Море серебрянного света - Тед Уильямс

Он пожал плечами, но не обиделся. Пол даже спросил себя, не становится ли этот угрюмый подросток мужчиной. Возможно все дело в том, что у него нет защитной брони.

 –  А ты, Мартина?  –  спросила Флоримель.  –  Ты помнишь эту же самую сказку? Мартина?

Слепая покачала головой, как будто проснувшись из полусна.  –  О. Извини. Да, очень похожа  –  но это было так давно. Возможно есть некоторые отличия. В моем варианте собаку звали "Никогда-Не-Спит", и, мне кажется, был не охотник, а рыцарь...  –  Она опять замолчала, поглощенная каким-то внутренним разговором.  –  Прошу прощения,  –  сказала она через мгновение,  –  но... но когда я услышала песню и сказку, я вспомнила то ужасное время.  –  Она взмахнула руками, опережая слова утешения.  –  Но это еще не все. Сказка заставила меня задуматься.

 –  О песне?  –  спросил Пол.

 –  Обо всем. О том, что говорил Кунохара  –  причина для таких странных действий Иного может быть в тех сказках, которых я научила его. Но я думаю, что это было бы слишком просто. Многие дети в институте должны были рассказывать ему сказки  –  уверена, что сама рассказывала ему много сказок. Сказки  –  это то, что врачи часто просили нас рассказывать, возможно для того, чтобы проверить нашу память и психическое здоровье. Если какая-то одна сказка повредила операционную систему и ее растущий интеллект, дело тут не в сказке и не в песне, которых она услышала очень давно.

Пол мигнул. На него накатилась волна усталости. Опасности мира Кунохары, бегство по реке, холод этого мира; только сейчас об почувствовал, насколько истощен.  –  Прошу прощения. Я не понял.

 –  Я думаю, что он принял эту историю близко к сердцу, если вы извините мне не самую подходящую метафору, потому что она больше, чем любая другая, нашла ответный отклик.  –  Мартина тоже выглядела очень усталой.  –  Для Иного это был рассказ о его собственном положении.

 –  То есть ты хочешь сказать, что он считает себя маленьким мальчиком?  –  сказала Флоримель, с почти злым оживлением в голосе.  –  Маленьким мальчиком с собакой? В дыре?

 –  Возможно, хотя и несколько упрощенно.  –  Мартина на мгновение наклонила голову.  –  Пожалуйста, Флоримель, дай мне возможность подумать вслух. У меня нет сил на споры.

Немка на мгновение смешалась, но потом кивнула.  –  Хорошо, давай.

 –  Быть может он не думает о себе как о мальчике, о человеческом ребенке, но если это на самом деле это искусственный интеллект, что-то почти человеческое, можно попытаться представить себе, как он чувствует. Что сказал Дред, в то мгновение на горе, когда он появился в образе гиганта. "Твоя система все еще сражается со мной, но я теперь знаю, как причинить ей боль." Метафора... или нет. Возможно, когда система, чья индивидуальность постоянно росла, стала делать совсем не то, что хотело Братство, они должны были пытаться как-то воздействовать на нее, и она воспринимала это как боль.

Пол внезапно вспомнил кошмарную сцену: Иной, скованный цепями, корчащийся от боли. Прометей.  –  То есть он считает себя узником.

 –  Узником в темноте. Да, возможно.  –  Мартина перевела дыхание.  –  Его наказывали просто так, беспричинно  –  мучили, как Дьявол мучает людей, наслаждаясь страданиями других. И он сидел в темноте многие годы  –  по меньшей мере три десятилетия, может быть больше  –  надеясь, что однажды его спасут от боли и освободят, и пел ту самую песню, которую маленький мальчик пел на дне глубокого темного колодца.  –  Внезапно ее лицо исказилось от гнева.  –  Ужасно даже думать об этом, верно?

 –  Ты думаешь, он делал все это... против своей воли?  –  спросила Флоримель.  –  То, что он сделал моей Эйрин, другим детям, твоему другу Сингху  –  все это его заставляли делать, как раба? Как солдата на военной службе?  –  Она выглядела потрясенной.  –  Очень трудно в это поверить.

 –  О, Господи Иисусе, ангел.  –  Пол с трудом вздохнул.  –  В сказке. Неужели поэтому... поэтому Ава появляется таким образом. Только потому, что Иной считает ее ангелом?

 –  Возможно.  –  Мартина пожала плечами.  –  Или потому, что это единственный способ представить себе женщину-человека, которая не является членом легиона его мучителей. А еще образ реки  –  теперь, конечно, мы все согласны, что это очень знакомо.

 –  Но даже если ты права, что это дает нам?  –  сказала Флоримель, прерывая долгое молчание.  –  Иной побежден, по меньшей мере та его часть, которая думает. Системой управляет Дред. Взгляните на это место  –  Багдад Гарун аль-Рашида, все убито снегом. Дред не просто придурочный монстр. Он готов уничтожить все воображаемые миры только для того, чтобы порадовать самого себя.

