым заточить его именно туда, но это противозаконно. И кто тебе сказал, что в случае смерти тех, кто заключил договор, Молтембер вернётся?

– Грао Дюкс. Он это собирался мне сказать. Он верил мне, а я подвёл его.

– Я жду твоих признаний.

– То есть, вы не хотите меня слушать? Миссис Скуэйн, вы же знаете, что я не причастен к убийствам! Зачем прятать меня здесь?

– Потому что это сделал не Иллиций, а ты. В мотивах нам только предстоит разобраться.

Юлиан снова был готов биться что есть мочи головой о стол, но что-то смогло его остановить. Наверняка то, что Ривальда была подозрительно спокойной.

– Признание, – тихо сказала она.

– Это и есть моё признание. Я вам признался, что знаю, почему гибнут люди. Вы готовы к тому, чтобы погибнуть?

– Если это угроза, то не боюсь.

– Послушайте меня! Через два дня вы можете умереть! В городе находится шпион, который помогает Иллицию вызволить из заточения Молтембера. И я считаю, что это вы.

– Смело, – равнодушно произнесла Ривальда.

– Я – свидетель. Я залез слишком далеко. Именно поэтому вы хотите убить меня.

– Но ведь я спасла тебя, – сказала Скуэйн.

– Каким образом?

– От смерти тебя спас мой амулет. Может, ты подумал, что в тебе заключена какая-то великая сила, которая не пропускает ножи к твоему сердцу?

– А кто знает. Вы же считаете, что я убиваю присяжных на расстоянии. Это сильная магия.

– Пока ты подозреваемый только в деле Грао Дюкса. А его ты убил при непосредственном контакте. Сейчас ты должен признаться, иначе мне придётся отправить тебя в карцер.

Юлиан понял, что Ривальда не слышит его. Вернее говоря, слышит, но ей это совсем не нужно.

– Я почти знаю, где может прятаться Агнус Иллиций. И я расскажу вам, если вы отпустите меня из тюрьмы. Хотя бы под залог.

– Не отпустим, – сухо произнесла Скуэйн. – Не исключено, что ты с ним в сговоре, и это какая-то ловушка. Из этих же стен магия не работает, поэтому ты сейчас безопасен.

– Не работает? – удивился Юлиан. – Но ведь кто-то заколдовал Арчера, чтобы он убил меня!

Ривальда промолчала, потому что не знала ответа на этот вопрос.

– В этом случае надо проверить Арчера на предмет колдовского воздействия. Не исключено психологическое воздействие, а не магическое. Не исключено и его желание. Твёрдо мы не можем быть уверены.

Юлиану начало казаться, что на этом месте Ривальда в чём-то ошиблась. Не мог такой выдающийся ум допустить несостыковку – в стенах полиции магия не работает, но Арчер был заколдован.

– Полагаю, что вы убьёте его, – предположил Юлиан. – Чтобы он молчал.

– У меня более нет терпения. Нет признаний – нет аудиенции. Я итак оказала тебе великую честь.

Юлиан замялся, потому что в его голову прокралась тень сомнения. Согласиться с ней и сдаться, или бороться дальше?

– Есть у меня кое-что, – решил сказать Юлиан. – Но мне кажется, что вы итак это знаете. В этой тюрьме один из заключённых погиб той же смертью, что и трое присяжных.

Выражало ли лицо Ривальды удивление? Выражало ли оно, напротив, насмешку? Она маскировала это отсутствием света, тем самым всё глубже и глубже заводя Юлиана в заблуждение.

– Я не знала об этом, – сказала Ривальда, и, опять же, Юлиан не мог понять, лжёт она или нет.

– Его звали Тильман Штрассер, – сознался Юлиан. – Он тоже заключал договор с Эрхарой?

– Я не знаю ничего об Эрхаре, но и о смерти заключённого я не слышала.

– Может быть, вам будет полезно.

– В этом случае наш разговор окончен. В карцер переведён не будешь. В камере сидеть будешь один. Считай это за мою милость и мою благодарность, Юлиан.

Она вышла из кабинета, не забрав с собой Юлиана. Так он и просидел здесь в наручниках около десяти минут, прежде чем его забрали охранники и отвели в камеру.

15. Защитник

"Тот, кого