Финно-угры и балты в эпоху средневековья - Валентин Васильевич Седов

К самому позднему периоду жизни поселка относятся обнаруженные на южном раскопе основания наземных прямоугольных построек с дощатым полом и подпольными ямами глубиной до 1 м. Площадь таких домов составляла всего 10–12 кв. м. Печи глинобитные, с подом из камней и глинобитным сводом. Дома поставлены по одной линии, как бы в уличном порядке. К дому примыкал двор с хозяйственными постройками и навесом для скота. На территории поселка выявлены глинобитные площадки (4×4 м), представляющие собой, вероятно, общинные тока. В южном раскопе обнаружены рудообжигательная печь и две кузнечно-литейные мастерские. В XI в. на Тумовском селище вместе с муромой жили и славяне.

По р. Ушне разведаны славяно-муромские селища X–XII-вв. Так, селище у д. Новленка занимает площадь до 10 га, мощность его культурного слоя от 0,25 до 1 м. Муромский элемент в нем представлен лепной керамикой.

На селище X–XII вв. у д. Малышево А.Ф. Дубыниным произведены в 1950 г. небольшие раскопки. Культурный слой его имел толщину около 0,45 м. Обнаружены остатки наземных домов с глинобитными печами и подпольями. К числу муромских находок на селище следует отнести лепную посуду, глиняные пряслица и железное орудие, напоминающее ложку-лопаточку.

Есть основания полагать, что городища Городецкой культуры использовались муромой для поселения или в качестве убежищ. Так, в верхнем слое городища у д. Ознобишино (Селивановский р-н Ивановской обл.) раскопками А.Ф. Дубынина в 1950 г. обнаружены муромская лепная керамика, железные пряжки и глиняные пряслица с точечным орнаментом. К сожалению, остается неизученным интереснейшее городище Чаадаевское под Муромом, где, по преданию, был старый город. И.П. Богатов относил его к IX в. А.А. Спицын нашел на площадке городища бронзовый ажурный наконечник ножен меча скандинавской работы (Спицын А.А., 1901, табл. XXVIII, 2). Оттуда же происходит аббасидский дирхем (821–822 гг.), хранящийся в Муромском музее (инв. № 10350).

Для могильников характерно рядовое расположение погребений. Расстояние между рядами и количество могил в них различно. Погребения с конями и могилы с отдельными захоронениями коней расположены на площади могильников между рядами человеческих могил или вперемежку с ними, не образуя обособленных групп. Несмотря на длительное время функционирования отдельных могильников, могильные ямы редко перекрывают друг друга.

Могильники биритуальны (табл. 6). Трупосожжения появляются в начале второй половины I тысячелетия н. э., но имеют наибольшее распространение в IX — первой половине X в. Погребальный инвентарь в погребениях с трупосожжениями и ингумацией одинаков. Сожжение трупов происходило на стороне, на особых площадках или в кремационных ямах, обнаруженных в Безводнинском, Кочкинском, Муромском могильниках. Могилы с трупосожжениями, как правило, имеют те же размеры, ориентировку (север-юг, северо-запад — юго-восток, единичные — восток-запад) и прямоугольную форму, как и могильные ямы с трупоположениями. Есть и могильные ямы неправильно-округлой формы. Кальцинированные кости обычно укладывались кучкой, иногда же рассыпались по дну ямы. Вещи располагались на костях или рядом. В Безводнинском могильнике оружие и удила укладывались к северу или югу от кальцинированных костей, что соответствовало их положению в ногах или головах погребенных по обряду ингумации, а топоры-кельты — к западу (у тазовых костей).

Таблица 6. Грунтовые могильники муромы.

В Кочкинском могильнике для захоронения остатков трупосожжения использовались, как правило, ямы неправильно-округлой формы. Здесь преобладали парные (мужское и женское) трупосожжения, причем кальцинированные кости с комплексами женских и мужских вещей располагались на разной глубине или в разных сторонах могильной ямы. В ряде случаев женские украшения были завернуты в бересту, луб или ткань. В засыпи могил встречались отдельные кости домашних животных, части конских и коровьих туш, а в одном мужском погребении Подболотьевского могильника была груда костей медведя.

В некоторых могильниках муромы (Муромском, Малышевском и др.) наблюдался также обряд частичного трупосожжения с предварительным отсечением черепа. Последний укладывался на дно могилы, в северной ее части, а кальцинированные кости складывались кучкой или рассыпались южнее черепа. В ряде женских погребений Кочкинского и Нижневерейского могильников черепа с сохранившимися на них венчиками и височными кольцами были поставлены на основание, а остальные украшения разложены южнее и в таком порядке, как они носились при жизни.

При обряде трупоположения умерших клали в могилы без гробов, но дно ямы устилалось предварительно лубом или берестой, иногда присыпалось песком. В Безводнинском могильнике в некоторых могилах перед захоронением разводились костры. Покойных иногда обертывали в луб или рогожи. Положение покойных — на спине, с руками, сложенными кистями в области тазовых костей или на груди. В Безводнинском, Кочкинском, Малышевском могильниках известны вторичные захоронения, когда останки умерших представлены неполным набором костей скелета, лежащих без анатомического порядка (иногда погребался череп). Встречено также несколько мужских трупоположений вместе с остатками женских трупосожжений.

Для погребений муромы характерна ориентировка на север и северо-запад. Только для нескольких ранних погребений Безводнинского, Холуйского, Подболотьевского и Малышевского могильников известна ориентировка на юг, юг-юго-восток и юг-юго-запад. Восточную ориентировку имели не более семи ранних захоронений в Холуйском, Кочкинском и Подболотьевском могильниках. В двух из них найдены лучевые и крестовидные фибулы и подражания им. В.В. Седов полагает, что эти погребения принадлежат пришлому (балтскому) населению (Седов В.В., 1966а, с. 96).

В Кочкинском могильнике восемь трупоположений из девяти имели западную ориентировку. Почти все они датируются VIII–IX вв.; их инвентарь чисто финский. В Подболотьевском могильнике погребений с западной ориентировкой 14; они расположены в поздней части могильника. В Максимовском могильнике таких погребений шесть. Погребения с западной ориентировкой имеют скудный инвентарь. Иногда в них присутствуют славянские вещи; часть погребений безынвентарна. Как полагал А.А. Спицын, такие погребения в Максимовском могильнике оставлены славянами или христианизированным муромским населением. Дата — конец X — первая половина XI в.

Женщины погребались с полным набором украшений — от головного убора до обуви. Обычными находками в погребениях являются глиняные пряслица и шилья, посуда. Характер украшений со временем менялся. Женский убор, как и другой погребальный инвентарь, отражал имущественное, семейное, социальное положение женщины. Так, погребения женщин-литейщиц сопровождались орудиями труда и полуфабрикатами. Богатые женские погребения выделялись не только инвентарем, но и захоронениями коней.

Для мужских погребений характерны наборы для высекания огня (кресала, кремни, фитильные трубочки), кельты, воткнутые в землю. Из других орудий труда встречаются ножи, пешни, один раз — серп. Погребения мужчин-ремесленников с орудиями труда (кузнецов, литейщиков) известны только с X в. Мужские погребения с конями обычно