Жена кузнеца - Теплая Елена

33 глава.

Настроение моё от слов дядьки Фёдора поднялось на небывалую высоту, да что там – я просто летала на крыльях счастья!

Теперь-то я понимала слова Никиты про Марьяну, что всё будет хорошо, но почему он мне прямо не сказал, что уже всё решено, и мне нечего бояться. Зачем мучил и расстраивал меня – я не понимала. Ладно, об этом мы потом с ним поговорим...

За эти дни я очень сильно соскучилась по Мишутке. Как только в нашем доме появились Иван и Павел, он обосновался у них на руках, и они его таскали с собой везде и всюду. Он с ними ел, пас коней, ходил хвостиком по двору. Мне отдавали ребёнка только помыть и переодеть.

Я никогда не видела, чтобы молодые парни вот так возились с маленькими детьми. Да они и сами, как братья близнецы, не расставались, а потом оказалось – они вообще не братья. Павла взяла мать Ивана, как кормилица, так как его родители умерли, угорели от печки, а он остался чудом жив, и никого из родственников у него не было. В семье Ивана он и вырос, и до сих пор названные братья были не разлей вода. Младших детей в семье не осталось, из всех только им удалось выжить. Вот Мишутка и оказался на месте тех братьев, что не выжили.

Макар тоже был кузнецом, таким же хмурым и не улыбчивым, как Никита – это, наверное, семейная черта. Если кузнец – бука и неразговорчивый.

 

Утром – в тот день, когда должно было состоятся сватовство – мы с девочками встали очень рано. Да и в другие дни вставать ни свет, ни заря мы уже привыкли – на такую толпу мужиков приходилось очень много готовить.

Никита ещё не ушёл в свою кузню, они сидели за столом с Фёдором и что-то обсуждали.

Я пошла в купальню обмыться, а когда вышла, то прямо передо мной, облокотившись на косяк двери, стоял Владимир.

– Доброе утро! Я могу пройти? – спросила нейтрально, но в душе насторожилась.

– Конечно, – он отошёл, пропуская меня, и сказал. – Лада, я не хотел тебя обидеть. Ты мне просто очень нравишься.

Я обернулась, посмотрела на него и сказала строго:

– Вы опять за своё? Так знайте: я люблю Никиту, у нас с ним скоро будет ребёнок, а вам, Владимир... Нужно думать про вашу невесту, а не чужим жёнам симпатии высказывать!

Он схватил меня за локоть и прошипел в лицо:

– Я ни за кем не бегаю! Ты не подходишь Никите – это же видно! Ты не для вот этого всего создана! – показал он рукой вокруг.

– А для кого я создана? Для тебя? – я уже разозлилась, перешла на «ты» и резко выдернула руку.

Он посмотрел на меня, нахмурился, потом опустил глаза и медленно сказал:

– Если вдруг... Я понимаю, что мне не на что надеяться... Но если вдруг так произойдёт, что вы разойдётесь с Никитой – я буду тебя ждать. Я всю жизнь буду тебя ждать, ты меня слышишь?

– Я тебя услышала, а теперь и ты меня услышь – повторяю в последний раз: я люблю Никиту и никого больше! А сейчас тебе нужно готовиться к сватовству. Ты ещё не видел свою невесту, а она – очень красивая, может быть, тебе повезёт полюбить её.

Я развернулась к дому и подошла к крыльцу, в этот момент навстречу вышел Никита:

– Он что, опять к тебе пристаёт? – спросил со злобой в голосе.

– Нет, он просто спросил – красивая ли у него невеста, – ответила я нейтрально.

Никита нахмурился, видно было, что не поверил мне, но ничего не сказал, пропустил меня в дом и пошёл на улицу, обдав Владимира ледяным взглядом.

В прошлом мире – так получилось – до замужества за мной не бегали парни, может, у меня внешность была обычная, может, ещё что-то, а потом, когда вышла замуж, мне никто не намекал на адюльтер, и поэтому сейчас я себя чувствовала неловко, и мне было неприятны приставания Владимира. Я не хотела привлекать внимание брата Никиты, тем более – меньше всего хотела, чтобы они из-за меня сорились. Поэтому я стала избегать Владимира, старалась обходить его как можно дальше. Но чувствовала, как он провожает меня взглядом, и от этого по спине бежал неприятный холодок.

После завтрака все мужчины стали наряжаться, чтобы идти к сватам.

Мы с девчонками тоже надели свои наряды, и хотя в доме старосты мы присутствовать не будем, но на улице весь посёлок соберётся – все девушки и женщины будут одеты в лучшие свои наряды. А мы чем хуже остальных?

Лизка повязала коням ленты, на телегу закрепили «солнце» тоже с лентами.

Парни все сели на лошадей, так как им к невесте нужно было подъехать именно верхом. У всех – кроме жениха – на руках были повязаны цветные платки-косынки.

Владимир сидел на коне хмурый и смотрел на меня, и я тут же зашла в дом под каким-то надуманным предлогом – не нравилось мне его поведение, очень не нравилось...

Мишутку нарядили и тоже повязали на руку ленту. Он сидел на коне впереди Ивана, и я хотела его забрать, чтобы не мешал, но названные братья его мне не отдали. Так и поехали вместе с ним к сватам.

Когда процессия двинулась к дому старосты, я вышла из дома и вместе с девочками пошла вслед за телегой, на которой находились подарки.

 

У дома старосты собралось уже очень много народу, и люди всё подходили и подходили.

Процессия от нас остановилась перед домом, все мужчины слезли с коней и выстроились перед крыльцом. Парни достали из телеги какой-то маленький сундучок и поставили прямо перед женихом.

На крыльцо вышел староста и ещё пятеро мужчин с ним. Впереди стояли жёны старосты, очень нарядные, одна из них держала каравай хлеба, а другая – так же на полотенце – держала глубокую миску с мёдом. Все крыльцо старосты было украшено ветками от ёлки, их ветки были перетянуты цветными лентами.

Вперёд вышел отец Владимира, поклонился и сказал:

– Мы – купцы, проезжали мимо! Нам сказали, что здесь есть хороший товар! За хороший товар мы дорого заплатим!

– Добро пожаловать, купцы! У нас достойный товар, поэтому надеемся, что оплата будет достойная! – ответил староста.

Владимир, подойдя к женщинам, отломил кусочек хлеба, макнул его в мёд и съел. Потом он поднял сундук себе на плечо и прошёл в дом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