Одиночество менестреля - Владислав Адольфович Русанов

несколько раз попытались обвинить в шпионаже и злоумышлении против здешней правительницы. Мне нужно было всем рассказать, что я привёз с собой убийцу?

— Значит, выдавать меня вам не выгодно?

— А я и не собираюсь. Не в моих правилах разбрасываться людьми, которых можно использовать себе во благо.

— Значит, вы покрываете убийцу? Может, мне следует рассказать об этом Кларине?

— Заодно покажешь свои метательные ножи и стреломёт в рукаве.

— Откуда?.. А, ладно. Вы меня поймали. Болтать не выгодно ни вам, ни мне.

— Умница.

— А что нам выгодно?

— Нам выгодно показывать лояльность местной власти, пока я не придумаю, как отсюда уйти, не привлекая особого внимания. Согласна?

— Почему бы нам не уйти прямо сейчас? Граница с Кевиналом, насколько я поняла, открыта.

— Понимаешь, — пран Гвен нахмурился и отвёл взгляд. — Я не брошу здесь Реналлу из Дома Жёлтой Луны. Не для того я вытаскивал её из Аркайла, чтобы оставить в Вожероне, а самому искать лучшей жизни.

— Пран Гвен, — прищурилась Офра. — Мне кажется или вы неравнодушны к этой миленькой пране?

— А вот это — не твоего ума дело, — отрезал альт Раст. — Я же не лезу в твои сложные отношения с Коло Щёголем и Чёрным Джа?

— Как скажете… — покорно согласилась убийца. — Я готова вам помогать.

— И ты не будешь своевольничать?

— Не буду.

Офра постаралась вложить в эти слова всю убедительность, на какую только была способна. Подалась вперёд, глядя собеседнику прямо в глаза, и, как бы невзначай, показала раскрытые ладони. Учитель не слишком много внимания уделял лицедейству, но Коло как-то рассказал ей, какие жесты воспринимаются, как подтверждение искренности. Возможно, с опытным и хитрым сыщиком её уловки и не сработают, бы не попытаться?

Пран Гвен кивнул с непроницаемым лицом. Поверил или не поверил, какая разница? Вряд ли они будут доверять друг другу, но союз заключен к обоюдной выгоде.

— Переодевайся в служку, и пойдём. В полдень нам предстоит стать зрителями на поединке. Только запомни — меньше смотри на дуэлянтов, а больше — по сторонам. Не доверяю я этим вожеронцам.

Офра не заставляла повторять дважды. Быстро развернула припасённый наряд, сунула голову в балахон.

— Мне не терпится увидеть… — Голос её заглушала плотная ткань. — Не терпится увидеть, как наш кринтиец располовинит этого хлыща с лошадиной рожей.

— Во-первых, никогда так не выражайся, — сурово одёрнул её пран Гвен. — Ты же не в портовом квартале. А во-вторых, я не уверен, что победа Кухала Дорн-Куаха понравится нашей герцогине-регентше.

— Но ведь он бьётся на стороне Реналлы? — Офра наконец-то просунула голову в ворот, расправила складки одежды и пригладила волосы ладонью. — Значит, вы с ним на одной стороне.

— Кухал играет свою игру. Не уверен, что вслед за Виго альт Баррасом он не захочет зарубить кого-то ещё. Например, меня… — Гвен поёжился. — Пойдём, если ты готова. Кстати, я уточняю твоё задание на сегодня. Старайся не упускать из виду племянницу Кухала.

— Морин?

— Да, её. Возможно, она опаснее своего любимого дядюшки. Я почти уверен, что опознала меня она. А уж он с радостью выдал меня кондотьеру Жерону.

— Значит, вы тоже совершили ошибку, пран Гвен? — Офра взмахнула ресницами, изображая святую простоту.

— В том-то и дело, что не совершал. Я не совершил ни одной ошибки… А она всё равно меня узнала. Она опаснее, чем дюжина браккарских шпионов.

«Нет, всё-таки совершил, — подумала Офра, ступая на первую ступеньку. — Совершил, матёрый хитрый лис. Ошибка твоя заключалась в том, что ты напросился в спутник кринтийцам. Только ты никогда её не признаешь, напыщенный старый болван».

Впрочем, с болваном она, конечно, погорячилась, что немедленно признала. Правда, мысленно. Зато, она «завязала узелок на память», кажется, обнаружилось слабое метсо бывшего начальника тайного сыска. Он очень не любит признавать свои ошибки. И не пытается их отыскать. Что ж, на всякого мудреца довольно простоты. И хотя это знание не даст видимого преимущества, с чего-то надо начинать.

Глава 6

Ч. 3

Выбранный для поединка выгон располагался сразу за городским рынком, то есть неподалёку от ратуши и собора Святого Кельвеция. До начал войны здесь с утра до вечера кипела торговля. Барышники расхваливали скакунов. Здесь на юге Аркайла пользовались спросом не только трагерские — крепкие ширококостные, ведущие родословную от рыцарских коней, способных нести всадника в тяжёлых доспехах, но и кевинальские — поджарые, горбоносые и сухие, как выросшая в райхемской пустыне колючка. Селяне из окрестных деревень приводили коров, коз и овец. Теперь торговцев стало меньше, гораздо меньше. Просто не всякий вожеронец мог позволить купить барашка к празднику, не говоря уже о верховых скакунах — они теперь шли исключительно в армию и барышники обращались напрямую к ремонтёрам Рот или местному ополчению.

Таким образом выгон пустовал. Но его плотно утоптанная земля как нельзя лучше подходила для поединка. Не на брусчатке же рыночной площади драться? да и не по колено в траве где-нибудь на заброшенном пустыре. Возможно, там уединились бы дуэлянты, не побоявшиеся запретов, но назначенный герцогиней Суд Высшей Справедливости — совсем другое дело.

Слухи о грядущей схватке распространились по городу ещё вчера, поэтому зрители начали собираться с раннего утра. Чернь и мещане собирались у дальнего конца выгородки Толпились у длинных, отшлифованных ладонями и ремнями чембуров до блеска жердей. Ругались за лучшие места. Иной раз доходил до рукоприкладства, но прибывшие по распоряжению магистрата городские стражники быстро успокаивали раззадорившихся буянов.

На ближнем конце, под сенью раскидистых орехов, собралось дворянство. Слуги принесли три кресла, которые пока стояли свободными. Местные праны щеголяли в ярких камзолах, выпустив отложные воротники из лоддских кружев. Сверкали вышитые самоцветной пылью гербы домов. Их спутницы явились в самых роскошных платьях, которые могли себе позволить. Скорее всего, пошитые ещё в «довоенные» времена наряды соперничали друг с другом по количеству золотых и серебряных нитей. Глядя на них, Реналла вспомнила, с каким презрением столичные модники и модницы относились к провинциалам, склонным к показному великолепию. Не такой покрой рукава, не такой воротник и манжет, вышивка золотом давно отошла.

Десяток наёмников рядом с вожеронцами выглядели скромными и даже скучными, но суровыми и воинственными. Тёмные — чёрные, синие, коричневые — камзолы, кожаные дублеты. Никакой вышивки. Только на левом рукаве каждого —