Финно-угры и балты в эпоху средневековья - Валентин Васильевич Седов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мещера — поволжско-финское племя, заселявшее междуречья Клязьмы, Москвы и Средней Оки (Мещерскую низменность). Упоминается в Толковой Палее XIII в. и поздних списках русских летописей, в перечне племен, живших на р. Оке. О Мещерской земле, «идеже есть мордовский язык», упоминал А.М. Курбский в рассказе об одном из казанских походов (Устрялов Н.Г., 1883, с. 17). Язык мещеры, вероятно составлявший один из диалектов мордовского, не сохранился; население к началу II тысячелетия н. э. полностью было славянизировано.
Археологические памятники мещеры впервые выявлены в 1870–1871 гг. благодаря случайной находке бронзовых украшений близ с. Жабок бывшего Егорьевского уезда Рязанской губ. Среди них были шумящие пронизки и подвески, какие носили мурома и мордва, а также своеобразные фибулы и шумящие подвески арочного типа, отдаленно напоминающие двуглавого коня и выполненные в технике филиграни (табл. XXXVIII). Вещи тогда же были изданы (частично) И.Р. Аспелиным (Aspelin I.R., 1878, tabl. 911–916).
В 1891 г. аналогичные украшения обнаружены на другом конце села вместе с человеческими костями. А.А. Спицын, обследовавший места находок в 1893 г., погребений не обнаружил (ОАК за 1893 г., с. 31, 32).
В начале XX в. во владимирской Мещере были исследованы грунтовые могильники своеобразного облика (карта 20): Заколпский (Макаренко Н.Е., 1910) и Пустошенский (Иванов А., 1925).
Карта 20. Грунтовые могильники и характерные украшения мещеры.
а — грунтовые могильники мещеры; б — характерные украшения мещеры; в — рязанско-окские могильники.
1 — Бисерово; 2 — Акатово; 3 — Бессониха; 4 — Жабки; 5 — Заколпье; 6 — Новленская (Новая); 7 — Пустошенский; 8 — Левинский; 9 — Кузьминский; 10 — Вахинский; 11 — Конищевский; 12 — Дубровичский; 13 — Польновский; 14 — Борковский; 15 — Шатрищенский; 16 — Дубровский; 17 — Дегтяный; 18 — Кулаковский; 19 — Тырновский; 20 — Курманский.
Шумящие подвески арочного типа, сходные с найденными близ с. Жабок, свидетельствовали о наличии среди погребенных финского этноса с сильным славянским влиянием. Дата могильников — XI–XII вв.
А.А. Спицын (Спицын А.А., 1906в, с. 1–6) и П.П. Ефименко (Ефименко П.П., 1926, с. 61) все эти древности отнесли к культуре мещерских могильников. С ними согласился и А.Л. Монгайт (Монгайт А.Л., 1961, с. 117, 118). Подробно разобрав инвентарь Пустошенского могильника и выделив в нем чудские (мещерские) элементы, исследователь и этот могильник отнес к славянизированной мещере.
Вероятно, к тому же кругу памятников следует отнести и Левинский могильник (Судогодский р-н Владимирской обл.), вещи из которого, частично изданные Е.И. Горюновой (Горюнова Е.И., 1961, рис. 42, 17), хранятся во Владимирском музее.
В той части Мещерской низменности, которая входит в пределы Московской обл., также найдены характерные подвески в виде стилизованных двуглавых коней. Наиболее ранняя находка — подвеска из д. Бессониха бывшего Коломенского уезда, изданная в 1876 г. (Анастасьев А.М., 1876). П.П. Ефименко объяснил ее появление в вятическом кургане славянизацией местной мещеры. Аналогичные подвески были впоследствии найдены в подмосковных курганах у деревень Бисерово (ГИМ, инв. № 44738) и Акатово (Недошивина Н.Г., 1969, с. 214–227, рис. 31). А.Л. Монгайт полагал, что элементы культуры мещеры можно проследить и в курганах, раскопанных в 1877 г. Ф.Д. Нефедовым в бывшем Касимовском уезде Рязанской губ. Он указывал, что границы распространения культуры мещеры при малом числе известных памятников определить трудно.
