Не тревожь моё небо (СИ) - "Kiki25"

— Сегодня выяснилось, что у меня мама проституткой и наркоманкой была, — я после минутного безмолвия отвечаю, из-за чего Александр замирает, в неверии глядя на меня. — Папа вероятнее всего являлся её клиентом, при этом также будучи наркоманом. А бабушка, как оказалось, никогда меня не любила и всё детство издевалась надо мной, потому что винила в смерти родителей.

— А в понедельник что произошло? — он тихим голосом спрашивает после минутного осмысления.

— Поругалась с Ричардом из-за родителей. Он… он много дерьма о них наговорил, и я разозлилась. Всё закончилось его заявлением, что сразу после их смерти он якобы купил мне квартиру, а затем каждый месяц присылал деньги на моё содержание, — я говорю, не прекращая крутить в руках батончик, из-за чего на всю комнату раздаётся возможно раздражающее шуршание. Но мне всё равно. Это значительно помогает собраться с мыслями, а также выступает поводом не смотреть на Кинга во время разговора. — Но я всё детство прожила в частном доме с бабушкой в нищете, так что я в это не верила. И в понедельник…

— Он предоставил доказательства? — он продолжает мою фразу, а я положительно киваю. — Поэтому ты так…

— Психанула? Отчасти. Я просто не хотела в это верить, поэтому и приехала сюда. Надеялась, что Ричард так и останется лгуном, но в итоге я узнала больше чем нужно было, — я делаю небольшую паузу, чтобы перевести дыхание. — Я всю жизнь думала, что мои родители были хорошими людьми, которые не заслуживали того, что с ними случилось. И я всегда безоговорочно и слепо любила бабушку. Но вот чем всё обернулось. Родители полное разочарование, а бабушка, как оказалось, меня ненавидела всем сердцем. Да, я была отвратительным ребёнком, была грубой и невыносимой, но морить меня голодом, избивать за мелкие проступки… Не знала, что я была настолько ужасна, что иначе со мной нельзя было…

— То, что она обращалась с тобой, как с куском дерьма, не значит, что проблема была в тебе, Нила. Ты, может и не идеальная, но ты хороший человек. Она не должна была тебя даже пальцем трогать. Ты была всего лишь ребёнком, — я поднимаю глаза на Кинга и не могу не заметить в его взгляде осуждение и даже ярость. Да, из моих слов может сложиться впечатление, будто бабушка была бессердечным тираном, но на самом деле это не совсем так. Я была несносной, а бабушка, человек который никогда не был снисходительным и не славился терпением, не могла себя повести иначе. Такой уж она была.

— Я нехороший человек. Поверь, есть вещи, за которые я саму себя ненавижу, — я качаю головой, поджав губы, ведь понимаю, что в каком-то смысле я даже хуже моей бабушки. Всего на долю секунды на моих губах появляется ироничная улыбка. Никогда не верила в существование кармы. Мне казалось, что она существует лишь в фильмах, книгах и сказках в исключительно поучительных целях, но уж точно не в жизни. Но, по всей видимости, она имеет место в реальности, и сегодняшний разговор с соседкой стал моей расплатой за всё, что я натворила за всю свою совсем недолгую жизнь.

— Не неси чушь, ты… — Александр не хочет верить в мои слова, продолжая настаивать на том, что я никогда не была такой ужасной, какой пытаюсь саму себя выставить. Но он ошибается.

— Я соврала тебе, — я перебиваю его. Он, умолкнув, непонимающе на меня смотрит, пытаясь понять о каком конкретном моменте я говорю. — На пляже во время каникул… я говорила о девушке, которая пыталась меня поцеловать. Я не просто довела её до слёз. Я довела её до самоубийства, — после сказанных мною слов в комнате повисает напряжённое молчание. Глаза Александра расширяются, а я опускаю свой взгляд в пол. Ненавижу эту историю, и то, что за ней последовало. — Я говорила ей ужасные вещи о её семье, о её будущем. Я преднамеренно задевала её за живое, чтобы причинить ей как можно больше боли своими словами. Когда она расплакалась передо мной, я обрадовалась, что мне, наконец, удалось поставить её на место. В тот же день она сбросилась с крыши школы на глазах у всех, оставив предсмертную записку. Она написала, что мои слова были правдой, потому у неё не было и шанса на будущее.