 –  Да, и теперь, когда Братство мертво или рассеяно, он  –  наш настоящий враг.  –  Мартина оперлась спиной о стену.  –  Боюсь, что ты права, Флоримель  –  моя идея мало что значит для нас. Мы не смогли никак воздействовать на Иного; и я даже не представляю себе, что мы можем сделать Дреду.

Пол сел.  –  Быть может ты кое-что забыла? У нас есть друзья, хотя и не здесь. Быть может мы ничего не можем поделать с системой, быть может мы не в состоянии коснуться этого убийцы-ставшего-виртуальным-богом, о котором я так много слышал, но мы, черт побери, можем попытаться найти Рени и остальных.

Какое-то мгновение Мартина выглядела так, как будто потеряла свое обычное хладнокровие  –  Пол увидел красные пятна на щеках ее сима.  –  Нет, я не забыла, Пол,  –  сухо сказала она.  –  Это мое проклятие  –  я почти ничего не забываю.

 –  Не в этом смысле. Но если мы не можем ничего сделать, чтобы остановить Дреда, мы можем по меньшей мере попытаться выйти из сети. Братство Грааля мертвее мертвого, так что против кого мы теперь сражаемся? Вы все может быть и добровольцы, но я, клянусь Христом, нет.  –  Пол почувствовал, что бессмысленный гнев захватывает его и попытался успокоиться.  –  Хорошо, но что мы можем сделать? Если симуляция Трои недостижима или уничтожена, как мы доберемся до Рени и остальных?

 –  Мы даже не знаем, сработает ли один и тот же трюк дважды,  –  заметила Флоримель.  –  Мне кажется, Иной хотел, чтобы мы попали туда  –  сделал специальный тип ворот для нас. Если этот искусственный интеллект попал в рабство, или, по меньшей мере, потерпел поражение, я сомневаюсь, что...

Она остановилась, потому что Мартина подняла ладонь с растопыренными пальцами, как стражник, который слышит крадущиеся шаги за лагерем.

 –  Я думаю, ты права,  –  медленно сказала Мартина.  –  Я думаю, что, как и ангел Пола, Иной пытался нас привести к себе. Он что-то хотел от нас.

 –  Но же мы не знаем, что именно,  –  сказал Пол.

 –  Секунду!  –  На щеки слепой вернулись пятна гнева.  –  Боже мой, дай подумать. Так... Иной... хочет нас, по какой-то причине. Помочь освободить его? Как в сказке?

Пол нахмурился, пытаясь понять ход ее мыслей.  –  Он что... воспринял сказку дословно? Он хочет, чтобы мы освободили его из дыры?

 –  Из тюрьмы, да, возможно.

 –  А кто из нас собака?  –  с явным сарказмом сказала Флоримель.  –  Я надеюсь, что вряд ли кто-то из нас вызовется добровольцем.

 –  Собака. Конечно!  –  Мартина энергично кивнула.  –  О, неужели это правда? Возможно я права. Дайте мне сказать, как бы глупо это не прозвучало.  –  Она подняла руки к голове и крепко закрыла глаза.  –  Рени как-то сказала мне, что все симы, которые я ношу в сети, выглядят очень... обыкновенными. Эти правда? Почти как базовые симы.

 –  Да, я полагаю, да.  –  сказала Флоримель.  –  И?

 –  Она сказала мне, что только в Трое я стала выглядеть особой личностью. Но только потому, что в Трое я стала самой особой личностью в симуляции  –  Кассандрой, дочерью короля. А все остальное время я была разными вариациями крестьянки из Темилюна, и почти не отличалась от тебя, Флоримель, или фальшивой Кван Ли.

 –  Точно. И что это значит?

 –  Все мы общаемся с системой как чистые информационные потоки, да? Как бы не выглядели наши настоящие тела, в системе мы существуем только как сознания  –  чувствующая память и соображающая мысль, верно? И система посылает нам информацию обратно через те же самые нейронные пути.

Пол посмотрел на Т-четыре-Б, ожидая, что подростку скучно слушать долгое скучное обсуждение, но мальчик отвернулся и смотрел в огонь. На какое-то мгновение Пол позавидовал его отрешенности.  –  Но ведь это и есть базовое определение этого типа ВР, не так ли?  –  сказал он.  –  Люди получают ввод из сети на сенсорном уровне, и пропускают информацию, исходящую из реального мира.

 –  Да.  –  Мартина выпрямилась.  –  Но неправильно говорить "этот тип ВР". Мы уже убедились  –  это совершенно уникальная вещь! Уникальная во многих отношениях: мы не можем выйти обратно в офлайн, мы не можем найти наши нейроканюли, или даже грубые устройства ввода-вывода, которые используют !Ксаббу и Рени, хотя мы точно знаем, что они есть. И когда Фредерикс попытался уйти в офлайн, он... нет, она, я почти забыла!... испытала ужасные боли.