Нырнуть без остатка - Катя Саммер

Потому что теперь знаю. Потому что он со мной в одной лодке и мы тонем в этом водовороте вместе.

– Я тоже люблю тебя, – шепчу тихо, но уверена, Никита меня слышит.

А когда оборачиваюсь, чтобы проверить, ловлю черную мглу расширенных зрачков. Он грязно ругается, со свистом колес сворачивает на обочину и, резко притянув к себе, усаживает сверху.

Боюсь, даже стойкая помада не выдержит такого наступления.

Глава 36

Рада

Две недели исчезают просто по щелчку. Мне теперь мало, так мало Никиты. Всегда. Я скучаю по нему, даже когда он спускается на кухню, чтобы приготовить нам завтрак. Это ужасно, да? Ничего не могу с собой поделать.

Даты сменяют одна другую и очень стремительно приближают день рождения Никиты. Ему исполнится двадцать девять. Я переживаю с первой минуты, как задумалась об этом, но в последнее время особенно. Потому что собираюсь устроить ему вечеринку.

Ну а что? День идеально выпадает на субботу, это ли не знак? Хотя все больше сомневаюсь, хорошая ли затея. Сама не жалую сюрпризы, как и Никита, но Макс сказал отличную вещь, мол, чем не повод их полюбить?

Это подбодрило меня, я ведь очень хочу сделать что-то хорошее. Для Никиты. Ему нужен лучик света в беспросветной тьме, потому что дела у семейства Горских складываются не лучшим образом. Он пропадает вместе с отцом на работе, а я рада, что могу хоть чем-то помочь: наконец понадобилась моя суперспособность гладить рубашки за пять минут. Правда, с его навороченной паровой станцией ума много не надо.

Сделку по продаже фирмы должны завершить в начале года, после праздников. Я не знаю подробностей, но представляю масштабы, и они пугают.

Поэтому продолжаю готовиться к торжеству. Без одобрения Макса и Татьяны ничего не организую. Да, я и родителей Никиты пригласила, так будет правильно – тихий, уютный вечер. Мы ездили к ним всего раз, но я знаю, что Татьяна хотела бы видеть сына чаще. И она правда хорошо меня приняла – она искренне рада, я ведь чувствую фальшь. Как, например, от его отца, но он старается, поэтому я спокойна. Ведет себя дружелюбно, а большего и не надо, он совсем не обязан меня любить. Вполне хватает того, что они с Никитой снова общаются, а я не чувствую себя яблоком раздора.

Татьяна, кстати, извиняется за мужа, хоть я и настаиваю, чтобы не думала об этом. Она не знает подробностей, в которые я не собираюсь ее посвящать, но за обсуждением меню для праздника не устает напоминать, что главное – счастье сына. А, по ее словам, она не видела его таким счастливым уже давным-давно.

Омрачает лишь одно: брат Никиты так и не отвечает на мой звонок. И на сообщения тоже. Я прошу Татьяну передать приглашение на праздник, но она советует оставить все как есть, говорит, отношения у них всегда были сложные.

Еще я решаюсь позвать Пустовых, они же вроде бы ладят с Никитой. А Макс приглашает какого-то общего друга Валеру Романова – тот из пловцов и на мальчишнике был. Ну, Волк и Клео, понятное дело, приглашены. Больше никого звать не хочу.

А Никита, тем временем, кажется, и не догадывается о грядущем, такой замученный приходит, нам удается его удивить.

В первые секунды, когда свет зажигается и мы хором выкрикиваем «сюрприз», он напрягается, тут же хмурит брови. Но как только его взгляд обводит всю толпу и останавливается на мне, Никита улыбается. Спокойно, тепло. А потом целует при всех прямо в губы, по-взрослому. Я так смущаюсь!

– Здесь же твои родители! – шикаю на него, но ему все нипочем, уже обнимает меня и здоровается с гостями.

Майя, которая опаздывает на час из-за большого потока клиентов в салоне красоты, незаметно подсовывает мне то, что я просила, и сразу виснет на Максе. Я окидываю беглым взглядом комнату: никто не смотрит – все выпивают, едят, болтают, Никита в центре внимания. Валера, что приехал с милой девушкой чуть старше меня, говорит тост, и я осторожно ретируюсь, чтобы спрятать подарок до нужного момента.

Подарок, над которым я ломала голову. Это единственное, что придумала. Вряд ли ведь я могу чем-то удивить парня? В смысле что-то купить тому, у кого и без меня всего хватает. Но я помню: Никита не устает повторять, как мало знает обо мне, как хочет узнать больше. Очень надеюсь, он оценит приоткрытую дверь в мое прошлое.

– Куда ты пропала? – спрашивает шепотом самый красивый мужчина во всем мире, когда я спускаюсь обратно.

Он переоделся из строгого офисного костюма, но ему даже лучше в обычном белом поло и джинсах.

– А ты следишь за мной?

– Где-то я уже это слышал.

Все смеются над короткими тостами Макса, пока мы с Никитой втихую обнимаемся в сторонке. Но когда друг заводит песню «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались» и благодарит меня за встречу, я, кажется, заливаюсь краской и прячусь у Никиты под мышкой.

– Эй, родина должна знать героев в лицо! – возмущается в шутку бородач. – Спасибо крошке Раде за то, что этот вечер стал возможен! Чирз9, ребятки!

Чуть позже, мы ловим момент, когда все смотрят в интернете сделанный фан-клубом видеоролик о победах Никиты, и сбегаем наверх. Я щипаю его за бок в ответ на жадные прикосновения, веду за собой, а уже в спальне в сопровождении пошлых шуток Горского протягиваю подарок, обернутый в смешную яркую бумагу с толстыми котиками.

Никита долго вглядывается в мое лицо, прежде чем его взять. Садится на край кровати, медленно разворачивает с серьезным выражением. Теперь мне тоже совсем не до смеха.

Это фотоальбом, который вела Алевтина Степановна – та самая бухгалтерша, что выручала с подработкой и дорогими платьями. Она вела его, пока была жива: все-таки схватила инфаркт на рабочем месте. В толстой, неказистой книжке с фотографиями пряталась вся я – с детских лет и до шестнадцатилетнего возраста. Старые фотки с утренников и из летних лагерей, общие фотографии с классом