Племена культуры рязанско-окских могильников. (В.В. Седов)Самостоятельную группу памятников поволжско-финских племен составляют рязанско-окские могильники, расположенные в среднем течении Оки на участке от устья Москвы-реки до Касимовской возвышенности.
Известны следующие грунтовые могильники этой группы: Борковский (Черепнин А.И., 1894, с. 177–193; 1895а; с. 71–103; 1895б, с. 103–167; 1896а, с. 285–333; Селиванов А.В., 1895, с. 141–150; Спицын А., 1901, с. 26–43), Вахинский (Бакинский) на Шмаковой горе (Городцов В.А., 1905, с. 550–552; Ефименко П.П., А-1921), Дегтянный или Закопищенский (Проходцев И.И., 1914), Дубровичский (Городцов В.А., 1925), Дубровский (Федоров А.Ф., 1904), Конищевский или Фефеловский (Городцов В.А., 1905, с. 578, 579), Кузьминский или Константиновский (Черепнин А.И., 1897, с. 60–73, 234–310; Спицын А.А., 1901, с. 26–43, 87-102), Кулаковский (Черепнин А.И., 1903, с. 115–121), Курманский (Уваров Ф.А., 1890, с. 328–343; Черепнин А.И., Проходцев И.И., 1898, с. 76–81), Польновский или Гавердовский (Черепнин А.И., 1897, с. 56–59), Тырновский (Черепнин А.И., 1896б, с. 25), Шатрищенский или Старо-Рязанский (Спицын А.А., 1901, с. 43, 103, 104; Кравченко Т.А., 1969, с. 93–99; 1974, с. 116–183).
Интереснейшими работами, обобщившими все данные по рязанско-окским могильникам, являются исследования П.П. Ефименко (Ефименко П.П., 1926, с. 59–84; 1937, с. 39–56). На основе анализа вещевого инвентаря и корреляционных таблиц он дифференцировал погребения рязанско-окских могильников на пять последовательных хронологических стадий, начиная с конца I–II в. н. э. до VII в. включительно.
А.П. Смирнов рассматривал материалы рязанско-окских могильников и хронологию их в общем обзоре поволжско-финских древностей бассейна Оки (Смирнов А.П., 1952, с. 111–144). Исследователь согласился с их датировкой, предложенной П.П. Ефименко, и полагал, что нет оснований выделять рязанско-окские могильники в особую группу к «будет более правильно отнести все эти могильники к мещере» (Смирнов А.П., 1952, с. 144).
В обзорах рязанско-окских древностей, написанных А.Л. Монгайтом, серьезно оспорена верхняя дата функционирования этих могильников. Отмечая наличие в отдельных погребениях предметов, несомненно существовавших позже VII в., исследователь считал возможным вслед за А.А. Спицыным датировать наиболее поздние захоронения VIII–X вв. (Монгайт А.Л., 1953, с. 166, 167; 1961, с. 76, 78).
Вопрос о хронологии рязанско-окских могильников позднее был затронут в статье А.К. Амброза (Амброз А.К., 1971б, с. 112–115). Он попытался разработать новую периодизацию древностей обширного ареала рязанско-мордовских могильников. Наиболее ранние погребения рязанско-окских могильников, по А.К. Амброзу, относятся к этапу II, датируемому V в. Новые исследования Шатрищенского могильника показали, что захоронения в нем совершались с V по первую половину VIII в. (Кравченко Т.А., 1974, с. 120).
Могильники рязанско-окского типа в большинстве случаев насчитывают по нескольку сотен погребений. Могильные ямы прямоугольные в плане (с округленными углами), корытообразные внизу. Размеры их 1,8–2,3×0,4–1,1 м при глубине 0,3–1,3 м. Расположение ям бессистемное, но на отдельных участках зафиксированы ряды могил.
Выделяются четыре типа захоронений: трупоположения в ямах (они составляют абсолютное большинство
