Красные гиганты. История советского баскетбола - Марк Брет Кано

поздороваться, что сильно удивило окружающих. Но я должен был быть осторожен, потому что за ними постоянно следили, и им особо нельзя было общаться с иностранцами. Конечно, никто не запрещал им этого напрямую, но советские спортсмены и сами понимали, что это нежелательно. Что касается меня, то, поскольку я работал в посольстве, мне тоже не рекомендовалось заводить с ними дружеские отношения, поэтому обе стороны должны были быть осторожны, но они, конечно, подвергались большему риску, чем я» [152].

Тихоненко: «Это была большая проблема – мы не могли чувствовать себя свободно, даже когда приезжали за границу в составе старшей сборной. С нами всегда ездил член государственных органов, например, из КГБ. Нам советовали ходить по городу группами по два-три человека, в одиночку гулять по городу было нельзя. Так дела обстояли во времена холодной войны, нам строго запрещалось делать такие вещи» [115].

Марчюлёнис: «Всегда была делегация, которая следила за нами. Не в прямом смысле, конечно, но чтобы в целом держать ситуацию под контролем. Вальдемарас (Хомичус) или Йовайша привозили вещи из-за границы, но никто не знал об этом. Сопровождающих нас членов госорганов больше волновали политические вопросы, а не практические» [135].

Ерёмин: «Над нами не было тотального контроля, когда уезжали за границу, покупали и продавали вещи, наслаждались жизнью… Для них самое важное было, чтобы не было плохих поступков и никто не остался за границей… Я не помню, чтобы я гулял по Нью-Йорку, а потом бы мне позвонили: ”Вы были в таком-то и таком-то месте“ – я думаю, что уровень контроля, которому мы подвергались, преувеличен» [59].

Тараканов: «Да, с нами часто ездили чекисты. Мы к ним, конечно, с опаской относились – они же потом писали отчеты о нашем поведении. Для них это было счастье – поехать за границу. Рассказывали нам, что нельзя по магазинам бегать, нельзя икру продавать – а сами первым делом бежали это делать, как только попадали за рубеж» [151].

Жан Боже: «Многие не любят обсуждать это, но члены делегации, не имеющие строгого отношения к баскетболу, всегда сопровождали советских игроков, многие из них были агентами КГБ. В то время я работал переводчиком в L’Équipe. Однажды меня взяли делать репортаж о советской футбольной команде, которая в то время была в турне на Канарских островах. Там я познакомился с игроком, претендовавшим на ”золотую бутсу“, Олегом Протасовым. Он хорошо играл, но был мало известен в капиталистических странах, и мы захотели взять у него интервью. Там же было много моделей, потому что они готовились к выпуску номера, и мы решили организовать совместную фотосессию. Советский футболист с моделями, это выглядело необычно. Я спросил его, не будет ли у него за это неприятностей, и он ответил, что нет. Через три месяца у нас было назначено интервью с Сергеем Бубкой в одном из парижских отелей. Бубка приехал с кем-то из посольства, но нам представили этого человека как переводчика. Я сказал, что у нас нет необходимости в переводчике, но он настоял на том, чтобы остаться. Потом он подошел и спросил нас, кто был организатором фотосессии, показав фотографию советского спортсмена с моделями. Так что да, я бы сказал, что они все контролировали! Вот такая была атмосфера, когда агенты КГБ находились рядом с советской командой. Они всегда смотрели на меня, не понимая, чем я занимаюсь, но им явно это совсем не нравилось» [152].

Есть и еще более сложный и щепетильный вопрос, касающийся так называемых кротов. Дело в том, что КГБ полагался на информаторов, чтобы поддерживать иллюзию своей вездесущности. Как рассказывал Алачачян в одной из предыдущих глав, КГБ пытался завербовать его, чтобы он работал на них, и была это не редкость для секретных служб, желающих использовать в своих целях таких выдающихся спортсменов. За прошедшие годы было множество слухов о том, что игроки таким образом получали надбавку к официальной зарплате.

Жан Боже: «Игроки знали, что в составе команды могли быть информаторы. Например, некоторые сопровождающие члены Госкомспорта: все знали, что у них есть связи в КГБ. Также некоторые из сокомандников могли выступать в роли информаторов. Но поскольку все они занимались контрабандой, то в некое смысле все члены команды были в одной лодке. Было бы совсем по-другому, если бы кто-то планировал бежать из СССР, но пока ты делал то же самое, что и окружающие, ты был в безопасности» [152].

Независимо от того, правда это или нет, одной мысли о том, что товарищ по команде может работать в качестве информатора, было более чем достаточно для того, чтобы следить за своими словами и поступками. Что, в конце концов, и было первоначальной целью КГБ.

Евробаскет 1973 года

Нино Бускато: «Я помню золотой период советского баскетбола, который продлился до 1973 года; однако именно в Барселоне лидирующую позицию заняла Югославия» [25].

Впервые Евробаскет был проведен в Испании в 1973 году, а местом его проведения стали Бадалона и Барселона. Как уже говорилось в предыдущей главе, в составе сборной СССР отсутствовали такие ключевые игроки, как Жармухамедов, Александр Белов и Коркия, а также Дворный. В связи с отсутствием Вольнова и Поливоды Кондрашин взял в команду центрового ленинградского «Спартака» Юрия Павлова, эстонского форварда Яака Салуметса, форварда Евгения Коваленко (рост которого составлял 198 см), а также совсем юного Анатолия Мышкина (19 лет), который был еще далек от своих лучших результатов. Наиболее важным был дебют Валерия Милосердова, талантливого 22-летнего разыгрывающего, отличившегося в победных матчах советской команды на юношеских Евробаскетах 1968 и 1970 годов. Однако он оставался в тени Сергея Белова, с которым у него всегда были непростые отношения.

Мышкин: «Я пришел в девятнадцать лет в команду, где были такие игроки, как Паулаускас, Жармухамедов, Едешко. Представляете, в моем возрасте быть наряду с такими великими игроками, учиться у них» [156].

Сергей Белов: «Все началось с катастрофического залета на таможне. Его результатом ”в сухом остатке“ стала потеря сборной четырех игроков олимпийского состава, трое из которых – A. Белов, А. Жармухамедов и М. Коркия – были лидерами команды. Их дисквалификация дорого обошлась нам в сезоне 73-го, особенно если учесть, что в советском баскетболе продолжалась смена поколений, кульминация которой всегда приходится на первый послеолимпийский год» [98, с. 293].

Саша Гомельский: «В ЦСКА Милосердов всегда играл как разыгрывающий, а Белов – номер 2. Милосердов был талантливым игроком, как Паулаускас или Александр Белов, очень перспективным уже с юношеских лет. Он был быстрым, хорошо бросал издалека и