Проклятие замка Комрек - Джеймс Херберт

За Дельфину он боялся не меньше, чем за себя. Его послужной список романтических отношений был просто гибельным!

Эш шел через узкий проход, ведущий в большой зал регистрации, и слабые звуки разговоров становились все громче, по мере того как он приближался к длинному фойе. Повернув за угол, он оказался среди болтающих клиентов. Справа от него была длинная, полированного дерева стойка регистрации, за которой продолжали сидеть два молодых регистратора, Вероника и Джеррард.

Несколько голов повернулись в его сторону, когда Эш вошел в мраморный зал, и он не мог не задуматься о том, какой фарсовой была клиентура Комрека: до сих пор он общался с причудливо набожным, но извращенным архиепископом и его прислужницей, а также пропавшим без вести лордом, чье сенсационное преступление и исчезновение сделали его легендарным во всем мире. Кто будет следующим?

С такими мыслями он изучал лица, мимо которых проходил, чуть более пристально. Некоторые гости отвечали ему столь же пристальными взглядами, в основном – заинтересованными или раздраженными. Но большинство из них были совершенно ему незнакомы, хотя он чувствовал, что одного или двоих из них знает. Дойдя до середины фойе, где гости, очевидно, встречались перед коктейлями и ужином, Эш наткнулся на человека, которого совершенно определенно узнал, но не мог вспомнить его имени.

Это был громоздкий человек с грубым рябым лицом, который смотрел на парапсихолога с подозрительной враждебностью. У него были густые седые волосы и почти еще черные брови над маленькими пронзительными глазами, так глубоко посаженными, что оставались едва ли не в тени; он уставился на Эша, словно бросая ему вызов.

В отличие от других клиентов, большинство из которых были одеты в красивые вечерние наряды, на нем был плохо сидящий серый костюм со скучным галстуком неопределенного цвета и не начищенные коричневые ботинки. Он был коренаст, но его живот натягивал единственную пуговицу пиджака, а брюки были помяты, как будто ему было наплевать и на моду в целом и на его собственный пожеванный костюм.

Эш продолжал свой путь к стойке регистрации. Вероника подняла голову, когда он подошел, и улыбнулась.

– Чем могу помочь, мистер Эш?

– Э-э, у меня встреча с сэром Виктором Хельстремом, – сказал он, наклоняясь к ней.

– Да, сэр. В половине седьмого. – Милая улыбка все еще была у нее на губах.

– Да. Я немного опаздываю.

Она сверилась со своими собственными часами, которые, как у медсестры, свисали у нее из левого нагрудного кармана жакета.

– Сейчас шесть сорок пять. Сэр Виктор уже звонил и интересовался, где вы.

– В самом деле? Он не сердился? – Он сказал это в шутку, но ответ Вероники был серьезен.

– Ну, мне не показалось, что он очень доволен, – сказала она. – Перезвонить ему и сказать, что вы идете?

– Если это поможет. Он на шестом этаже, да?

– Верно, мистер Эш. – Она уже снимала трубку телефона, невидимого под столешницей, а Эш подумал, не скрывают ли его из виду намеренно, чтобы гости перестали думать о внешнем мире.

Ее сообщение было кратким, и Вероника продолжала улыбаться, выслушивая приглушенный, но грубый ответ, который донесся даже до Эша.

– Он вас ждет, – сказала она, кладя трубку. Он подумал, не иронизирует ли она, но она не подавала к этому никаких намеков. – Шестой этаж, мистер Эш, – еще раз подтвердила она и указала вдоль зала карандашом, который держала в руке на протяжении всей их беседы. – Где лифт, вы знаете.

Он поблагодарил ее, а когда он повернулся, она сказала:

– Возможно, вам повезет?

Эш бросил на нее удивленный взгляд, но она все так же продолжала улыбаться.

Повернувшись, следователь снова поискал взглядом того человека, который смотрел на него враждебно, но тот растворился в толпе. Эш все еще не мог припомнить его имя, но вспомнил, что регулярно видел его изображения в газетах и по телевизору, когда война в Боснии была в самом разгаре.

Он почувствовал кислый вкус во рту. Что, таких людей тоже прятали в Комреке? Прятали и баловали? Военных преступников, чьи ужасные злодеяния представляются столь бесчеловечно жестокими в цивилизованном обществе?

Эш содрогнулся. Он только начинал понимать природу зловещих влияний в этом заведении.

Прежде чем он добрался до лифта, который доставит его в апартаменты сэра Виктора Хельстрема, его поразила одна мысль: было ли Дельфине известно, что за люди находят здесь пристанище? С его точки зрения, она была невинна, но возможно ли для кого-то, особенно для тех, кто работал здесь в течение нескольких лет, помогая людям, занимаясь их психоанализом, вникая в их сокровенные мысли, – возможно ли было не узнать, кто они такие и что они сотворили? Предположение, что она была замешана в укрывательстве их от правосудия, его потрясло.

Нажав на кнопку вызова и услышав тяжелый металлический рокот лифта, он задавался вопросом, много ли гостей Комрека выбирают этот способ добираться в свои комнаты на верхних этажах; нет, не так много, решил он, особенно среди тех, у кого проблемы с нервами или клаустрофобия. Может, многие из давних обитателей проживают на первом или втором этажах – замок, конечно, достаточно велик, чтобы всех их вместить. Но потом, Дельфина говорила ему, что есть два других лифта, один из которых используется исключительно медицинским блоком, а другой, вероятно, просторнее и светлее, для гостей и самих сотрудников.

Ожидая лифт, Эш улучил время, чтобы заглянуть в оружейную комнату рядом: древнее, но ухоженное и аккуратно размещенное оружие было совершенно неподвижно. Он оставался там секунду-другую, но ничто не шелохнулось, и это было для него облегчением. Он услышал глухой дребезг прибывшей кабины лифта и быстро подошел к тяжелой двери, открыв ее с некоторым усилием.

Эш отвел в сторону предохранительную дверь, вошел и ткнул пальцем в кнопку с цифрой шесть. Боже, ему очень надо было выпить, и, несмотря на свое решение перед поездкой в Комрек, он, конечно, не откажется, если Хельстрем будет хозяином того типа, что всегда предлагают «закрепитель», даже во время деловой встречи.

Лифт пополз вверх, и следователь нервно отмечал каждый удар и резкий визг толстых подъемных канатов, тянувшихся на старых приводных валах и направляющих рельсах. Лампа вверху настольно скудно освещала интерьер, отделанный красным деревом, что он различал только тусклые очертания своего отражения в пестром от возраста зеркале кабины. Ему было неловко, и он чувствовал какое-то подобие удушья, несмотря на затхлый воздух, поступавший через предохранительную дверь.

Позолоченная стрелка над предохранительной дверью двигалась мимо номеров этажей, словно стрелка часов. Комната Эша располагалась на третьем этаже, который указатель как раз миновал, но то, что его больше всего интересовало, находилось ниже. В замке было шесть этажей над землей и еще три ниже. Значит, всего девять, считая пока еще не осмотренный нижний этаж подвала. Тем не менее, индикатор этажей показывал только два подземных уровня, а третий был явно сточен, словно больше не использовался.