— Твои слова уж точно не были причиной, по которой она покончила с собой. Нельзя сброситься с крыши только потому, что кто-то послал тебя. Чтобы решиться на такое, нужно время. А если до этого она была одержима подобными мыслями, то спасти её уже нельзя было. Как ужасно это бы не звучало, но твои слова были для неё не причиной, а лишь последней каплей. На твоём месте мог оказаться любой другой человек.

— Но если бы я держала в тот день свой рот на замке, то для неё могло сложиться всё иначе, — я шепчу себе под нос, вновь вспоминая те дни, когда её старший брат клялся убить меня за то, что я сделала. После того, как была обнародована её предсмертная записка, меня тут же обвинили в её смерти. Мой адвокат с лёгкостью оправдал меня, после чего все обвинения с меня были сняты, но люди были другого мнения. Все считали, что лишь благодаря деньгам я избежала своё наказание. И я по сей день не знаю, были ли они правы, когда называли меня убийцей.

— Ну и к чему все эти «Если бы я»? Зачем изводить себя тем, чего уже не вернёшь? Думаешь, тебе от этого станет легче? — он спрашивает твёрдым настойчивым голосом, а на его лице вновь появляется то самое выражение, которое само за себя говорит «Я сам всё знаю, и не смей со мной даже спорить». — Обвиняя себя в подобном, ты лишь доведёшь себя до того, что кто-то также бросит тебе одну неприятную фразу, а ты уже будешь готова себе вены вскрыть.

Хотела бы я верить в его слова и убеждения, но чувство вины перед Хлоей вряд ли когда-нибудь меня покинет. Мне нечего ему сказать в ответ, поэтому некоторое время мы молчим. Кинг, потупив взгляд, смотрит в пол, а я продолжаю крутить в руках всевозможные шоколадные батончики, время от времени разрывая их яркие обёртки на мелкие кусочки. Конечно, я могла бы сразу после окончания небольшого спора вернуться к себе в комнату, но так как мне не хочется оставаться со своими мыслями наедине в удушающей тишине, я решаю какое-то время побыть вместе с парнем. И проходит около десяти минут, прежде чем я замечаю как Александру написывает какая-то девушка. Парень не отвечает на её сообщения, лишь читает их на заблокированном экране. И вдруг я чувствую себя крайне неловко. Никогда не любила, когда люди грузят кого-то своими проблемами и заботами. Меня это всегда раздражало. Но сейчас я именно так поступаю с Александром. Вместо того, чтобы заниматься своими делами в Нью-Йорке, он сейчас сидит со мной в обшарпанном номере отеля, в котором он вынужден выслушивать и терпеть моё нытьё, которое его никак не касается. Именно поэтому я поспешно встаю с дивана, захватив с собой пару шоколадок, и иду к себе в комнату, чтобы прокрутиться в постели до самого утра.

Оказавшись в спальне, я первым делом съедаю все сладости, сидя на кровати, а следом предпринимаю очередную попытку заснуть. Я залезаю под холодное одеяло, покрываясь из-за этого мурашками, и прикрываю глаза. И в этот раз меня не донимают ужасы и кошмары. На сей раз я просто мучаюсь от бессонницы. Не знаю чем конкретно она вызвана, но до самого утра я так и не засыпаю. Так как часов в моей комнате нет, я не знаю сколько времени, и именно по этой причине я продолжаю валяться в постели. Когда придёт время вставать, я уверена, Кинг сделает всё возможное, чтобы я за максимально короткое время приняла вертикальное положение. И стоит мне услышать лёгкий стук, я с нескрываемым удивлением таращусь на дверь. Александр только что постучал? Я скорее поверю в существование снежного человека, нежели в это. И стоит двери открыться, как моё удивление утраивается, ведь в проёме двери стоит не Кинг, а Ричард. Его я точно не ожидала здесь увидеть. Он делает первый шаг в мою сторону, а я, продолжая на него таращиться, приподнимаюсь в постели. Ещё несколько дней назад я бы молча встала и покинула комнату, не желая с ним разговаривать, но сейчас мне становится в каком-то смысле совестно. Не знаю, была ли ему известна порочная правда о моих родителях, но, в любом случае, он был прав, когда говорил те гадости о них.