Финно-угры и балты в эпоху средневековья - Валентин Васильевич Седов

Круглые нагрудные бляхи-пряжки с ажурным рисунком кольца увеличиваются в диаметре; число шумящих, привесок у них доходит до 12 (табл. XXXV, 3). Появляются зооморфные украшения: амулеты-коньки с шумящими привесками и коньковые подвески. Подвески-коньки муромского типа (табл. XXXV, 7) отличаются от мерянских и мордовских тем, что имеют «ножки» (до семи) в виде узеньких трубочек с петлями из спиральновитой проволоки. На спинке — декоративная петля, спирали или украшение, напоминающее солнце с лучами. Через петли с тыльной стороны продевался ремешок, и подвеска носилась на груди, в составе ожерелья или поясного украшения. Почти половина подвесок найдена в трупосожжениях, поэтому установить их основное место в женском уборе затруднительно. Шесть подвесок, что составляет 1/3 всех находок, найдено в погребениях с дирхемами, самые поздние из которых датируются концом X в. (Голубева Л.А., 1976, с. 75–78, рис. 1, 2).

Наборные коньковые подвески — с квадратным и трапециевидным щитком представлены двумя типами, первый из которых отмечен индивидуальными особенностями в заполнении внутреннего пространства щитка и небольшими размерами последнего (табл. XXXV, 1), а второй, более поздний, принадлежит к числу серийных отливок, изготовлявшихся на территории мари. Найдены они в погребениях Подболотьевского, Малышевского, Урвановского могильников (Голубева Л.А., 1979б, с. 51). Дата этих подвесок — X — первая половина XI в.

Для муромки того времени характерны трапециевидные и бутылкообразные привески, нашивавшиеся на рукава, подол, швы одежды (табл. XXXVI, 10). В первой половине XI в. костюм муромки становится проще; среди украшений появляются славянские типы: встречаются крестики и шиферные пряслица.

Мужская одежда по археологическим данным не восстанавливается. Встречающиеся почти в каждом мужском погребении огнива принадлежат к типу пластинчатых и подразделяются на два варианта (Голубева Л.А., 1965, с. 258–260): в виде пластины с ручкой и овально-изогнутой пластины со сходящимися концами (табл. XXXVII, 3, 4). Оба варианта огнив являются этнически определяющими признаками культуры муромы. Следует отметить наличие огнив второго варианта в Кочкинском и Безводнинском могильниках в погребениях VI–VII вв. Для того же времени характерны топоры-кельты небольших размеров (табл. XXXVII, 11), ромбовидные наконечники стрел, втульчатые наконечники копий с двушипным или ромбовидным пером. Для VIII–IX вв. свойственны кельты более удлиненной формы (табл. XXXVII, 12), которые в конце IX — начале X. в. сменяются проушными топорами со щековицами (табл. XXXVII, 13). В IX–X вв. в погребениях встречаются огнива первого и второго вариантов. Топоры приобретают более удлиненные и узкие лезвия. Копья втульчатые, двушипные, с пером ромбической и удлиненно-треугольной формы (табл. XXXVII, 14, 15).

В конце X — начале XI в. появляются черешковые копья с листовидным пером, топоры с выемкой. В погребениях X — начала XI в. известны кожаные кошельки и весы с гирьками. В богатых мужских погребениях Малышевского могильника (40, 72, 84) найдены бронзовые котлы, деревянные ковши и такие же чаши с серебряной обкладкой.

Основу хозяйственной деятельности муромы в V–VIII вв. составляли животноводство (особенно коневодство) и земледелие. Вероятно, добыча и обработка железа уже выделились в самостоятельное производство, но конкретные данные об этом отсутствуют.

