Жена кузнеца - Теплая Елена

Вот бы мне бы с ним поговорить: он точно сможет подсказать – за сколько я продам свои шкурки, и кому можно их продать.

Закончив обедать, все наши гости разошлись по дому и двору, где каждый нашёл себе дело.

Мы же с Сонькой убрали со стола и стали мыть посуду.

Когда закончилась вода, я пошла с ведром во двор к подъёмнику набрать воды. Поднимая ведро, я вдруг ощутила, как чья-то рука помогает поднять мне ведро. Я оглянулась и увидела Владимира, который стоял за моей спиной и улыбался.

– Я помогу? – спросил он как-то игриво, что мне сразу не понравилось.

– Нет, спасибо. Я сама как-то справляюсь, без посторонней помощи.

– А мне не трудно...

– Вы, наверное, любите неприятности? – спросила я раздражённо.

– Почему? – он поднял брови и построжал лицом.

– Ну вы же знаете правил, что к чужой жене ни помогать, ни приставать, нельзя.

Он рассмеялся, но уже немного натужно.

– Правила! Ах, да! Интересно... Это Никита тебя так научил, или сама придумала? Это, наверное, после встречи со мной, там, на рынке? А ещё, видимо, мой братец рассказал, что девушки прохода мне не дают и ищут способ со мной познакомиться... А я – ветреный, он всегда так обо мне говорил. Да, я угадал?

– Вы играете с огнём. Вам никто повода не давал так думать ни о Никите, ни обо мне! – резко отповедала я.

Тут Владимир поставил ведро с водой, подошел вплотную и взял меня за плечи.

В этот момент перед моим мысленным взором пронеслась картинка: «Никита хватает своего братца за грудки, прижимает к стене дома и со всей силы бьёт кулаком в наглую рожу!».

Но...

Это был просто мой домысел, а наяву мой муж просто стоял невдалеке, смотрел флегматично на возмутительную – с точки зрения нравов этого мира – картину, молчал и ничего не делал своему зарвавшемуся брату.

И тут я поняла, что Владимир всё это делал нарочно, просто чтобы позлить брата. Для него это было игрой.

А вот Никита – как бы принимая правила этой игры – всё-таки не лез всерьёз в ссору с братом, хоть и помрачнел лицом, сжимая-разжимая свои немаленькие кулаки.

«Ну и чёрт с ними обоими!», – со злостью подумала я. – «Тоже мне, развели тут какие-то внутрисемейные интриги...».

– Владимир, зачем ты задираешь Никиту? Тебе что, больше делать нечего? Или ты детство вспомнил, когда брат тебе прощал все твои дурацкие выкрутасы? Так вы – уже не дети, будешь приставать к жене Никиты – он тебе морду разобьёт и кости переломает, не посмотрит на родство, – заговорил Фёдор, незаметно для меня вышедший на улицу и видевший всю эту малоприятную сценку. – Ты же знаешь, что Никита спуску тебе не даст, отгребёшь у него... Никита, а ты не психуй, что, не видишь – этот оболтус просто завидует тебе. Жена у тебя – красавица и умница. Ты же знаешь, что такое сочетание в девушках редко бывает. Будет очень хорошо, если и он такую себе найдет. Хотя... Найдёт, как же... Не в коня корм...

Я слегка оторопела от такой отповеди отца Владимира, а он подошёл к нему и добавил-приказал:

– Проси, дуралей, у невестки прощения, а то тебе, когда досталось по мужским причиндалам от моей невестки – пришлось козу подарить, а когда достанется по морде от Никиты – и коровой не отделаешься!

Тут все гости – кто собрался к этому времени во дворе – просто попадали от смеха.

– Прости, Лада! Я – честное слово! – больше к тебе не подойду! – сказал он вроде как серьёзно, но губы его дёргались от еле сдерживаемого смеха, мне было видно, что отповедь отца его ничуть не задела – он и в дальнейшем, видимо, не думал менять своё поведение.

А мне, честно говоря, было вовсе не до смеха...

«Чёрного кобеля не отмоешь до бела...», – вспомнила я пословицу из моего мира и подумала дальше. – «Ох, чует моё сердце, что не бросит ко мне приставать этот самоуверенный самец... Ох, хватим мы с Никитой ещё горюшка через этого непутёвого братца...».

Я подняла ведро и вместе с Никитой пошла в дом, а вслед за нами зашёл и Фёдор.

– Никита, – обратился он к мужу. – Да не обращай ты внимание на Владимира, ему всегда тяжело давалось, если ты – в чём-то лучше его. Вспомни: он же и пряники твои в детстве воровал только потому, что ему они казались слаще своих... Не бери в голову...

– Хорошо, я понял... – Никита, как всегда, не отличаясь многословием, выпил воды и вышел из дома со словами. – Пойду в кузню, дело там одно осталось...

Фёдор же сел на лавку, посмотрел на меня и стал рассказывать:

– Лада, тут такое дело... Никита – он мне как родной сын, после смерти его родителей – ему и двух лет ещё не было – я забрал Никиту в свою семью, они с Владимиром росли вместе. Никита рос спокойным и бесхитростным мальчишкой, а вот Владимир... У него в характере – кроме шила, что досталось, наверное, от чертей – была ещё и зависть. Он

завидовал Никите во всём: и пирожок тому достался вкуснее, и игрушек у брата больше, и хвалят Никиту чаще, и учится тот не в пример Владимиру... Да и всё у Никиты лучше, чем у него... А теперь... Даже жена Никите досталась и умница, и красавица. Вот и злится младший братец, завидует, понимая, что такую жену ему во век не сыскать, поэтому и пристаёт к тебе, чтобы насолить Никите. Мой приёмный сын вырос человеком уравновешенным и рассудительным, поэтому у меня надежда только на него – не даст Никита воплотиться зависти Владимира в большую беду для всей нашей семьи, к которой теперь принадлежишь и ты, Лада. А ещё... Если всё-таки Владимир не оставит свои штучки по отношению к тебе – обрывай его сразу, не давай и малейшего повода ему для проявления своей зависти. Чуть что – гони его в шею, не стесняясь при этом ни грубого слова, ни пинка ногой – за тобой, я знаю, такое не заржавеет!

К концу речи Фёдор – и это было видно – разволновался и даже стал повышать голос.

– Я всё поняла, не волнуйтесь вы так, – успокоила я приёмного отца своего мужа, получается – вроде как свёкра.