Море серебрянного света - Тед Уильямс

Вода вокруг них стала черной. Земля, насколько можно было видеть через туман, наоборот была белой. Их окружал снег, белый снег.

 –  Как Мартина?  –  спросила Флоримель.

Пол подтянул ее поближе к себе.  –  Продрогла, дрожит, но, надеюсь, придет в себя. Мартина, ты слышишь меня?

Т-четыре-Б, прищурившись, изучал полярный ландшафт.  –  Не похоже на Трою, мне.

Мартина слабо простонала и тряхнула головой.  –  Да, не Троя. Я не смогла найти симуляцию Трои в информационном хаосе ворот.  –  Она покрепче обняла себя руками, но по-прежнему дрожала.  –  Мне надо было действовать так быстро! Многие из ворот оказались закрыты  –  информационные системы ворот похожи на здания, и большинство из них не светились.

 –  Так где мы?  –  спросила Флоримель.  –  И, если уж мы не попали в Трою, что мы собираемся делать?

 –  Замерзнуть, если не разожжем огонь,  –  сказал Пол, сжав зубы; он тоже дрожал.  –  Обо всем остальном позаботимся позже, если выживем. Надо высаживаться на берег.  –  Хотел бы он сам быть уверен в своих словах. Симмир вдоль берегов реки напомнил ему Ледниковый Период, хотя он очень надеялся, что ошибается; невозможно забыть гигантских гиен, которые охотились за ним на ледяной реке, очень похожей на эту. Он не хотел бы опять повстречаться с любой первобытной мегафауной.

 –  Здесь негде разжечь костер, и не из чего.  –  Флоримель указала на ледяные холмы, простиравшиеся от берегов реки вплоть до далеких, окутанных туманами гор.  –  Ты видишь деревья? Или что-нибудь деревянное?

 –  Впереди более высокие холмы,  –  сказал Пол.  –  Там, где река поворачивает  –  кто знает, что находится за ними или даже под ними? Может быть это какой-нибудь футуристический симмир, и здесь есть поземные дома с атомными печками или чем-то похожим. Мы не можем сдаться. Иначе замерзнем.

 –  Не обязательно,  –  резко сказала Флоримель.  –  Мы не Рени и !Ксаббу, чьи настоящие тела плавают в жидкости. Наши тела лежат на кроватях при комнатной температуре. Как мы можем замерзнуть? Холод может обмануть наши нервы, но это совсем не то же самое, когда ты чувствуешь холод по-настоящему.  –  Несмотря на свои слова она тоже задрожала от холода.  –  Психосоматически нас можно убедить отдать больше тепла, как будто мы замерзаем, но ведь мы не можем заморозить самих себя?

 –  Согласно твоей логике,  –  сказала Мартина, стуча зубами,  –  гигантский скорпион не может перекусить нас пополам  –  это только осязательная иллюзия. Но никто из нас не захотел проверить это предположение, верно?

Флоримель открыла было рот, и тут же закрыла его.

 –  Нам нужно найти то, что можно использовать как весла,  –  сказал Пол.  –  Иначе нам потребуются дни для того, чтобы куда-то приплыть.

 –  Мы должны как можно теснее прижаться друг к другу,  –  сказала Мартина. Независимо ни от какой соматики я чувствую, как тепло быстро уходит из наших виртуальных тел.

Все сгрудились в центре лодки. Даже Т-четыре-Б, не самый общительный из их числа, не жаловался. Лодка плыла, очень медленно, по черной реке, гладкой как стекло.

 –  Давайте поговорим,  –  вскоре сказал Пол.  –  Хоть немного отвлечемся. Мартина, ты говорила, что помнишь сказку, рассказывая которую пела песню, ту самую, которую... поет Иной.

 –  Это-то и п-проблема.  –  Она никак не могла перестать дрожать и едва могла говорить.  –  Я н-не п-п-помню. Так давно! Очень старая сказка. О мальчике, м-маленьком м-мальчике, который упал в дыру.

 –  Спой песню.  –  Беспокоясь за нее, Пол начал растирать руки и спину, пытаясь немного согреть ее.  –  Может быть это нам что-нибудь скажет.

Мартина тряхнула головой, потом тихим дрожащим голосом запела:  –  Ангел коснулся меня, ангел коснулся меня...  –  Она нахмурилась, вспоминая.  –  Рекой  –  нет  – Река омыла, и я очистился.

Теперь Пол явственно вспомнил песню, жуткие звуки, внезапно зазвучавшие на вершине черной горы.  –  Ты думаешь, это что-нибудь значит?..

 –  Я знаю эту сказку,  –  внезапно сказала Флоримель.  –  Одна из любимых сказок Эйрин. Из собрания Гурнеманца.

 –  Ты знаешь ее из собрания немецких сказок?  –  удивленно спросила Мартина.  –  Но это народная французская сказка.

 –  Что это?  –  спросил Т-четыре-Б.