Литейное дело, очевидно, находилось в руках женщин. Об этом свидетельствуют четыре погребения литейщиц из Малышевского, Желтухинского и Безводнинского могильников. В погребениях найдены льячки, шилья, литейная формочка. Как правило, эти могилы отличаются богатством женского убора (Черников В.Ф., 1974, с. 34; 1975, с. 180). Особой пышностью наряда, изделиями из серебра, множеством бронзовых украшений выделялось погребение литейщицы из Безводнинского могильника. Социальная значимость мастерицы подчеркнута помещением в могилу удил и размерами ямы — самой большой в могильнике (Краснов Ю.А., 1980а, с. 18, 175, 176). Вероятно, литейщицы обслуживали нужды своей общины и их производство еще не было товарным.

О муромской деревне IX — начала XI в. дают представление раскопки Тумовского селища. Основной отраслью хозяйства обитателей поселка и в эту эпоху являлось животноводство. Состав стада: свинья, лошадь, корова, овца. Земледелие носило, очевидно, экстенсивный характер. Найдены обломки серпов, мотыги, каменные ручные мельницы — зернотерки. Большое значение имели охота (пушная), рыбная ловля, бортничество; были развиты домашние производства — ткачество, косторезное дело, гончарство (без применения гончарного круга).

Особенностью хозяйственной деятельности жителей поселка являлась обработка железа, оставившая свой след почти в каждом жилище. Такая специализация хозяйства была, очевидно, обусловлена близостью местного сырья — выходов бурого железняка близ с. Панфилово (кустарная добыча железной руды здесь продолжалась до XIX в. включительно).

Вблизи селища обнаружен разрушенный сыродутный горн. Раскопками на площади поселения исследованы рудообжигательная печь и две кузнечно-литейные мастерские. Печь представляла собой круглую яму, обмазанную толстым (до 0,2 м) слоем глины, на деревянном каркасе. Внутренний диаметр печи составлял 1,5 м, глубина — 0,5 м. Под дном этого своеобразного «глиняного котла» находилась топка. Одна из мастерских помещалась в жилище-полуземлянке, вторая — на поверхности, под навесом. Около больших каменных очагов найдены шлаки, крицы, обломки горшков с остатками железа, а также части тиглей, льячки, полуфабрикаты, свидетельствующие об объединении работ по железу и меди в руках одного мастера. Производственные сооружения датируются концом X — началом XI в.

Наряду со специализацией железоделательного и кузнечного ремесла меднолитейное дело в большей степени сохраняло характер домашнего производства и занимались им на Тумовском селище женщины. Этот вывод можно распространить и на бронзолитейное (в частности, ювелирное) производство муромской деревни в целом. В шести могильниках муромы IX–XI вв. (Корниловском, Максимовском, Малышевском, Нижневерейском, Подболотьевском, Пятницком) найдено 23 погребения литейщиц. Большинство захоронений относится к X в. В комплекс орудий труда в погребениях по-прежнему входят льячки, формочки, шилья. Льячки муромы имеют форму овального ковшичка с односторонним сливом. Мастерицы этого времени выполняли работу не только на заказ, создавая настоящие шедевры ювелирного искусства, но и производили многие типы украшений серийно, по упрощенной технологии, заменяя кропотливую наборную работу отливкой. Такие изделия предназначались для продажи на рынке. Превращение литейного дела в ремесло совпадает с появлением в X–XI вв. погребений литейщиков-мужчин. Известны два таких погребения, оба из Подболотьевского могильника. В погребении 124 найдена только льячка, в погребении 2 — льячка, литейная формочка, женские украшения и набор кузнечных инструментов. Оба погребения как бы иллюстрируют переход литейного и ювелирного дела в руки мужчины.

Развитие ремесла у муромы не достигло своей высшей стадии — ремесла городского. Оставаясь деревенской, материальная культура муромы долго сохраняла этническое своеобразие. Значительно более поздняя, чем у мери, встреча со славянами также сказалась на длительном переживании традиционных приемов в кузнечном и гончарном деле, продолжительности бытования местных типов орудии труда, оружия, украшений. Так, муромские кузнецы еще в конце X в. продолжали