Красные гиганты. История советского баскетбола - Марк Брет Кано

class="p1">Сергей Белов: «Решение было справедливым и правильным. Я находился рядом с центром поля. Я получил мяч, и стол остановил игру. Это была их ошибка, потому что табло показывало, что осталась еще одна секунда. Время должно было начаться с того момента, когда я получил мяч, а не с того, когда мяч вынесли на площадку» [147].

На этот раз таймер был установлен на три секунды, и матч был начат заново. Арабаджан передал мяч Едешко. И вот еще один спорный момент: болгарин сделал жест в сторону Макмиллена, который тот воспринял как отход от игрока, который собирался вводить мяч в игру. Вместо того чтобы помешать пасу Едешко, Макмиллен отошел в сторону и дал ему возможность хорошо видеть площадку. Арабаджан позже объяснил, что его жест был лишь предупреждением Макмиллену не заходить за заднюю линию, но американский игрок не понял и отошел в сторону из предосторожности.

Том Макмиллен: «Мы понимали, что игру нужно выиграть, несмотря ни на что. Я боялся, что получу технический фол» [145].

По некоторым американским данным, Берлсон, самый высокий игрок (2,18 м) и, вероятно, наиболее подходящий игрок, которого можно было поставить перед Едешко, не принимал участия в финале, так как к нему приехала его будущая жена. В отсутствие соперника, который мог бы помешать передаче, Едешко сделал пас на другой конец площадки в сторону Александра Белова.

Игрок ленинградского «Спартака» поймал мяч в воздухе перед лицом Джима Форбса и Кевина Джойса, которые остались в стороне, сделал финт, несмотря на то, что был один, и забил простой мяч из-под кольца. По ироничному стечению обстоятельств сцены ликования повторились, но на этот раз для советской сборной. Теперь игра закончилась, но споры не утихнут еще долго, для некоторых игроков они будут длиться всю жизнь.

Кондрашин: «Ну, я им сказал, что за 3 секунды можно забить, а потом еще и пропустить <…> честно, с пасом вначале надеялся на Модю. А потом вспомнил: в Друскининкае ребята часто в гандбол играли, и у Вани (Едешко) такой захлестывающий удар был. Я, честно, знал: если пас пройдет и мяч долетит до Сани, уверен был, что он выиграет. Правда я думал, что американцы его зарубят, сфолят. В этой ситуации Саня вряд ли бы оба забил, но один-то забил бы точно» [143].

Александр Белов: «Я остался в центре поля, чтобы можно было обмануть и пораньше оказаться под щитом. Американцев было двое. Я показал обманное движение, потом резко повернулся и рванул к щиту. Пас был великолепный. И оказался под щитом совсем один» [143].

Команда США подписала протокол под протестом, утверждая, что общее время составило 40 минут и 3 секунды. Протест поступил апелляционному жюри. И снова, согласно словам Ференца Хеппа в журнале International Basketball, жюри собралось в два часа ночи, и обсуждение продолжалось до десяти утра. Вопрос о переигровке не рассматривался, решалось – отдать победу США со счетом 50:49 или СССР со счетом 51:50. Это решение было принято тайным голосованием членов жюри, и победа досталась СССР.

Вот и еще один повод для споров. Ференц Хепп заявил, что решение не было единогласным, не сообщив при этом дальнейших подробностей. В состав апелляционного жюри входили Ференц Хепп (Венгрия), А. Баклажевски (Польша), К. Кочча (Италия), А. Кейзер (Куба) и Р. Лопес (Пуэрто-Рико). Хотя Хепп не сообщает о результатах голосования, итальянец и пуэрториканец заявили, что голосовали против этого решения. Трудно избежать мысли, что голосование было основано с учетом политических блоков времен холодной войны. Американцы не согласились с этим решением, и на церемонии награждения соответствующая серебряная медаль и вторая ступень пьедестала почета остались пустыми.

Американский протест был передан в МОК, но в феврале 1973 года он заявил, что решение принимает FIBA, закрыв вопрос, по крайней мере, официально. Сорок лет спустя американцы все еще говорили, что у них отобрали золотую медаль, и не соглашались на серебряную. Чтобы получить ее, необходимо согласие всех членов команды. Только Том Макмиллен публично заявил, что примет серебряную медаль, но после совещания всех членов команды, о котором сообщалось в специальном выпуске ESPN Silver Reunion, было принято единогласное решение продолжать отказываться от серебра.

Сергей Белов: «Я всегда воспринимал как оскорбление то, что американцы не хотели признавать нашу победу» [148].

Некоторые считали, что был некий заговор и что Уильям Джонс хотел советской победы, что и повлекло его вмешательство. На самом деле, если бы судьи хотели отдать предпочтение СССР, можно было бы сделать это лучше, чем просто дать советским спортсменам возможность забить мяч за три секунды до конца игры со своей половины поля.

Анализ игры показывает, что судейство в целом было достаточно нейтральным, а хаос в конце матча больше объясняется цепью ошибок и недоразумений, чем явным желанием ущемить американскую команду.

Рассмотрев факты, мы пришли к следующим выводам:

1. Рассказ Роберта Эдельмана о тайм-ауте, взятом Кондрашиным, является верным. Редко какой тренер с таким опытом и знанием международных правил не объявит тайм-аут в такой ситуации. И логичнее всего было сделать это между первым и вторым броском, чтобы чтобы составить план дальнейших действий в зависимости о того, попал игрок или нет первым бросоком. Стол не понял намерения советского тренера объявить тайм-аут между двумя бросками, пока не стало слишком поздно. Сирена, прозвучавшая в момент выполнения Коллинзом второго штрафного броска, вероятно, была попыткой самого стола предупредить судей о тайм-ауте, объявленном СССР, но поскольку мяч уже находился в руках американцев, остановить игру не представлялось возможным.

2. Арабаджан ввел мяч в игру, не заметив, что Ригетто повернулся к столу.

3. Ригетто останавливает игру, когда понимает, что происходит, но решает не давать тайм-аут и хочет возобновить игру с одной секунды. Именно здесь у американцев и возникает больше всего претензий. Логично предположить, что Ригетто изменил свое решение под давлением Уильяма Джонса. Генеральный секретарь FIBА осознает ошибку стола, не давшего тайм-аут, и пытается «компенсировать» ее восстановлением трех секунд. Хотя добавление времени было беспрецедентным решением, как позже заявит официальный хронометрист матча Андре Шопар. Как объяснил спустя годы директор NCAA Эд Стейтц, Уильям Джонс признался ему, что, несмотря на добавление трех секунд, он не ожидал, что советская сборная воспользуется шансом и забьет. Вполне вероятно, что из-за ошибки стола он пытался прикрыть себя от протеста с советской стороны после игры. Ведь даже если им не дали тайм-аут, во всем этом хаосе Кондрашин мог давать указания своей команде и даже вносить изменения.

4. Из-за недопонимания между столом и судьями на площадке, судьи решили возобновить