Воевода - Дмитрий Евдокимов

Попрощавшись и подарив приставу бочонок с остатком мальвазии, он поскакал прочь.

Жак гнал лошадей, меняя их, без остановки весь день и всю ночь. Заставы попадались редко, и, увидев охранную грамоту, стрельцы пропускали всадника беспрепятственно, давая ему свежую лошадь. Поздно вечером он въехал в Архангельск и направился к порту. В трактире гуляли английские моряки с корабля, на котором вернулся в Россию английский посланник Джон Мерик. Он привёз поздравление своего короля Шуйскому по поводу воцарения. Узнав, что корабль возвращается в Англию на следующий день, Маржере купил у одного из матросов кафтан и шляпу и превратился в бывалого моряка. В таком виде он отправился на английское подворье разыскивать Джона Мерика. После короткого разговора с посланником он беспрепятственно попал на корабль, где ему была предложена каюта помощника капитана.

Ранним утром ветер наполнил паруса корабля, и Маржере устремил свой взор вперёд, где за горизонтом его ждала прекрасная Франция.

«Его величеству Генриху IV[76],

королю французскому.

Государь!

..Я могу уверить, что Россия, описанная мною, по приказанию вашего величества, в этом сочинении, служит христианству твёрдым оплотом, что она гораздо обширнее, сильнее, многолюднее, изобильнее, имеет более средств для отражения скифов и других народов магометанских, чем многие воображают. Властвуя неограниченно, царь заставляет подданных повиноваться своей воле беспрекословно; порядком же и устройством внутренним ограждает свои земли от беспрерывного нападения варваров.

Государь! Когда победами и счастием вы даровали Франции то спокойствие, которым она теперь наслаждается, я увидел, что моя ревность к службе не принесёт пользы ни вашему величеству, ни моему отечеству, ревность, доказанная мною во время междоусобий под знамёнами Г. де Вогревана при С. Жан де Лоне и в других местах герцогства Бургундского, посему я удалился из отечества и служил сперва князю трансильванскому, потом государю венгерскому, после того королю польскому в звании капитана пехотной роты; наконец, приведённый судьбою к русскому царю Борису, я был удостоен от него чести начальствовать кавалерийским отрядом; по смерти же его Димитрий, вступив на царский трон, поручил мне первую роту своих телохранителей. В течение этого времени я имел средство научиться русскому языку и собрал очень много сведений о законах, нравах и религии русских: всё это описываю в представленном небольшом сочинении с такою простотою и откровенностью, что не только вы, государь, при удивительно здравом и проницательном уме, но и всяк увидит в нём одну истину, которая, по словам древних, есть душа и жизнь истории.

Внимание вашего величества к моим изустным донесениям подаёт мне надежду, что книга моя принесёт вам некоторое удовольствие: вот единственное моё желание! В ней вы найдёте известия о событиях весьма замечательных, отчасти поучительных для великих монархов; самая участь несчастного государя моего Димитрия может служить для них уроком: разрушив неодолимые преграды к своему престолу, он возвысился и ниспал скорее, нежели в два года; мало того: его называют ещё обманщиком! Ваше величество узнаете равным образом многие подробности о России, достойные внимания и совершенно доселе неизвестные как по отдалённости этой державы, так и по искусству русских скрывать и умалчивать дела своего отечества.

Молю Бога даровать вашему величеству благоденствие, вашей державе мир, преемнику желание подражать вашим добродетелям, мне же неизменную, всегда постоянную ревность делами своими оправдать имя, государь, всепокорнейшего подданного, вернейшего и преданнейшего слуги вашего величества».

Состояние Российской империи и великого княжества Московии. С описанием того, что произошло там наиболее памятного и трагического при правлении четырёх императоров, а именно с 1590 года по сентябрь 1606-го. Капитан Маржере. Париж, 1607.

Конрад Буссов, ехавший во главе небольшого, но хорошо вооружённого отряда, был остановлен у ворот Путивля казачьим разъездом.

   — Почто пожаловал? Вроде как немец? — спросил старший из казаков, подъезжая конь о конь. — С добром аль с худом?

Конрад властно отодвинул копьё, почти упёршееся в его латы:

   — Мне срочно надо видеть его величество государя императора Димитрия Ивановича.

   — Так мы сами все глазыньки проглядели! — воскликнул казак помоложе в атласном кафтане, бывшем когда-то, по-видимому, красного цвета, а теперь изрядно потемневшем и изношенном.