 –  С-сказка,  –  ответила Мартина, пораженная до глубины души.  –  Ты не знаешь, что такое с-сказка? Боже мой, что они сделали с нашими детьми?

 –  Нет,  –  недовольно сказал Т-четыре-Б.  –  Что это?

Он указал на вершину снежной горы, находившуюся где-то в километре впереди, вздымавшуюся ввысь из снежных холмов, которые Пол видел раньше.

 –  Гора снега,  –  несколько резко сказал Пол, потому что хотел услышать о сказке, которую вспомнила Флоримель. Но мгновением позже он вздрогнул от удивления, потому что понял, что видит не снег и не лед.  –  Великий боже, ты прав, это башня. Башня!

 –  Ну, а ты думаешь ослеп, я?  –  проворчал Т-четыре-Б. Потом нахмурился и повернулся к Мартине.  –  Не хотел никого обидеть.

 –  Поняла.  –  Мартина нахмурилась и прислушалась.  –  Не чувствую н-никаких признаков жизни. Не чувствую н-ничего, кроме льда и снега. Что вы видите?

 –  Вершина башни.  –  Пол сощурился.  –  Очень... очень узкая. Похоже на минарет. Украшенная. Но не вижу ничего под ней. Черт побери, это течение такое медленное!

 –  Да, минарет,  –  подтвердила Флоримель.

 –  Может быть это Марс, где я уже был,  –  возбужденно сказал Пол.  –  Такой очень странный мир, приключения в духе поздно викторианской эпохи. Там был множество мавританских зданий.  –  Его взгляд скользнул по бесчисленным милям смертельной белой пустыни, простершейся по обеим берегам реки.  –  Что здесь произошло?

 –  Дред,  –  тихо сказала Мартина.  –  Держу пари, в этом месте побывал человек, называющий себя Дред.

Теперь уже все напряженно пытались что-нибудь рассмотреть, за исключением Мартины, которая дала своему дрожащему подбородку опуститься на грудь. Когда они подплыли ближе к огромному снежному холму и торчащему из него шпилю, Пол увидел что-то на берегу перед ними, намного меньший предмет, покрытый снежными заносами.  –  А это еще что за чертовщина?

Т-четыре-Б, который наклонился так далеко вперед, что маленькая лодка наклонилась на бок, сказал:  –  Это штука из Тат-Тат и Сфинкс, вроде  –  ну, знаете, такое сетевое шоу для микро? Такое животное, с горбами, они на нем ездят.

Пол, чьи познания в поп культуре быстро уменьшались с того времени, как он закончил школу, только покачал головой.  –  Сфинкс?

 –  Он имеет в виду верблюда,  –  сказала Флоримель. Если бы она не сжала зубы, чтобы не стучать ими, она бы улыбнулась.  –  Это верблюд, замерзший. На твоем Марсе были верблюды?

 –  Нет.  –  Теперь, когда они подплыли ближе, Пол увидел, что парень прав. Мертвый верблюд стоял на коленях на берегу реки, зубы обнажены в чудовищной улыбке, кожа натянута так сильно, что, казалось, голова и шея мумифицировались; и все-таки это безусловно был верблюд.  –  Наверно мы в Египте Орландо. Или еще в чем-то похожем.

Мартина зашевелилась.  –  Т-того человека звали Нанди. Если мы действительно в Египте, в-в-возможно мы найдем его. Орландо и Фредерикс говорили, что он из Круга, эксперт по воротам. Он может помочь нам найти Рени и остальных.

 –  Если он здесь, и не стал эскимо,  –  предположил Т-четыре-Б.

 –  Древний Египет с минаретом?  –  кисло спросила Флоримель.  –  В любом случае я передумала, и мы вполне можем замерзнуть от холода. Так что давайте направимся к этой башне, Египет это или не Египет, иначе мы все скоро будем... эскимо.

 –  Придется грести собственными руками,  –  сказал Пол.  –  Мы должны попасть туда как можно быстрее, иначе отморозим себе все, что возможно.

 –  Время от времени надо вынимать руки, чтобы согреть их,  –  сказала Мартина.  –  Двое гребут, двое греются. Начали.

В первое мгновение, погрузив руки в черную воду, Пол почувствовал только пронзительных холод, как будто руки промыли спиртом перед уколом. Потом кожа загорелась, как огонь.

Был только снег и совсем не было льда, пока они пробирались к открытой арочной двери здания, темневшего под завернутой в белое башней  –  невероятное счастье, и Пол горячо поблагодарил судьбу. Через несколько мгновений они очутились в богато украшенной прихожей, потолок который украшал великолепный повторяющийся узор из голубых, золотых и черных геометрических фигур. Они не остановились, но продолжали идти, прижимая замерзшие руки к животу.

Еще три двери, еще три богато украшенных помещения, и они очутились в комнате поменьше, на стенах которой висели полки с рядами переплетенных к кожу книг, где с радостью обнаружили выложенный плиткой камин и поленницу с дровами.