Красные гиганты. История советского баскетбола - Марк Брет Кано

матч, хотя секундомер показывал 50 секунд. Сирена прозвучала сразу же, как только Паулаускас получил мяч. По всей видимости, это было попыткой стола помешать вводу мяча в игру, но сигнал опять прозвучал слишком поздно и был воспринят игроками как окончание матча.

5. После преждевременного празднования победы американская команда была вынуждена вернуться на площадку под угрозами Уильяма Джонса. В условиях шума, гула трибун и общего хаоса американцы не понимали, что происходит, и им казалось, что советской команде просто дали несколько возможностей забить победный мяч.

6. Таймер на этот раз был установлен на три секунды. Едешко, воспользовавшись замешательством Тома Макмиллена, совершил свой фантастический пас.

Дело в том, что Советский Союз вел в счете на протяжении 39 минут и должен был завершить игру победой без этого душераздирающего финала. Собственно, даже после победы Кондрашин был недоволен случившимся: «Я не хотел, чтобы нам понадобились эти три секунды» [13, с. 148].

Едешко: «Сергей Белов набрал 20 из 51 очка. Это было невероятно. В итоге он стал настоящим героем игры!» [110, с. 33].

Во всяком случае, именно в тот момент, когда казалось, что они проиграли, советские спортсмены забили блестящий победный мяч. Некоторые американские игроки также осознавали собственные ошибки.

Том Берлсон: «Мне кажется, что тренерский штаб Айбы, Баха и Дона Хаскинса научил меня баскетболу больше, чем любой другой тренерский состав, а я играл под руководством великих тренеров в NBA, но ошибок было допущено много. Почему они не вывели меня и Бобби Джонса на площадку в финале, почему мы не провели в контратаках всю игру? У нас была отличная команда. Но все совершают ошибки» [146].

Майк Бантом: «В конце концов вы понимаете, что подобные вещи часто происходят на Играх. Мы видели это и в гимнастике, и в легкой атлетике, в боксе. В каждом виде спорта. Мы приняли это все близко к сердцу, но, оглядываясь назад, можно сказать, что это не такая уж и редкость. В 1972 году просто настал наш черед» [146].

Эд Ратлефф: «У нас был не совсем подходящий тренер. Айба привез кучу атлетичных, быстрых парней, которые умели забивать, а заставил нас играть медленно, делая все эти передачи» [145].

Едешко: «Мы находились в раздевалке около двух часов. Около 5 часов утра я хотел пойти в гостиницу, хотел что-то поесть, выпить пива, но мы не смогли. Мы понимали, что, возможно, придется переигрывать матч, комиссия еще не приняла окочательного решения. Кто-то немного поспал, но многие не могли уснуть. <…> Потом пришел Башкин и сообщил о решении комиссии, и мы все уставились на него. ”Переигровка матча… – вздохнул он, словно в раздевалке не было кислорода, – …будет через четыре года, в Монреале“, – услышали мы» [110, с. 24].

Сегодня, беседуя с Едешко, невозможно не заметить некоторой усталости, когда он заводит речь о трех секундах в Мюнхене, как будто десятилетняя карьера на вершине может быть подведена только одним этим матчем. Вполне возможно, что, подобно чешскому футболисту Антонину Паненке и его незабываемому пенальти[71] в финале чемпионата Европы 1976 года, Иван чувствует себя примерно так же после этой игры: «Стоило мне завести разговор о тех самых трех секундах, как хозяин поднялся и молча, без особого удовольствия вставил в видеомагнитофон кассету. ”Что я чувствую, когда это смотрю? Да ничего. Я уже много раз говорил, что ловить мяч было труднее, нежели отдать пас. Так что три секунды – заслуга Сашки Белова“» [149]. А тем, кто говорит о чудесном пасе, он добавляет: «Я и сейчас могу отдать такой же[72]. Ну, не десять передач из десяти, но семь – наверняка. Сложность заключалась не столько в техническом исполнении, сколько в психологическом напряжении [149].

Дуг Коллинз: «Если бы мы переиграли все, что произошло, сто раз, этот пас, вероятно, никогда бы не был совершен» [150].

Американская команда имела все основания быть разгневанной случившимся, но, учитывая хаотичную концовку, поводы для претензий могли быть у обеих команд, в зависимости от того, с чьей стороны посмотреть.

Несмотря на очевидный прогресс советского баскетбола, американская команда того года была, пожалуй, самой слабой из всех американских команд, участвовавших в Олимпийских играх до сих пор. Отсутствие Билла Уолтона значительно снизило их шансы на победу и лишило их самого важного игрока.

И это с учетом того, что советские игроки представили своих самых опытных игроков, а американцы смогли привезти только лучших студентов. И все же СССР удалось одержать лишь спорную победу в одно очко на последней секунде. Господство США в мировом баскетболе по-прежнему было неоспоримым. Однако это не помешало большинству членов советской команды считать золотую медаль величайшим достижением в своей карьере, победой, которая вознесла их в ранг полубогов в своей стране. Как мы увидим далее, эта победа не предотвратила того, что некоторые баскетболисты впали в немилость.

КГБ, таможня и «исчезновения». Миф или реальность?

Оказывал ли печально известный КГБ, присутствующий во всех сферах СССР, реальное влияние на мир спорта? В разговорах с западноевропейскими игроками и болельщиками всегда остаются недомолвки по поводу того, что происходило на самом деле. Частым примером были уходы игроков из состава команд без видимых на то причин и логичных объяснений.

Одним из наиболее показательных примеров стал Евробаскет 1973 года в Барселоне, куда советская команда прибыла в статусе действующих чемпионов Европы и Олимпийских игр. Однако из двенадцати игроков, завоевавших годом ранее золотую медаль в Мюнхене, в составе осталась лишь половина, несмотря на то, что, за исключением Вольнова, никому из них не было больше тридцати лет. В составе команды, добившейся величайшего на сегодняшний день результата, отсутствовали три игрока стартового состава, в том числе сильный дуэт – Саша Белов и Жармухамедов.

Едешко: «Через год после победы на Олимпиаде, летом 73-го, сборная вновь отправилась в турне по США. Мы провели двенадцать матчей за двадцать четыре дня и получили приглашение в Панаму и Коста-Рику. В последнем матче в США я получил травму ноги. Пришлось использовать костыли даже для ходьбы, так что возможности играть у меня не было. Они поехали в Панаму, а мне дали билет обратно в Москву. Панама – это зона свободной торговли, где все было очень дешево. И ребята купили абсолютно все, что хотели, и даже больше… Вернувшись в Шереметьево, у каждого игрока нашли что-то лишнее или запрещенное. У Жармухамедова нашли даже пистолет. Как пистолет оказался в его чемодане, так и осталось невыясненным.

Всем тогда запретили выезжать