   — Как, разве его до сих пор нет в Путивле? — удивился Конрад, переглянувшись с Давидом Гилбертом. — А нас уверял один дворянин, что ушёл из войска Шуйского, будто бы сам его лицезрел...

   — Баек много ходит, да верить им нельзя, — усмехнулся старшой. — Находится государь в Речи Посполитой. Видели его в замке его тестя, а больше, говорят, отсиживается в монастыре, хоронится от убийц.

   — Тогда веди нас к главному военачальнику!

Казаки расхохотались.

   — Что, тоже нет? — удивился Конрад.

   — Сразу три!

   — Как это?

   — Воевода путивльский, князь Шаховской[77] — это раз. Но он сам только грамоты пишет, чтоб войско собрать. Воин из него никакой. Поэтому назначил он главным сотника из Епифани Истому Пашкова[78]. А потом государь прислал своего воеводу Ивана Исаевича Болотникова.

   — Как же вы разбираетесь, кому подчиняться?

   — А у нас, казаков, свой воевода, Юрий Беззубцев, аль не слыхал про такого? Лихой воин! Наш атаман Корела его очень любил...

   — Корела? — встрепенулся Буссов. — Как же, знаю, встречал его во дворце государя. Жаль его — нехорошо помер.

   — Да уж, — согласился казак. — И ведь ни одна пуля его не брала. А от горилки не уберёгся. Надо было ему с нами из Москвы возвращаться. Так государь его задержал: очень ему доверял. А как не стало Корелы, бояре зло и умыслили. Хорошо, у него двойник был.

Буссов кивал головой, как бы соглашаясь, хотя он-то знал наверняка, что убит именно Димитрий.

   — Так ступайте к Беззубцеву! — закончил свой панегирик в честь Корелы старшой. — А он вас, если надо, с Болотниковым сведёт.

Молодой казак, лихо свистнув, занял место впереди кавалькады, указывая путь. Конрад и его товарищи въехали в предместье и, проезжая вдоль неровно стоящих домишек посада, внимательно поглядывали по сторонам. Почти все пустыри были заняты шалашами казаков.

«Видать, войско собралось изрядное! С таким — Москва наша будет!» — подумал про себя Буссов и повеселел. Старый ландскнехт, больше сорока лет проведший вдали от любимой Германии, был по натуре азартным игроком и, естественно, любил выигрывать. Поэтому, даже рискуя, он думал о безопасности. Сделав свой выбор, он покинул Москву с первой партией отъезжающих иностранцев в обозе русского посланника Волконского, но в стан самозванца, однако, не спешил, решив выждать, чтобы сделать ставку наверняка.

И вот теперь Конрад понял, что пора садиться на коня, чтобы ловить удачу за хвост.

Юрия Беззубцева в его шатре не оказалось — он с утра был вместе с другими атаманами на военном совете у Болотникова, поэтому казак, их сопровождавший, направился к главному шатру, где развевался стяг государя Димитрия Ивановича. Начальнику стражи, с любопытством оглядывавшему иноземных воинов, Конрад надменно сказал:

— Доложи, что у меня для ваших военачальников имеются срочные важные сведения.

Повелительный тон подействовал. Стражник скрылся за занавесом входа и, вскоре вернувшись, пригласил Буссова войти одного, оставив спутников у порога.

Сидевшие вокруг просторного стола атаманы все были дюжими молодцами, однако расположившийся в центре напротив входа человек выделялся среди них. Это был настоящий гигант.

«Болотников!» — догадался Буссов, который всегда гордился своим высоким ростом и дородностью, а сейчас показался себе маленьким мальчиком. Прямые черты лица гиганта были правильны и красивы, большие серые глаза говорили о недюжинном уме и храбрости. «Прямо-таки рыцарь Круглого Стола Ланселот!» — подумал Конрад. Чёрные густые волосы гиганта опускались к плечам крупными локонами, а борода была острижена коротко, скорее на восточный манер. Необъятную грудь покрывали тонкие серебристые латы с гравировкой миланской работы, поверх которых была небрежно накинута соболья шубка, казавшаяся миниатюрной на его могучих плечах. Конрад мог бы поклясться, что видел эту шубу на императоре Димитрии. Помнится, тот подарил её после удачной охоты своему слуге Молчанову. «Так вот кто тот таинственный незнакомец, что так тщательно укрывается в Самборском замке!»